Если бы он два года не общался с эйнитами, не жил бок о бок рядом с Дереном, читающим мысли или делающим какие-то непонятные штуки со своей и чужой психикой, он бы тоже, наверное, не поверил.
— Ну… — протянул он и вспомнил, что говорил на эту тему Бо.
Что в мире сейчас три типа гуманоидов: люди, хатты и такие, как Дерен и капитан. И это — какой-то новый, ещё не до конца оформившийся вид сапиенса.
Он вздохнул и закрыл рот. Говорить с бывшим капитаном о хаттах — это нарваться на истерику. Машину пропаганды никто не отменял. Но как-то объясниться было надо.
Рэм опять посмотрел на отодранные нашивки.
— Мне тоже кое-что не понравилось в вашем пленнике, — перевёл он разговор.
— Например? — нахмурился сержант.
— Он был уверен, что его убьют.
— Так ведь раньше и убивали. Что в этом странного?
— Да всё! — рассердился Рэм. — Это подросток. Но он не дурак и не сумасшедший. Зачем вылез, если понимал, что здесь смерть?
— Значит, его заставили вылезти! — Сержант смерил Рэма мрачным и подозрительным взглядом. Он не понимал, чего от него ждать.
— А зачем?
Сержант Нуб молча дёрнул плечом. Рэм был для него таким же мальчишкой, как тот, из развалин.
Мальчишку разговорить не удалось, пойми их, этих щенков.
Вот и этот — такой же. Только какой-то идиот дал ему право командовать.
— Ещё одежда была странная, — вспомнил Рэм. — Это был новый комбинезон. Словно пацана одели так специально. Чтобы мы приняли его за бойца?
Сержант кивнул.
Рэм смерил его взглядом. Отметил напряжение, злость, усталость. И заставил себя улыбнуться:
— А прозвище «Нуб» вы сами придумали? — спросил он в обычной своей манере лезть во все отверстия с неожиданными вопросами. — Нуб — это же новичок в игре, да?
Комбриг посмотрел на него недоумевающе. Кажется, Рэму удалось совершенно вынести ему мозг.
Он потёр виски, выдвинул из-под стола «табуретку» — сидение на магнитной подвеске — и рухнул на него, «промяв» почти до земли.
— Клоун твой Дерен, — сказал он глухо. — Нашёл же, кого послать.
Рэм заглянул под стол, тоже выловил сидение и устроился напротив, как они обычно садились с лейтенантом.
— Дерен не хотел меня посылать, — пояснил он. — Но причинность — это сложная штука.
— Вот-вот, — сержант тяжело вздохнул. — И подставишь ты меня, как эта ваша причинность…
Рэм улыбнулся и покачал головой:
— Я не на той стороне, чтобы вас подставлять. Мы не идём против личной граты. — Он замолчал, раздумывая, как бы сказать попроще.
При храме Рэм бывал часто, и сам, в общем-то, понимал разницу, между путями воли, души и тела. Но «нубу» такое не объяснить.
— Смотрите, — решился он. — У нас с вами есть общая цель — прекратить на Прате войну. В рамках этой цели — мы союзники не только потому, что выполняем один приказ. Мы вместе плывём через реку. Выплыть вдвоём — шансов больше. Но это — всего лишь уровень выживания. А ещё страшнее, чем утонуть, просто остаться на этой реке в одиночестве, понимаете?
Сержант потёр виски, лоб, болезненно поморщился.
— Это ты уже не по реке сейчас — по болоту, — констатировал он и погасил карту.
В палатке сразу стало темнее. Рэм прикусил губу, понимая, что снова вырулил на эйнитскую идиому, непонятную для чужака.
— Угу, — согласился он. — По болоту моей собственной глупости. Сложно это — про грату. Внутри я всё понимаю, а как сказать… — Парень развёл руками. — Прилетит Дерен — вы у него спросите, хорошо? — Он поймал взгляд острых глаз сержанта. — А пока так скажу — спецон своих не бросает. Мы же — спецон. Я напишу Дерену, объясню, что это ваш эксперимент.
— А если он прикажет тебе прекратить «эксперимент»? — мрачно спросил комбриг.
— А вы не бойтесь. Будет то, что должно быть. Дерен лучше понимает в причинах и в связях реального. Если то, что вы делаете, опасно или бессмысленно — может и приказать прекратить. Но не потому, что он хочет окончательно испортить вашу карьеру. Ему такое неинтересно.
— Это ты людей не знаешь, мальчик, — мотнул головой сержант.
— Вот! — обрадовался Рэм. — Это и есть грата. Может, я и неправ. Но я не хочу, чтобы вы ошиблись во мне для того, чтобы вам стало больно. Я хочу, чтобы вы ошиблись во мне так, чтобы это принесло вам радость. Понимаете?
Рэм выдохнул. Кажется, у него получилось объяснить? Или всё-таки нет?
Он посмотрел в глаза комбригу, и тот кивнул. Мол, я тебя понял. Ты, мальчишка, говоришь мне, что это я не разбираюсь в людях. Время покажет, конечно, но…
«Сержант Нуб» полагал, что наделённые властью идиоты вынуждают его выполнять идиотские приказы. Пожалуй, он был готов сейчас сложить и сержантские полномочия…
И Рэм добавил, куснув губу:
— Я сообщу Дерену о нашем разговоре завтра. Посмотрим, может, ещё кто-нибудь вылезет из развалин и мы поймём, что там всё-таки происходит? Хорошо?
— А тебе не влетит, парень? — нахмурился комбриг.
— Понятия не имею, — признался Рэм. — Но меня учили брать на себя ответственность.
Сержант кивнул, это он понимал. Уточнил:
— Останешься ночевать?
— А куда мне теперь деваться? — улыбнулся Рэм. — Раз я пообещал разобраться — то лучше остаться здесь. Формально меня сменит пара наших пилотов, а я, с вашего разрешения, ещё поторчу тут немного. Найдёте для меня койку?
Глава 9
Ночью Рэму никак не спалось. Он вроде бы сделал всё правильно: отписался Келли, получил разрешение остаться в расположении десантной бригады.
Место для него нашли хорошее, в сержантской палатке. Там жил Добрый и ещё двое сержантов по личному составу.
Рэму они не мешали, сторонились — начальство же. Казалось бы — спи спокойно, но парень лежал, зажмурившись, и отбивался от мыслей.
Мысли мучали не про Прат — про себя. Что с ним вообще? Он нормальный?
Одно дело, реши он защищать мальчишку. Тогда бы он и Дерену сразу написал, что надо вмешаться. Что не стреляют десантники правильно, ведь не в детей же?
Но о детях Рэм в тот момент вообще не подумал. И не из-за пацанов, голодающих в развалинах, согласился поучаствовать в «эксперименте» комбрига.
А зачем? В командира захотел поиграть? В умного и понимающего?
Скопировал манеру Дерена во всём разбираться, проникаться чужими проблемами?
А он понимает в них что-то, в чужих проблемах? Он даже не знает точно, за что этого «Нуба» разжаловали до сержантов! Можно верить ему или нет?
