— Остановитесь, имперцы!.. — Глухой голос человека в капюшоне доносился словно бы с разных сторон. Наверное, его транслировали сразу несколько динамиков.
Рэм покосился на Доброго, и тот пошевелил пальцами. Двумя. Он уже успел вычислить, что ретрансляторов для голоса два.
А для изображения? И как далеко оператор?
— …Кто вам сказал, что здесь нужна ваша помощь? — вещала голограмма. — Убирайтесь с Прата!
Рэм шагнул вперёд.
— Давай ты не будешь нас убеждать? — сказал он, как сумел спокойно и даже ладони поднял для убедительности, мол, сдаюсь-сдаюсь. — Не надо гнать сюда триста повстанцев, чтобы они задавили нас своими телами. У нас своё понимание ситуации — у тебя своё. Это правильно. Я понимаю тебя.
Рэм замолчал, но ответа не последовало. Оператор явно ожидал другого поворота и к этому оказался не готов. Значит, направление переговоров Рэм взял правильное.
Так, или примерно так, сделал бы Дерен. Больше нестандартных вариантов тут не было.
— У нас здесь женщина со сломанной ногой, — продолжал Рэм, понимая, что его слушают сейчас очень внимательно. — Давай сделаем так: бойцы пойдут с нею наверх, а я останусь, и мы поговорим?
Голограмма молчала. Потом невидимый оператор отвёл её немного назад, пропуская десантников.
К чести Доброго, тот спорить не стал.
Десантники быстро окружили платформу с женщиной и нырнули в ответвление туннеля.
Рэм ждал.
Голограмма мерцающим призраком — источник яркого света исчез вместе с десантом — болталась примерно в пяти шагах.
Повстанцы, наверное, отслеживали сейчас: уйдут ли десантники? Или кого-то оставят шпионить?
Видимо, они знали, что молодой и ранний сержант у них действительно главный, ведь Рэму не пришлось доказывать свои полномочия.
Ну и откуда они это знали? Наблюдали за расположением? Пацанов допрашивали?
Интересно, это они дали гэт трём незадачливым диверсантам?
Голограмма мигнула и… заговорила совсем другим голосом. Более низким, глубоким:
— Да, мы наблюдали за вами, Рэм Стоун, младший сержант с широкими полномочиями. Согласитесь, ситуация странная…
— Кто вы? — перебил Рэм. — Как мне к вам обращаться?
— Я? — голограмма помедлила. — Я — советник Администрата Дхары Герион Асмик.
— Из той власти города, что зарылась под землю?
— Это очевидно.
— Не скажите, — покачал головой Рэм. — Будь вы властью, мы давно бы уже договорились. Зачем вы посылали малолеток стрелять в толпу голодных? Какая же вы власть, если не можете накормить людей?
— Всех не накормишь… — Голограмма так цинично скривила губы, повинуясь интонации говорящего, что Рэм поверил: перед ним и в самом деле один из советников городского Администрата.
Эти чиновники привыкли воспринимать людей через мёртвые цифры социальных индексов. Индексом больше, индексом меньше…
— Но стрелять-то зачем? — спросил Рэм. — Не можете накормить — не мешайте. Или вам даже имперский хлеб — грязный?
Пословица была экзотианская, он слышал её в эйнитском Храме на Кьясне. За ней скрывалась обидная история времён первого заселения про колонистов и земных чинуш.
Рэму удалось задеть неведомого собеседника, и голограмма опять взяла паузу.
— Я узнаю, кто отдал такой приказ, — пообещал наконец советник. — Если он был.
— Был, — подтвердил Рэм. — Гэт — оружие боевое. Пацаны его не на помойке нашли. Вы хотели показать нам, что местные нас ненавидят?
— А вы города с землёй равняете ради любви? — скривился советник.
Рэм дёрнул плечом: «Ну что ты, как новорождённый ташип, дяденька?»
— Была война — мы и равняли, — пояснил он очевидное. — Теперь война кончилась.
— Вы так полагаете? — уточнил советник.
— Да не полагаю я, — рассмеялся Рэм. — Она на самом деле закончилась. Юг Империи объединился с Содружеством.
— Извините, — сказал советник не очень уверенно. — Но это — ваше частное мнение. Оно не совпадает с нашей информацией…
— Какое тут мнение, когда наш капитан прямо сейчас на переговорах Объединённого Юга с Севером Империи? — рассмеялся его замешательству Рэм. — Наши договариваются о территориях. Там Локьё и лендслер. Вопрос объединения Юга Империи и Содружества был решён ещё два года назад. Его не афишировали, но только потому, что у Содружества есть планеты на Севере. С ними и сейчас всё очень сложно.
— Почему вы так уверены? — удивлённо спросил советник.
Рэм понял: его выражение лица, интонации голоса анализируют сейчас опытные психотехники. Он не врёт, и это их очень смущает.
— Я же с «Персефоны», — сказал он с улыбкой. — Мы участвовали в этой истории на всех стадиях. Начиная с теракта над Джангой, который устроили северяне, чтобы не допустить прекращения войны. Но у них не вышло.
Советник нахмурился:
— Вы слишком молоды, младший сержант. Вам лгут. Если вы знаете про теракт, вы должны знать и то, что ваш капитан погиб в небе над Джангой!
Он уставился Рэму в лицо. До Дерена в плане чтения мыслей психотехникам далеко, но враньё от правды они отличить могут.
Парень улыбнулся, вспоминая бой над Джангой, пнул камешек, заставив его запрыгать по ступенькам вниз. Проследил глазами.
— Я там был, — сказал он просто. — Да, мне было тогда шестнадцать лет. Так вышло. Капитан получил тогда повреждения тела, несовместимые с жизнью… — Он поднял глаза на советника. — Но это в плане нашей медицины. Хатты собирали его по кускам.
— Хатты? — Голограмма пошла рябью, видимо советник отшатнулся от транслятора.
— А что тут такого? — удивился Рэм.
На Юге детям не промывали мозги на тему инфернального зла машинного разума так, как на Севере. Живы здесь были ещё и те, кто когда-то пытался выступить на стороне хаттов, польстившись на золотой век идеального компьютерного управления миром людей.
Да, они сидели в резервации на Гране. Но убивать предателей рода людского никто не стал. Юг — не Север.
Однако и здесь было неприятно говорить о контактах с хаттами открыто, в лоб, как это сделал сейчас Рэм.
— Вы сами не понимаете, о чём говорите, — зачастил советник. — Вы никогда даже не видели хатта, чтобы…
— Да я их каждый день вижу, — фыркнул Рэм. — Советник, мы не туда ушли. Давайте вернёмся к началу разговора? К тому, что война окончена? Нужно выводить людей из развалин. Кормить. Разворачивать палаточные городки!..
— А хатты? — перебил советник. — Где вы видели хаттов?
— С одной из групп хаттов мы заключили перемирие. Это наши и ваши союзники. Мы же теперь один Юг, — пояснил Рэм.
