— Ты чего тут творишь? Корт уже разнёс по блокам? — строго спросил нежданный «гость» Рэма.
— Вальтер, я изо всех сил старался быть осторожнее, — на скулах у Рэма выступили красные пятна. Ему было важно мнение этого человека.
— Так старался, что понадобилась ремонтная бригада? А тупо спуститься на техпалубу и разбить отсеки по профилям?
— Я мог не успеть. Они очень быстро начали захват корта. — Рэм покосился на юриста, словно бы призывая его в свидетели, и человек, говоривший с ним, обернулся.
Захват камер браслета Рэма позволял ему видеть всю каюту. Он нашёл глазами Ули и Ченича, поздоровался и представился коротко:
— Доброго времени. Я — лейтенант Дерен.
Юрист кивнул не в силах ответить: язык присох к горлу.
Дерен, однако, увидев, что Рэм не один в каюте, тут же сбавил градус общения.
Он изменился резко. Как и многих молодых истников его мгновенно бросало из света во тьму: одна улыбка, и это был уже другой человек, мягкий и светлый, хоть и «застёгнутый на все пуговицы».
Дерен беспокоился за Рэма и не сдерживал эмоций в общении с ним.
Зато теперь было понятно, что парень имел в виду, когда сказал, что иммунен к психическому насилию. Старого Дерен сожрал бы сейчас с потрохами даже через голоэкран.
Впрочем, Ченич ни за себя, ни за Ули уже не боялся.
Ули был мелким и с виду не очень сильным парнем, но за своё «я» цеплялся, как клещ. Наверное, потому, что у него больше ничего не осталось.
Чтобы не смущать Рэма — хоть Дерен и остыл, разговор всё равно был не очень приятным — Ченич начал пятиться к своей маленькой каюте.
— Время у меня было ограничено, — продолжал докладывать Рэм. — Они захватили рубку, и мне пришлось брать её через терминал. Хорошо, что техники помогли. Мы отвлекали бандитов сработками противопожарной сигнализации… — Он чуть-чуть улыбнулся.
— Весело было? — поинтересовался Дерен. — А ты помнишь, что есть разница, между применением силы и насилием? Применение силы — вынужденная и болезненная штука, а насилие — это ещё и весело.
Рэм опустил подбородок:
— Я очень сожалею, что мне пришлось стрелять, но иначе было никак.
— Рэмка, ты ранен? — вдруг нахмурился старший.
— Задело импульсом, — сказал Рэм, чем просто поразил Ченича, уже почти подкравшегося к арке.
Юрист остановился и повернул голову.
— Часть удержала компрессионка, — пояснил Рэм. — Ну и я успел подставить плечо.
— Покажи? — приказал лейтенант. — А к медику почему не пошёл?
— Да какая тут медицина на корте, — поморщился Рэм, проводя ладонью по застёжке комбинезона и высвобождая правую руку. — Видел я, как они официанта лечили.
На плече у него красовалось чёрно-синее пятно, вроде здоровенного синяка, и от пятна разбегались полосы, похожие на молнии.
Дерен покачал головой:
— Давай ты всё-таки дойдёшь до медотсека и кинешь мне заключение медика на браслет?
Рэм кивнул в своей отточенной протокольной манере. Наверное, это означало что-то вроде «есть» или «слушаюсь».
— Ты написал, чтобы тебя встретили на Асконе?
— Да, катер управляющего будет ждать меня у космолифта. С охраной. Всё, как ты говорил.
— Тебе нужно будет связаться с юристом, чтобы он позанимался всей этой историей на корте. Твой, скорее всего, не подойдёт — он по торговым делам. Попроси управляющего рекомендовать тебе хорошую юридическую контору.
— Так у меня уже есть подходящий юрист, — улыбнулся Рэм, сращивая швы комбинезона.
— Подходящий? — Дерен не сыграл, он действительно удивился.
Весь экипаж «Персефоны» знал, что Рэм люто ненавидит юристов. Одно дело, оказаться в вынужденном соседстве, и совсем другое — довериться незнакомому человеку этой профессии.
— Господин Ченич? — спросил Дерен с какой-то обречённостью.
— К вашим услугам, — откликнулся юрист, радуясь, что язык уже слушается.
Пилот кивнул:
— Я окажу вам всё необходимое содействие.
— Господин Дерен, — начал Ченич. — вы…
— Вальтер.
«Вы понимаете, Вальтер, — хотел сказать Ченич. — Вы же не пилот. Пилот — это совсем другая профессия. Вы — …»
Но сказал он иное.
— Вальтер, то, что Рэм — хороший пилот, вы и без меня знаете. Но знайте, что вы воспитали замечательного человека.
— Ну, в этом моей заслуги нет, — лейтенант дёрнул плечом, почти как Рэмка. Непонятно было, кто у кого перенял этот жест. — Я взял его уже таким, как есть. Переучивать было поздно.
— Но вы его взяли, — улыбнулся Ченич.
Дерен кивнул.
Лицо его оставалось непроницаемым: этакая аккуратная доброжелательность, но в глазах засветилось что-то неуловимо-живое, похожее на огонёк в ночи.
Взять шестнадцатилетнего мальчишку на боевой крейсер под свою ответственность? Да как он капитана уговорить сумел?
Дерен чуть прищурился, оценивая выражение лица собеседника и ответил на несказанное:
— Капитан был тогда в госпитале. И полномочия мне позволяли.
«Значит, он заместитель капитана по какой-то части, — смекнул Ченич. — И Рэмке всё-таки слегка повезло».
— Ему повезло больше чем слегка, — легко откликнулся Дерен. — Но это он вам сам расскажет, если захочет.
Ченич кивнул в своей манере, легонько покачивая головой. Дерен в своей — коротко и чётко.
— Я в курсе того, что происходило на корте, и защиту ему обеспечу, — пообещал юрист. — Это самое малое, что я могу для него сделать.
— Хорошо, — согласился Дерен. — Я свяжусь с вами по прибытии на Аскону по гражданскому каналу. Вы можете напомнить ему про медотсек?
Ченич пообещал, и Дерен обернулся к Рэму:
— Подарок в файле, — сообщил он, и голограмма свернулась.
Юрист выдохнул, ощущая, что у него подгибаются колени.
Если бы он не был уверен, что Дерен имперец и первый пилот спецоновского крейсера, он решил бы, что говорит с эрцогом.
Что ж, значит, и в Империи есть свои самородки. Может, и из Рэма при таком воспитании вырастет не просто пилот? Ведь будет же и мирное время, да?
Рэм плюхнулся в кресло рядом с Ули и развернул файл.
Это была даже не голограмма — просто небольшое видео. Каюта, забитая людьми в разной форме — от пилотов до техников. Они держали бокалы, чашки, кружки и беззвучно махали Рэму руками.
— Это с твоего крейсера? — спросил Ули. — А звука почему нет?
— Так и связи ещё нет. Мы же говорили с Дереном по выделенному каналу, — сказал Рэм, улыбаясь от уха до уха. — Файл скинуть — бешеные эрго.
