Глава 15. Хитрый план
Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона».
Рэм и Ченич. Терминал корта
— Эй, Ули! А ну, подними башку! Что-то я давно твою шею не видел! — сказал Рэм, выключил микрофон и невесело улыбнулся.
У Ули всегда была тощая короткая шея. Он был мелким, прыщавым, но вот плохим другом он всё-таки раньше не был. Наверное.
Рэм ласково огладил пульт, не прикасаясь к нему руками. И тут же огоньки, мигающие в глубине гелиопластика, стали сливаться в линии, подниматься голографическими знаками и повисать вокруг его рук, лица, словно неведомые созвездия.
Пульт был огромный. Как подкова он окружал два кресла, что раскладывались, словно зубоврачебные.
Похожие кресла Ченич видел в дэп-трансляциях, они назывались ложементами.
Пилотский пульт в дэпах тоже показывали, но никогда не объясняли, как именно работает с ним пилот.
Ченич всегда полагал, что разноцветные огоньки в глубине желеобразного пластикового покрытия пульта — это своеобразные интерактивные кнопки. Что их надо касаться руками.
Но Рэм вообще не притрагивался к гелиопластику. Его руки так и летали в воздухе, описывая причудливые фигуры, передвигая, зажигая и гася голографические знаки.
Это был почти полёт в особом пространстве знаков и символов, трудный, но завораживающий видимой лёгкостью.
Как только парень не путался во всём этом? Знаков были сотни. Они возникали, таяли, меняли форму. Похоже, юный пилот задавал сейчас корту какую-то сложную программу. И пульт его слушался.
Они долго сюда пробирались, не меньше четверти часа. Или это так ужасающе долго тянулось личное время Ченича?
Рэм назвал это помещение терминалом. Сказал, что на кортах — они не рабочие. Но расконсервировать можно, потому что по ТБ там просто всё обесточено.
И они лезли по трубам, копались в проводах. Преодолели стальной шлюз, вроде тех, что бывают в ангарах. И наконец проникли в каюту с композитными стенками из стали и хемопластиков, напоминающую сплюснутый диск.
Каюта была разгорожена пополам. Одну половину занимал пульт с пилотскими ложементами, вторую — два кресла, столик и две кушетки.
И даже санузел имелся. И у стола — разъёмы и ниши под кухонные приборы.
— Здесь можно жить, — сказал Ченич, оглядываясь.
Ему ответило эхо. Терминал был гулким и нежилым, но постепенно наполнялся звуками.
Зашумела принудительная вентиляция, унося сухой и затхлый воздух. Зарябил, загораясь, голоэкран по периметру пульта: Рэм включил панорамный обзор корабельной рубки.
Ченич тут же вернулся в рабочую зону и устроился рядом с Рэмом на втором ложементе. Теперь они могли наблюдать за капитанской рубкой в режиме реального времени. И это было действительно здорово.
Не зря они сюда лезли. На терминале было сравнительно безопасно. Зато бандиты суетились на экране, как на сцене голотеатра: бегали, орали. Не понимали, где прячется заговоривший с ними Рэм.
Запустив через динамики рубки фразу про шею, парень ещё не видел Ули, он только предполагал, что его бывший приятель находится там.
Теперь они наблюдали и этого худощавого мерзавца (Ченич его сразу узнал), и других бандитов.
Трое главарей — они вели себя как хозяева положения — стояли «на втором этаже». На самом верху, среди трупов и перепуганных членов экипажа корта. С ними была пара секьюрити с импульсным оружием.
Ещё четверо охранников в чёрных комбинезонах метались по нижнему этажу, перекрикивались, угрожали сидящим там техникам, но, разумеется, никакого Рэма найти не могли. Его там никогда и не было.
Бандитам мог бы помочь связист. Но он сидел слева от пилотов, молчал и делал вид, что тоже ничего не понимает.
Связист знал, что кто-то проник в сеть и воспользовался динамиками капитанской рубки, теми, что под потолком. По сути это была система экстренного оповещения, но почему и не поболтать?
Скоро это поймут и техники, что сидят внизу. Их много, и кого-то запугать удастся. Но это всё-таки будет потом.
— Пусть побегают, — усмехнулся Рэм. — Когда устанут, я им ещё пару задачек подкину.
— Зачем ты это делаешь? — удивился Ченич. — Ну, разозлятся они, и что? А если начнут убивать заложников?
— Они уже перебили всех, без кого можно обойтись. — Рэм подсветил на экране телá, лежащие под ногами бандитов. — А то, что я делаю — очень важно. Я сейчас программу кормлю, — пояснил парень, махнув левой рукой, чтобы над ней возникли столбики вычислений. — Я включил терминал на просчёт возможного поведения бандитов. Машина анализирует их реплики, реакцию, оружие. Она подготовит для меня схемы возможного захвата рубки. Я внесу коррективы. Загоню программу себе на браслет. Есть режимы боевого слияния с такими программами у десантников, но и мы тоже ими пользуемся.
— Ты же пилот? — Ченич уже не знал, как реагировать на боевые навыки спутника. Казалось, тот умел всё.
— Я — пилот спецона, — дёрнул плечом Рэм. — На «Персефоне» пилоты — это не совсем то же, что и в крыле. Капитан нас часто бросает на грунт, командовать тем же десантом или наземными гарнизонами. Он полагает, что пилоты иначе понимают тактику и стратегию ведения боя, и мыслят быстрее. У нас из-за этого не все новички приживаются. Требования для пилотов первого состава очень широкие, а не одна только автономка, как положено по уставу. Вот то, как пилоты сидят сейчас в рубке этого корта, — это вообще не работа. Это отдых. Не боевое дежурство. Или вот здесь…
Рэм отвлёкся, корректируя программу. И когда он снова замер, отдыхая, Ченич уточнил:
— На терминале?
— И в рубке тоже. У нас это называется не рубка, а рапорт. Рубка у капитана крейсера — это вроде терминала, где мы сейчас. А рапорт — такая рабочая конюшня. Там дежурный навигатор, пара пилотов, техники. Если нет манёвров, это просто вахта, которую нужно отстоять.
— И что тогда делают, если манёвров нет? — говорить было легче, Ченич и говорил. Думать о том, что будет дальше, ему не хотелось.
Бой — это вроде течения реки. Если уж вступил — надо плыть.
— Байки всякие травят, — рассмеялся Рэм. — Особенно техники. Так всё переврут, что жуть. Я столько про себя на рапорте узнавал! Там главное — не заводиться и принимать за юмор.
Бандиты устали метаться. Они решили, что слышали запись, или их ещё как-то хитро разыгрывают.
Рэм поулыбался их разговору и резко перекрестил руки.
В потолке капитанской рубки с шипением открылись люки, и повалил белый дым, уже в воздухе скатывающийся в шарики.
— Пожарная сигнализация сработала? — рассмеялся Ченич.
— Да пусть ещё маленько побегают. Чтобы заодно упахались. И чтобы машине хватило треков для анализа их передвижений. Очень важно, какой боец, с какой скоростью двигается. А они ещё и за станнеры всё время хватаются, ташипы. Так что материала для анализа будет достаточно.
