— А ты чего тут ходишь? А зачем? А кто тебе разрешил?
Рэм пытался отвечать серьёзно. Он не понимал, что над ним издеваются.
Как пилот он имел уже все положенные допуски и мог находиться хоть у сержанта в каптёрке. Только забыл про это, испуганный неожиданным наездом.
Дерен как почувствовал — тоже зачем-то спустился в ангар. А может, ему кто-то стукнул из техников или навигационной группы.
— Рэм, беги-ка в каюту? — попросил он и увёл сержанта в подсобку.
Ничего не понимающий Рэм убегать не спешил. Он хотел знать, в чём провинился.
Пацан отошёл, прижался к переборке. Ему не было слышно, о чём говорят Дерен и сержант, но надо было хотя бы на исход этой встречи глянуть.
Через пять минут из подсобки вылетел красный и взъерошенный сержант, следом спокойно вышел Дерен.
Рэм попятился и бросился обходными путями к каюте. Лейтенант же сказал: «В каюту». И теперь надо было успеть раньше него.
Когда Рэм, запыхавшись, влетел в ту часть каюты, что принадлежала Дерену, то с запозданием понял: сейчас всё разоблачится.
Во-первых, он бежал и вид у него был соответственный. Во-вторых, Дерен и без этого видел своего второго пилота насквозь. Хоть руками лицо закрывай.
Рэм понял, что сейчас ему опять влетит непонятно за что. Тоскливо посмотрел на дверную мембрану, и она тут же разошлась, пропуская лейтенанта.
Пришлось выпрямить спину и… И…
— Я не подслушивал!
Рэм не умел выносить даже взгляд Дерена, раздевающий до костей.
Первый продолжал смотреть на него вроде бы не сердито, но пристально и словно бы заставляя оправдываться.
— Я только видел, как вы оба вышли. Я… Я хотел знать, что там будет!
Дерен вздохнул, сел за стол, жестом велев Рэму садиться напротив.
— Первый пилот отвечает за все косяки своего второго, так положено, — пояснил он. — Если понимаешь, где накосячил, можешь и сам разобраться. Но если не понимаешь или к тебе придираются — вали всё на меня, понял?
Рэм неуверенно кивнул. Подумал.
— А если тебя садят в пару с кем-то на один раз — тоже ты отвечаешь?
— Во время выполнения боевой задачи — да.
— А зачем тогда вообще второй пилот нужен, раз он ни за что не отвечает? Ты же можешь и сам стрелять?
Дерен улыбнулся одними губами.
— Могу, конечно. Но сработанной парой — это результативнее. Да и натаскивать ребят как-то надо. Есть вещи, которым иначе и не научишь, только рядом сажать. Кто-то вырастет до первого, а кто-то не сумеет и будет летать вторым. Таких много. Если второй к тебе приноровится, то не надо отвлекаться на стрельбу.
— А почему кто-то всегда будет вторым? Выходит, что он не может летать нормально?
— Летать — это не главная обязанность первого пилота. Главная — быстро принимать тактические и стратегические решения. И вот на это не все способны. А летать — точно научишься, не мандражи. И не дёргайся так. Никто здесь не имеет права шутить над тобой, если ты сам этого не хочешь. У тебя на браслете мой маячок всегда стоит первым. Если что — вызывай, пока сам ориентироваться не научишься. Я тебе пока и отец, и мать, и брат… Ну, чего ты опять испугался?
Рэм, на последней фразе вжавшийся в спинку кресла, неуверенно выпрямился и повёл плечами.
Он тогда сам не понял, что его напугало. Просто стало вдруг страшно.
Может, он прóклятый какой-то? И отец, и мать, и брат… Все погибли. А что если это грата такая, и все вокруг него гибнут?
Дерен фыркнул, словно подслушав мысли.
— Бред из головы выкинь? И в следующий раз — всех ко мне. Запомнил?
— Даже капитана? — спросил Рэм неуверенно.
— А вот капитана — особенно, — рассмеялся Дерен.
Рэм задумался. И понял, что уже секунд пять стоит на условном пороге, а в палатке никого нет.
Он обернулся и с подозрением глянул на сержанта Доброго.
Тот не улыбался ехидно, не делал физиономию кирпичом, и Рэм ещё раз обвёл глазами палатку, а потом посмотрел вниз.
Пленник сидел на полу. Мелкий, тощий, сжатый в комок. Словно в углу забыли рюкзак.
Он был помладше Рэма, рискнувшего в шестнадцать завербоваться в пилоты. Лет, наверное, тринадцати или четырнадцати. И прикинуться взрослым у него бы никак не вышло.
Пацан был грязный. Разве что комбинезон на нём оказался довольно новый и крепкий. Оружия не было, да откуда бы, если десантники обыскали?
И вообще он как противник ничего из себя не представлял. Нечего и бояться.
Но Рэм не поэтому подошёл и встал рядом. Он вспомнил, каково это — шляться голодным по развалинам.
Пацан сидел, обхватив руками колени, и Рэм тоже плюхнулся на пятую точку.
На Мах-ми хватало вот таких оборванцев. Администрат пытался их пристроить в приюты, они убегали…
На Прате и Администратов не было. И семьи у приютских не было. Интересно, с какой планеты этот пацан?
Рэм искоса глянул на пленника и отвёл взгляд. Как же, будет он говорить.
И сказал сам:
— Я с Мах-ми родом. И родители там остались, — он вздохнул. — Вместе с домом. Бац — и всё.
Пацан быстро глянул на Рэма и тут же опустил глаза.
— Только не под развалинами, — пояснил Рэм. — Светочастотный удар. Ничего не осталось.
Он тоже исподтишка глянул на пацана, и они «столкнулись» взглядами.
Сержант Добрый хмыкнул и вышел из палатки.
* * *
Глоток йилана лейтенант Дерен сделал из вежливости. И незаметно отставил чашку.
Комкрыла, генерал Абэлис, не знал, что его крестник давно уже не употребляет нейростимуляторы, даже такие мягкие.
Конечно, Дерен часто сидел в навигаторской «Персефоны» с кружкой в руках, чтобы не портить компанию. Делать вид проще, чем объясняться по мелочам.
На «Персефоне» йилан очень уважали и капитан, и пилоты. Дерен даже поставки на корабль наладил через предприятия, доставшиеся Рэму по наследству. Необходимые знания у него для этого были.
Лейтенанту пришлось лететь с Рэмом не только на Мах-ми, но и на Аскону. Основные средства отца мальчишки оказались вложены в плантации йилана и инфраструктуру по его фасовке, упаковке, хранению.
Причём это были не горьковатые сорта из «чёрного сектора», и не крепкие, алайские, а самая что ни на есть — классика. Дорогая, почти забытая из-за войны.
Отец Рэма понимал, что война заканчивается. Мечтал возродить бизнес и занять в нём достойное место.
Дерен синенькие пачечки дорогого асконского йилана только в детстве и видел, потом они совершенно пропали из оборота. Не доходили до Империи.
