Книга Застенец 3, страница 19. Автор книги Дмитрий Билик

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Застенец 3»

Cтраница 19

— Я, право, не знаю, как сказать…

— Илья Викторович, у нас не средневековье, за плохие новости гонцам головы не рубят, — сказал Император, хотя по его тону можно было свидетельствовать об обратном. — Так что это?

— Не… негативные изменения, — осторожно начал Вестник.

— Башня, охваченная огнем — это негативные изменения? — сурово пододвинулся Максутов.

— Ваше Превосходительство, разве я виноват? — визгливо отозвался Вестник. Неожиданно для всех его глаза сверкнули огнем, и худой Вельмар выпрямился, преобразился. В груди заклокотала сила, внутрение реки испещрились бурунами. — Да, это самая худшая карта. Если бы загаданное касалось любви, то означало бы скорый развод. Если бы здоровья, то участь гадающего — смерть или тяжелая болезнь… Это крах, конец, катастрофа.

— Если бы дело касалось Империи… — медленно произнес Его Величество и замолчал.

Как замолчали и все присутствующие. Разумовский — потому что не ожидал вспыльчивости Вестника. Прежде Вельмар вел себя удивительно скромно, боясь сказать что-то лишнее или обидеть кого не следует. Император — ибо почти отчаялся. Он надеялся хоть в картах найти надежду, потому что не видел ее вокруг, однако и тут потерпел поражение. Максутов — из-за сомнений. Всю свою жизнь Его Превосходительство считал дар Вестников ничем иным, как шарлатанством. Настоящих, подлинных прорицателей, как Григорий Муромский или Святой Илья-паломник, при жизни Игорь Вениаминович не застал. Нынешний Илья ни в какое сравнение с предыдущим не шел.

Впрочем, Максутов также верил и своим глазам. А именно ими он сейчас увидел работу дара Вестника. И пока не знал, как к этому отнестись.

— Ваше Величество, — подал голос обер-прокурор, который вообще говорил чрезвычайно мало и редко. И, как правило, воспринимался всеми в роли мебели. Оттого, тоненький голос Покровского в минуту торжественного молчания, создал эффект удара молнии при чистом небе. — Я не большой специалист в этом таро, однако могу заметить, что в делах предзнаменования будущего нет точного предопределения. Даже в тех же картах таро есть гадания обстоятельств. Точнее, нахождение того или иного обстоятельства, которое способно изменить будущее.

Раскрасневшийся, то ли от прохлады, то ли от своей недомской храбрости, толстячок замолчал, под внимательными взглядами присутствующих. Однако неожиданно Вельмар активно закивал волосатой головой, выказывая всю степень одобрения, на которую только был способен.

— Истинно так, Ваше Величество. Простите, запамятовал. Мы можем посмотреть, существует ли такое обстоятельство, которое способно изменить будущее.

— Ну так давай, что же ты, — в сердцах махнул рукой Император.

Вестник торопливо перетасовал колоду, подал Романову, а после замер. Перестал дышать и Максутов, потому что вновь увидел, как ослепительно-белый дар струится внутри Вельмара. Если первый раз все еще можно было отнести на предмет случайности, то второй походил на закономерность. Этот недотепа все-таки действительно что-то умеет.

— Маг, — первым озвучил положенную на стол карту обер-прокурор с веселым выражением лица. — Ведь так это называется?

— Да, — ответил Вельмар, но почему-то совсем нерадостно. Напротив, он заметно побледнел.

— Так в чем же дело? — впервые за сегодняшний день улыбнулся Император. — Нас спасет сильный маг. Разве это не замечательно? Хорошо еще и тем, что вроде как и искать никого не надо.

Его Величество выразительно поглядел на Максутова, а Игорь Вениаминович улыбнулся. По недавней проверке, которую после возвращения из Застенья все же пришлось пройти, у него выявили первый ранг с так называемым «запасом». Иными словами, он оказался где-то на периферии между единичкой и Магом вне рангов. Единственный в своем роде.

Последних, за всю историю с начала прихода магии в наш мир, было всего двое — визирь Селим у Османов и португальский мальчишка Рафаэл. Первый был очень стар, когда магия его коснулась, потому и прожил после всего тридцать лет. Однако именно в этот период Османская империя достигла невероятного подъема. Шутка ли — маг, который в одиночку способен остановить целую армию. Второй — возвысился необычайно быстро и пугал даже своих «союзников». К величайшей радости всех, он сгорел скорее, чем смог сотворить нечто опасное.

И теперь, не без основания, Император искренне надеялся, что Максутов может стать третьим Магом Вне Рангов. К тому же, случись подобное, Его Величество мог бы с уверенностью говорить, что переход в этот мир был не просто бегством, а намеренным уходом для построения нового порядка. С появлением Мага Вне Рангов это выглядело более, чем убедительно.

Впрочем, Вельмар не торопился присоединиться к общему ликованию. Он указал на карту, после чего обвел взглядом всех присутствующих, словно беря их в свидетели.

— Не просто маг, господа, а перевернутый маг.

— Разве это что-то меняет? — спросил Император.

Однако по нахмуренному лбу обер-прокурора, разбирающегося в картах таро лишь поверхностно, понял, что еще как меняет.

— Не томите, Илья Викторович, — устало выдохнул Максутов.

Игорь Вениаминович сам не заметил, как увлекся данной темой. Более того, даже начинал верить этим разноцветным кусочкам картона.

— Действительно, появится человек, который способен изменить будущее. Только для Вас, Ваше Величество, это также не сулит ничего хорошего. Перевернутый маг — это конкурент. Он сделает все, чтобы убрать Вас с собственного пути. И он будет действовать очень жестко.

Обрадовавшийся было Император неожиданно взглянул на Максутова. И Игорю Вениаминовичу, несмотря на плохо натопленный кабинет, стало необычайно жарко.

Глава 7

— Вот здесь я и занимаюсь, — с гордостью произнес Протопопов, когда мы оказались в его мастерской.

Мастерской, конечно, называть этот скособоченный сарай можно было с большой натяжкой. Помещение носило гордое имя Неуловимого Джо. По вполне понятной причине — никому нафиг оно не было нужно. Ну вот, Протопопов и обустроил его, как мог.

Верстак обычный, плотницкий, Макар приспособил под работу с артефактами, собрал множество инструментов, пусть и откровенно дешевых или старых (явно выброшенных) и несколько камней, обычно используемых в фонарях. Здесь камни висели на нитках, на манер светильников.

— И сколько ты фонарей разбомбил, чтобы чудо этого осветительного искусства придумать? — с легкой улыбкой поинтересовался я.

— Ни одного, — пожал плечами Макар. — Их все равно каждую неделю проверяют. Если какие слабо светят, камни меняют. Это же самый простой артефакт для изготовления.

— Чего ж сам не сделал?

— А кто мне сульфар даст. Да, из десятка «светлячков» можно хоть один самый плохонький и маленький собрать, но все равно.

Меня покоробил прагматичный подход Протопопова и одновременно восхитила его находчивость. С одной стороны, воровство — оно и в Африке воровство. Можно, конечно, с криками «Грабь награбленное» вершить «справедливость». Только ничем хорошим это не кончится. Проходили.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация