— А вы — берёте?
— Мы и не таких ломали, — рассмеялся пилот.
— З-зачем? — Рэм понял, что ему уже не просто страшно, а хоть разворачивайся и в шлюз.
Лившиц протянул ему стаканчик.
— Да ты пей. Ийлан знаешь — уже хорошо. — И добавил, взглянув на Рэма. — С лица половину всего убери? А то я себя рядом с тобой экзотом чувствую. Скоро мысли читать начну. Успокойся, сильно тебя никто бить не будет. Келли сказал, что мечтает к Дерену подсадить. А этот — если что — сразу прибьёт.
Рэм подавился йиланом и поднял глаза: пугает или?..
— И пугаю. И не пугаю, — пояснил Лившиц. — Косяков с новичками много, а у нас вообще-то война идёт. Мы — спецон. Перемирие — это для декорации. Потому лучше делай то, что тебе говорят. Без самодеятельности. И быстро. Капитана на корабле нет, а от Келли влетит запросто. Понял?
Рэм кивнул.
Он соскучился по йилану, и запах вроде бы был хороший, но вкуса пацан сейчас не ощущал совершенно.
Он с тоской посмотрел на обзорную панель, где радужные пятна возникали вдруг в темноте. Помехи экрана…
Зона Метью заглатывала шлюпку всё глубже. Дыхание, чувства — всё проваливалось в неё и замирало где-то на дне.
Что Рэм такого сделал на станции, что его продали сюда?
За что?
Глава 9
Лившиц привёз Рэма на линейный крейсер, огромный как станция.
«Персефона» была одним из новейших технологичных монстров, сделанных в войну и под войну.
Полностью обтекаемая, чёрной каплей висела она в пространстве.
Но по случаю перемирия, выпустила сквозь хемопластиковую обшивку усы станций связи и волнового подавления сигналов.
Что-то она посылала в пространство, а лишнее маскировала усилиями своих же связистов. Хорошо устроилась.
Ангар на крейсере оказался даже больше станционного. И новенький, механизированный. Здесь по определению не пришлось бы разгружать катер вручную, его сразу загоняли в специальный разгрузочный бокс.
— Сумку возьми, — напомнил Лившиц выпрыгнувшему Рэму.
Сумку?
Рэм вернулся за контейнером, который оставил ему Астахов, приоткрыл…
Вздохнул.
Стало понятно, что мастер-сержант уже на станции знал, что пацан назад не вернётся.
Но почему не сказал ничего? Не смог объяснить, что опять нашло на начальника станции?
— Бегом, курсант! Мне ещё капитана везти! — крикнул Лившиц.
Рэм закрыл сумку. Нащупал и сжал на груди лодочку ковчега.
Отступать ему было некуда. Оставалось идти вперёд, а там… будь что будет.
Когда Рэм снова спустился в ангар, Лившиц ругался с кем-то вполголоса.
— …ну, я понял, понял… В каюту, что ли? — Он поднял глаза на Рэма. — Оформят тебя потом. Капитан Келли… За… нят, — выдавил он. — Пошли, я тебя сразу к Дерену отведу.
Как будто Рэм мог с ним не пойти.
Они поднялись в лифте на один этаж вверх.
Длинный такой этаж, а лифт крутой — как шарик, движущийся в трубе, вроде воздуховода.
Прошли по коридору, где Рэм успел прочитать несколько надписей: капитанская, навигаторская…
Наверное, это было ужасно круто — жить где-то рядом с центральным управляющим сердцем всего корабля.
Наверное, этот Дерен — классный пилот, раз его каюта так близко от капитанской.
— Ну вот, — сказал Лившиц, остановившись у одной из дверей. (Пилот и курсант прошли через просторный холл с зелёными пальмами на гидропонных подушках.) — Я ему написал. Да вон он, идёт…
Рассмотреть, кто где идёт, Рэм не успел. Лившиц активировал браслет и попросил:
— Вальтер, каюту открой?
Мембранная дверь расширилась, и пилот втолкнул Рэма внутрь.
— Всё, курсант. Я побежал. Если что — Келли не жалуйся, бесполезно. Жалуйся капитану. Видимо, я его сейчас привезу!
Рэм открыл рот, чтобы ответить, но Лившиц уже шагал вглубь коридора. Быстро-быстро, почти бежал.
Пацан смотрел ему вслед с тяжёлым сердцем. Дверь осталась открытой, словно предлагая бежать.
Потом в другом конце коридора раздались гулкие шаги, и Рэм обернулся, когда в каюту уже вошёл темноволосый лейтенант в рабочем комбинезоне.
Лицо у лейтенанта мрачное, губы сжаты. Он уставился на Рэма, прижимающего к груди сумку с вещами, нахмурился сердито, развернулся на каблуках и ушёл.
Рэм так и остался стоять посреди чужой каюты. Второй кровати там не было. И он не знал, где тут шкаф, в который можно сложить вещи.
Да и вообще ничего не знал, что здесь нельзя, а что можно.
Он прислонился к стене. Потом сел возле неё. Не на пол, на сумку. И обнял руками колени.
* * *
— Это что? — спросил Дерен, уставившись на Гармана злыми сощуренными глазами.
— Где? — удивился замполич, проследил взгляд лейтенанта до обшлага собственного комбинезона, где сияло свежее масляное пятно. — Это? Да с разведчиками всё утро лазили. Ты знаешь, интересно так получается…
— Я не про твой неуставной внешний вид! — Злой Дерен был той ещё коброй на выпасе. — Я про мальчишку!
— Про твоего нового второго пилота? — уточнил Гарман. — Я же тебе написал вчера, что хочу курсанта купить. Способный, судя по тестам. Молодоват, но у нас и Эмор, и Бо… Ну ты же сказал: «Да»!
— Я сказал, что не против покупки!
Дерен обвел недобрым взглядом навигаторскую. Млич кинул ему конфетку: «Успокойся, мол? Хватит уже?»
— Койку ему найди, — буркнул Келли, заглядывая в навигаторскую. Морда у него была красная-красная — зампотех упоённо квасил всё время алайского кризиса. То ли капитана боялся, то ли — за капитана. — Ты на хрена вторую койку из каюты убрал, медитатор ты доморощенный? — спросил он сердито. — Мужики, айда жрать?
— Я не понимаю, вы меня все разыгрываете? — Дерен посмотрел на радостное лицо Млича, предвкушавшего ужин. — Или у нас такая специфика — всех щенков с улицы подбирать?!
Навигатор развёл руками:
— Ну, почему сразу всех? Ты что, у каждого щенка в тестах восемнадцать видишь?
— Да нет ему восемнадцати! — взвился Дерен.
— Вальтер, ну ты же написал — да! — Гарман успокаивающе поднял руки. — Ну и что, что без опыта. Я тебе и не буду его в боевые дежурства ставить. Ну не вру я про 18. У него в медкарте записано — запас по тени 18 минут. И это ещё не окончательный результат. Может, все 20 будет. А реакция какая, ты видел? Ну, ты приглядись сам? Ты же лучше всех разбираешься. Может, он тоже — того? С башкой у него явные нелады, я за ним наблюдал немного, пока они с Лившицем выгружались. Странный он…
