– А затем, что вот выучат тебя, и воевать с имя будешь. А потом генералы наши и ихние договорятся – и не будет войны. А тебя уже не зашьёшь.
* * *
На следующий день Астахов попросил Касима подменить его на занятиях по технике безопасности. Прилетел Хантер, и мастер-сержанту хотелось успеть с ним кое-что обсудить с глазу на глаз, до того, как вечером десантника начнут рвать из рук.
Хантер привёз новости о том, что творилось на Мах-ми. А творился там редкостный беспредел.
Заместитель командующего наземными войсками генерал Мерис так и не объявился в секторе, «Персефона» всё ещё висела над планетой, а её сумасшедший капитан вытворял такое, что не надо было и приукрашивать.
Потому вечером поговорить тет-на-тет Астахову и Хантеру никак бы не удалось, только днём, когда курсанты были на занятиях, техники в ангаре, а Марвин торговался с таггерами на тему провианта. Куры-то мороженные всё ещё плавали вокруг станции. А в кастрюлях кто вместо них должен был плавать?
Рэм знал, что группа Хантера вернулась на станцию. Дым ему написал ещё вечером. Мол, будем ночью, ну или, в крайнем случае, утром. Но утром меня не ищи. Все устали и будут спать, «сколько сержант разрешит».
Письмо было неожиданно длинным. Наверное, десантники ждали передислокации или томились ещё каким-нибудь ожиданием. Ну или Хантер заставил всех писать письма домой – было у него такое штатное наказание.
В результате группа вернулись глубоко за полночь. Среди бойцов Хантера было около трети новеньких. Из-за них пришлось разгребать много косяков, вымотались даже «кони» – самые молодые и неугомонные.
В обед Рэм высматривал друзей – может, уже отоспались и придут в столовую? Но на станции было тихо и сонно.
Однако после обеда Рэм заметил Астахова вместе с Хантером. А потом в общем зале, где проходили занятия по ТБ, появился недовольный Касим, и стало ясно, что Астахову и Хантеру было, о чём поговорить.
Сержант Касим громко выражал недовольство внезапной заменой отдыха на бессмысленное обучение тупоголовых курсантов. Он вспомнил про углы, и полилась кровь.
Рэм углы доучил. К каким-то элементам ориентировки Эрг обращался часто, и это знание было кстати.
Двое из старших тоже выучили. Остальные решили ориентироваться на требование Эрга и знали десяток-другой основных треугольников. И на том – всё.
Когда заглянул Астахов, Касим был уже готов украшать сушёными головами нерадивых учеников свой личный храм. Это такая алайская шуточка.
Мастер-сержант ткнул пальцем в Рэма и спросил:
– Заберу?
Касим махнул рукой:
– Этого? Да хоть ешь!
Рэм встал. Закрыл подключения на браслете.
«Ну, вот что опять надо?» – покосился он на Астахова.
Но почти сразу стало ясно – что. В коридоре Астахова и Рэма поджидал Хантер.
Хантер был в майке и камуфляжных штанах, и на мощных руках краснели аккуратные полоски полузаживших ожогов, будто его пытались пожарить на гриле.
– В спортзал пойдём? – спросил десантник.
– Пошли лучше ко мне, – предложил Астахов. – Коньяк у меня есть.
– А курить? – спросил Хантер.
– Да кури, Хэд с тобой.
Хантер, заметив что Рэм разглядывает его, тоже посмотрел на пацана пристально и оценивающе: словно прикинул на глаз его вес и рост.
– Зря ты это затеял, – сказал он Астахову.
– Я хочу понять, что происходит, – отрезал тот.
Рэм напрягся – значит, точно мастер-сержант что-то задумал. И вчерашний подзатыльник ничего доброго о его намерениях не говорил.
– Зачем я вам нужен? – спросил он в лоб.
– Хочу знать, кто на тебя охотится, – не стал скрывать Астахов.
– А кто-то охотится? – удивился Рэм.
– Курсант Алфред переписывался с кем-то на грунте, ему предлагали двенадцать тысяч эрго за твою нестриженную голову, – пояснил Астахов. – Я хочу понять, почему.
– Да я сам не знаю, – признался Рэм.
Они вошли в каюту мастер-сержанта. Типовую, скудно обставленную. Там было всего два кресла, и Астахов принёс третье из соседней, пустой.
Хантер закурил.
Рэм улыбнулся, уловив в запахе табака нотку хинга. Лёгкого наркотика. Понятно: сержант устал, сержант разгружается.
– Вот же хитрый какой, – сказал Хантер, посмотрев на пацана. – И хиланг курил?
– Это не хиланг, – сказал Рэм. – Это хинг. Хиланг на Джанге выращивают. Другой сорт. Он пахнет иначе. А этот запах более грубый и острый. Значит, хинг. Скорее всего, с Э-лая, хотя возят и из чёрного сектора. Хинг крепче хиланга.
– Ничего так себе, энциклопедия, – хмыкнул Астахов. Он вытащил коньяк, но разливать не торопился. – И откуда такие знания?
– От отца, – Рэм пожал плечами. – Отец тяжёлых наркотиков не возил, это клевета. Но хинг и сахар – все возят.
– Он из тебя торговца готовил?
Рэм кивнул.
– А убрали его за то, что обвинили в наркоторговле?
Рэм снова кивнул.
– Имущество у него осталось какое-то крупное? – Астахов расспрашивал, Хантер молчал, пуская дым в пол.
– Не знаю про крупное. Дом сгорел. Остались счета, товары на складе. Катер.
– На Мах-ми? – уточнил Хантер и затянулся.
– Да.
– Не бьётся, – сказал десантник Астахову. – По закону Рэм не может наследовать отцу. Если наркоторговля – имущество отчуждается.
– То есть и юрист не имел права?.. – вырвалось у Рэма.
– Какой юрист? – спросил Астахов.
Рэм понял, что проговорился и надо выкручиваться.
– Я деньги снял с карты отца. Это была частично и моя карта. Он мне выделал небольшую сумму на месяц. И там немного совсем было. Но юрист пожаловался в администрат. Потому и полисы пытались меня задержать.
Пока Рэм говорил, Хантер внимательно наблюдал за ним.
– Где-то врёт, – сказал он Астахову.
– Я не вру, – отрезал Рэм.
Хантер фыркнул.
– Я тебя пытать не собираюсь. И даже допрашивать не буду. Давай, ты сам всё расскажешь?
Он так это сказал, что Рэм понял: Хантер умеет и пытать, и допрашивать.
– Ты понимаешь, что это опасно? – спросил Астахов хмурясь. – Когда на станции покушаются на жизнь одного, пострадать могут многие!
– Он мне звонил, юрист, – сдался Рэм. – После гибели уже. Сказал, что нужно всё обсудить. Назначил встречу в гостинице. Я ему соврал, что уже там. А сам стоял у реки с Ули, с приятелем. И она обрушилась в воду. Вы можете проверить. Гостиница называлась «Ночная чайка».
