Получив то, что искал, Ченич хмыкнул: похоже, срастались последние пазлы этой странной истории.
Он хотел уже звать Рэма и Ули, чтобы задать им пару вопросов, и тут в дверь каюты постучали.
Рэм выскочил, чтобы первым встать в дверях: мало ли кого опять принесло.
Но на пороге его ждали всего лишь официанты с гравитележкой. Это прибыл обещанный Кифарой завтрак.
Официанты начали накрывать на стол.
Рэм в ожидании еды тоже залез в дэп с браслета и стал копаться в сети. Ули пристроился рядом с другом, усевшись на спинку кресла и заглядывая ему через плечо.
Пара минут, и до Ченича донеслись звуки знакомой музыки и еле слышный — Рэм максимально зажал громкость — голос певца:
Над Дайяром сегодня ветрено:
Тьма и тени.
И случайный стук равен смертнику.
Через стены
Слышу я тебя друг задушенный
Диким ветром.
И остаться жить тоже мужество
Вровень смерти.
Ченич знал эту песню.
Её знали все, кто побывал на Дайяре. И знали, что тени, стучащие по ночам в двери модулей немногих, посещающих планету учёных, не метафора.
Перед глазами юриста снова встала великая пустошь, покрытая пеплом, и алые столбы огня, блуждающие по ней.
Но больше он ничего не успел вспомнить — Рэм позвал к столу.
Возраст — такая штука, когда перегуляв аппетит его можно и потерять, но Ченич немного поел за компанию с мальчишками, набросившимися на еду как воробьи-слётки.
Потом он снова вернулся к документам, решив отложить вопросы на потом, и сидел над файлами, пока парни вместе сходили в медотсек, а потом обсуждали день рождения Рэма, копались в коммуникаторе Ули и смеялись над кадрами из его тюремной жизни.
Рэм, однако, постоянно косился на юриста. А потом спросил:
— Ну и что у тебя там? Какое-то новое дело?
— Нет, — признался Ченич, закрывая подключение. — Пытаюсь понять, что же всё-таки происходило на корте.
— И что?
Рэм и Ули переглянулись. Они думали, что расследование начнётся уже на Асконе, но если юристу есть, что сказать сейчас!..
Ченич с улыбкой наблюдал за бурей эмоций на юных лицах. Если бы он не видел Рэма «в деле», сказал бы сейчас: мальчишка мальчишкой.
— А у вас есть версии? — спросил он.
— Только одна, — признался Рэм. — Что Старый спятил и свёл с ума всю эту банду.
— Ну, тогда я вам расскажу сейчас одну интересную историю, а вы мне помогайте, — предупредил Ченич. Он развернул блокнот, усеянный закорючками, и снова полез за кхаргой. — Я буду курить, если вы не возражаете, хорошо?
Рэм только рукой махнул.
— Кури уже, что с тобой сделаешь.
— Итак. Во время войны на соседних улицах маленького города Ярбурга имперской планеты Мах-ми жили два мальчика…
Глава 31. Развязка
Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона».
Вип-каюта
Юрист курил и рассказывал то, что Рэм и Ули знали про себя сами.
Они были из очень разных семей. Рэм — сын богатого торговца, Ули — сын остепенившегося бандита, что тоже держал в Ярбурге свой маленький бизнес: ночлежки, девочки по вызову, лёгкие наркотики, вроде хинга и кристаллического сахара.
Однако мальчишки подружились. Рэм и Ули лазили по развалинам, познавали разницу между полами и пытались заниматься бизнесом. Они дружили так крепко, что отцы ничего не могли с этим поделать.
Война между Империей и Содружеством шла уже восемь лет, неизвестно было, когда она кончится. Но если имперские планеты лежали в руинах, в Содружестве о войне больше читали, чем знали её в лицо. И потому отец Рэма вложил все свободные эрго в плантации йилана на тихой и мирной Асконе.
В Империи информация о сделке в открытые источники не попала, но в Содружестве реестр учёта земель хозяйственного назначения был доступен любому земельному юристу — банальная разница в законах.
Вот так крупной покупкой заинтересовался один из юристов, работающих на Дом Оникса.
Соблазн был велик: владелец плантации и его семья остались в Империи, на охваченной войной планете. А жить или умереть, это же лотерея, верно?
Юрист выяснил, что в Содружестве у Стоунов близкой родни нет. Нанял бандитов, чтобы они физически устранили Стоуна-старшего и всех его наследников.
Риска в этой затее не было почти никакого: сплошная выгода и себе, и хозяевам.
Бесхозная плантация по закону отошла бы правящему Дому Асконы — Дому Оникса. А юристу достались бы честные 20% за обнаружение и оформление наследства.
Поначалу юрист действовал осторожно. В имперском Ярбурге он нанял бандитов, свидетельство которых в суде Асконы не весило бы почти ничего, ибо люди, занимающиеся преступным бизнесом, не имеют права свидетельствовать.
Одним из бандитов оказался отец Ули. Как самому «честному», ему было поручено отправить донос на отца Рэма.
Донос составлял юрист. По нему выходило, что отец Рэма перевозит крупные партии тяжёлых наркотиков, а местом склада был указан адрес жилого дома семьи Стоунов.
Небольшое количество эрго… и донос не читая передали из Администрата в военное ведомство. Там разбираться тем более никто не стал — шла война, торговля наркотиками была обычным таггерским бизнесом, и решения по таким делам принимали быстро.
Донос подшили к приказу о зачистке. Дом снесли светочастотным ударом вместе со всей семьёй Стоунов…
— Я правильно рассказываю? — спросил Ченич, останавливаясь, чтобы затянуться.
Ули промолчал. Его не самое привлекательное лицо осунулось, под глазами темнели круги. Даже Ченич после попытки захвата корта ощущал себя не в своей тарелке, а уж мальчишка, над которым поиздевались психически…
Юрист не знал, насколько опасным для сознания Ули было воздействие сначала психотехника, а потом Старого. Парня надо было срочно показать медикам. (Ченич поставил галочку в блокноте, чтобы заняться этим сразу же по прилёту.)
Только отоспавшийся Рэм был бодр и весел. Хотя и настороже: корт-то ещё не прибыл на Аскону.
— В тот день я сильно поругался с отцом, — Рэм то садился в кресло рядом с Ченичем и Ули, то бродил по общей части каюты. Он устал от вынужденного ожидания. — Я не хотел больше тратить время на учёбу в торговом колледже. Мне казалось, что отец зря свернул бизнес в Ярбурге. Многие наши соседи торговали и в войну, и торговали успешно. Если бы отец объяснил, что вложил все деньги в плантацию на Асконе… Но он и слушать меня не стал. Я выскочил из дома, хлопнул дверью, и мы с Ули пошли бродить по городу. И видели с крыши соседнего ресторана, как мой дом превратился в пар от светочастотного удара тяжёлой спецоновской шлюпки. Такие называют «крокодилами», над грунтом они проходят, как раскалённые утюги. У меня остались коммуникатор, небольшой счёт в эрго, одежда… и Ули. Он меня не бросил, когда понял, что и за мной тоже охотятся, чтобы убить. Но Ули мне ничего не сказал про донос.
