Жизни угнетённое состояние Дерена действительно не угрожало. Тем более что пилот уже полежал в медбоксе. И за трое суток медик особого улучшения не заметил, пожалуй, даже наоборот.
— Что же с тобой делать, а? — спросил капитан Дерена, но ответил Рос.
— Похоронить надо.
— Думаешь, после похорон Дерену полегчает? — Капитан внимательно посмотрел на пилота, крепко зажатого манипуляторами медицинского кресла. — Ладно, отпускайте его. Под мою ответственность!
Начмед кивнул. Это был удивительно послушный медик.
Вообще-то у медиков — своё начальство, и они не обязаны подчиняться капитану крейсера. Но этот был терпелив и сговорчив.
Интересно, почему?
Дерен посмотрел на медика пристально, и тот отвёл глаза.
Он скрывал что-то сложное. Сразу и не прочтёшь…
— В шестнадцать по корабельному начнём разгон, — объявил капитан. — Выйдем на орбиту Кьясны. И оба пойдёте со мною на грунт. Похороны — так похороны. Пойду свяжусь с Энреком. А вы — марш спать, оба!
— Дерена лучше в спортзал сгоняй. Хоть что-то сгорит, — буркнул Рос, направляясь к дверям медотсека.
— Без ленивых разберусь! — рассердился капитан. — Спать, я сказал!
Дерен кивнул и тоже пошёл к выходу.
— Вальтер! — окликнул его капитан. — Может, ты всё же расскажешь, что с тобой происходит?
Пилот покачал головой:
— Если бы я сам понимал.
— Ну, тогда отдыхай. Потом покажу тебя кому-нибудь на Кьясне. Может, эйниты в теме, что у тебя за депрессия?
* * *
Компот в меню офицерской столовой имелся. А ещё там были фрукты. И мороженое.
Дома на столе всегда стояли в вазочке фрукты. Рэм не очень-то это ценил, пока не попал на станцию. Там курсантов вкусностями не баловали, а недостающие витамины выдавал станционный медик.
Рэм умял целую тарелку фруктовой нарезки. И перешёл на мороженое, по которому тоже очень соскучился.
— Ну, привет, — раздалось у него над ухом. — Уже освоился, что ли? А Дерен где?
Рэм поднял глаза: над ним стоял Лившиц, пилот, что привёз его на «Персефону».
— Здравствуйте, — сказал он вежливо. — Не знаю. Посмотрел на браслет и убежал куда-то.
— А… — сразу поскучнел Лившиц. — Это ж я капитана привёз. Ну, вот пусть теперь Дерен с ним общается. С меня на сегодня хватит.
— А он такой страшный, ну… капитан? — осторожно спросил Рэм.
— Когда злой? — уточнил Лившиц. — Да жуть просто. С непривычки, говорят, даже дыхание останавливается.
Рэм склонил голову вбок, оценивая: врёт или нет?
Лившиц фыркнул.
— Нашим капитаном алайцев пугают. Тут даже преувеличивать негде. Когда злится, то ощущения, будто тебя бетонной плитой придавило.
— А почему так? — удивился Рэм.
— А Хэд его знает. Ну, вот так он устроен.
— Как экзотианские эрцоги?
Лившиц задумался.
— Скорее, как наш командующий. Говорят, они вместе служили. Может, это даже передаётся. Вот Дерен твой — тоже мрачный такой подарочек. Но карту ты вытянул крупную, повезло.
— Почему?
— Вот смотри. — Лившиц вытянул руку и вызвал над браслетом разноцветную схему. — Это рейтинг крыла. Точечки — пилоты. Они организованы по цветам по классической схеме: красные — самые низкорейтинговые, синие — пилоты первого класса. А между ними — все остальные.
Точечек было много, они сливались в полосы разных цветов.
— А где тут Дерен? — спросил Рэм.
— Видишь над синими точками такое красно-фиолетовое марево? — ткнул пальцем Лившиц.
— Ага.
— Это пилоты «вне рейтинга». У медиков нет способа этих отморозков унифицировать. Потому у них свои способы выяснять, кто самый крутой. Вот! — Лившиц изменил масштаб и указал на одну из точек. — Вот он, твой Дерен. Ты будешь сидеть рядом с четвертым по мастерству пилотом Юга галактики, понял, ташип ушастый?
Рэм кивнул и… вскочил, вспомнив, что Дерен велел ему идти в каюту.
— Извините, — сказал он Лившицу. — Я забыл! Я опаздываю!
Четвёртый пилот в крыле! А Рэм самую простую команду выполнить не может! Дерен, его уже ждёт, наверное!
Рэм выскочил в коридор, заблудился на миг, но схема корабля была на браслете. Одно движение, и стало понятно, где он сам, а где его каюта.
Маячок Дерена ещё двигался по коридору…
Пацан быстро нашёл лифт и через десять минут влетел в свою часть каюты.
Рухнул на кровать, хватая ртом воздух, спохватился и снял тяжёлые ботинки на магнитной подошве.
Он видел, как Дерен прошёл к себе, подошёл к двери, ведущей в каюту Рэма. Мембрана налилась красным.
— Заходи!
Рэм дотронулся до маячка на голограмме, и Дерен вошёл.
Всё такой же мрачный, но… Раз он такой крутой пилот — втереться в доверие стоило.
— А можно как-то настроить браслет, чтобы тебе не нужно было стучать? — спросил Рэм.
— А тебе действительно это нужно? — уточнил Дерен.
— Если захочу побыть один, я скажу. А так… — Рэм пожал плечами. — Странно очень, каждый раз открывать.
— Тогда вытяни руку и дай мне доступ к браслету, — попросил Дерен. — Так будет быстрее.
Рэм протянул руку.
— А… — Как же спросить, чтобы не обидеть? — А зачем это всё? Почему я должен жить с тобой в одной каюте?
— Техника безопасности, — пояснил Дерен. — Космическое пространство давит. Первогодки часто калечат себя, вешаются, стреляются.
— Пилоты?
— Особенно пилоты. У десантников и палубных — психика проще. А у пилота эмоциональная чувствительность высокая. Ему и нужна возбудимая психика, чтобы ощущать давление изменённого пространства. Некоторые, как собаки, буквально чуют изменения курса или аномалии. Но это же даёт уязвимость. По первости тебе будут сны страшные сниться, могут быть симптомы удушья. Опять же, болезнь грунта… Ты сколько пробыл на станции? Девять месяцев? Нужно будет отправить тебя в увольнительную на грунт…
Разговаривая, Дерен копался в браслете Рэма. Что-то настраивал. Но в контакты не лез.
— Здесь есть спортзал и бассейн. В бассейн завтра сходи обязательно. Сегодня — отдыхай. Я тебе на завтра стандартное расписание скину.
— Ты так говоришь, словно уезжаешь куда-то, — удивился Рэм.
— Да, я через четыре часа уйду вниз, на Кьясну. Пока непонятно насколько. Но явно не меньше суток.
— Кьясна — это планета экзотианская?
Дерен кивнул.
