Собственно, еще месяц мы протянем, а уж потом надо будет вновь вернуться к этому вопросу. Пока потренируемся и так.
Необходимо отметить, что план по отвлечению меня от спасения мира (и себя) работал довольно неплохо. О мерзкой полосе, прошедшей через всю грудь и живот, я вспоминал лишь утром, когда мылся. Из минусов — пришлось теперь отсылать Иллариона и выполнять гигиенические процедуры самостоятельно.
С обеда, а иногда и почти с утра (подумаешь, прогуляешь пару уроков) до позднего вечера я руководил возведением манежа. Окна застеклили скоро, а с полами пришлось повозиться. Это притом, что мужики работали действительно на совесть и по возможности быстро.
Футболисты крутились рядом, пытаясь помочь, но при этом добивались ровно обратного эффекта. Мужики беззлобно ругались на них, а еще чаще посмеивались.
Я даже заметил для себя, что не хочу окончания всей этой стройки. Будто именно сейчас и занят действительно чем-то важным. И с некоторой грустью глядел, как рабочие проходят рубанками выложенные доски, добиваясь идеально гладкой поверхности. Ну все, теперь лаком покрыть, дать высохнуть — и можно загонять эту шоблу на паркет. Хозяин лавки сообщил, что обувь уже делается. К слову, я заказал еще и мяч для зала — более тяжелый, чем обычный, чтоб он меньше скакал.
Поэтому когда я вечером увидел знакомое лицо, внутри все оборвалось. Миры, собственное разрушение тела и прочие проблемы не собирались отпускать меня. Дараган стоял поодаль от помещения завода и ждал, когда я обращу на него внимание. Чтобы позлить неприятного мне человека я делал вид, что не замечаю его, но потом все же подошел.
— Добрый день, Ваше Благородие, — кивнул он.
Я ответил тем же.
— Его Превосходительство просил передать, что собрал необходимые предметы для торговли. И ждет Вас в том же заведении. В самое ближайшее время.
Я тяжело вздохнул. Видимо, кто-то завтра полетит в Самару.
Глава 19
Сегодня мы встретились этажом ниже. Видимо, комната с цепями очень уж понадобилась кому-то из благородных господ. Максутов же решил, что для нашей беседы кованные изделия не совсем необходимы.
— Долго, — только и сказал он, когда я вошел.
— Добрался сюда сразу, как смог, — ответил я.
Ну, разве еще полчаса старался не замечать Дарагана. Но это так, дело житейское. Игорь Вениаминович жестом показал на кожаный саквояж, покоившийся на кровати. Я подошел, щелкнул замком и стал изучать содержимое.
— Дыхание Смерти, — прокомментировал Максутов, когда я достал первый предмет. Позолоченный набалдашник для трости, — название, конечно, весьма вычурное. Если к сути, то накладывает Проклятие на значительную площадь перед заклинателем. Восстанавливается. Неплохая вещичка.
Я повертел набалдашник и положил на кровать.
— Обрати внимание на вот этот крохотный кулон. Слезы Грозы. Создает вокруг призывателя сильнейшую непогоду, с дождем и пронизывающим ветром. Что самое важное, не работает на призывателя. Тоже восстанавливается.
— А мне точно надо все это запоминать?.
Максутов удрученно покачал головой и посмотрел на меня своим коронным взглядом. Тем самым, который давал сразу минус десять к интеллекту. Но все же соизволил объяснить:
— Самое главное в торговле — должным образом преподнести товар. Ты можешь продать настоящую реликвию, но толку с него будет чуть, если покупатель не узнает об этом. И напротив, так расхвалить самое заурядное кольцо, не представляющее особой ценности, что его оторвут с руками.
— Значит, мы пытаемся пустить самарцам пыль в глаза? — поинтересовался я.
— Вовсе нет. Это и незачем. Ситников тертый калач, и в магии разбирается. К тому же, ему хватит ума опробовать в деле восстанавливающиеся артефакты. Однако это не значит, что тебе не надо напрягаться. Нужно произвести должное впечатление на старика, заручиться его поддержкой. Поэтому запоминай. Шипы Льда. Собственно, все понятно из названия. Полукругом создает морозные заграждения. Хорош, когда требуется отступить. Самое важное — артефакт одноразовый, разрушится после использования.
Максутов прямо лютовал. Сначала он подробно два раза рассказал о каждом предмете, потом заставил меня повторить. Включая про количество амулетов от ментальной защиты и одноразовых щитовых колец, срабатывающих на физический урон.
Конечно, крохотный саквояж — не тот объем магических спецсредств, который бы мог спасти Самару. Вот с десяток танков или нечто подобное пришлось бы более кстати. Но словно подслушав мои мысли, Максутов заметил:
— Я уже начал готовить новую партию. Задействованы почти все артефакторы Петербурга. Точнее те, кто умеет держать язык за зубами. Думаю, чтобы покрыть расходы понадобится около трех десятков сульфаров такого же размера, как ты принес.
— Понял, — кивнул я.
Сорок так сорок. А что? Я же должен и свои интересы защищать. К тому же, кристаллы — тот самый товар, который у самарцев в избытке. Сильно торговаться за него они не будут.
— Узнал по поводу ученика Ирмера? — сменил тему Максутов.
— В процессе, — ответил я. — Все ниточки ведут в Петербург. Думаю отправиться туда сразу после Самары.
Максутов нахмурился.
— Далековато.
— На кьярде доберусь быстро, с небольшими остановками. Там найду дом Ирмера, заберу дневник и обратно.
— Возьми еды для кьярда, — подсказал Игорь Вениаминович, хотя суровость не сходила с его лица. — Все же дорога долгая. Твою тетю я предупрежу. И еще кое-что…
Максутов замолчал, нервно подергивая ус, будто о чем-то серьезно размышлял. А затем расстегнул ворот и снял с шеи кулон на цепи. Подвеска была крохотной, с ярким красным камнем, обрамленным серебряными нитями, потемневшими от времени.
— Шепот слуги, — он передал кулон мне. — Фамильная реликвия семьи Максутовых. Возьми, тебе пригодится.
— Ваше Превосходительство, я не могу!
— Запомни одну важную вещь и пользуйся в жизни. Коли дают подобру, забирай и не кокетничай. Поблагодари, если душе угодно. Но никогда не отказывайся от того, что может сделать тебя сильнее.
— Хорошо, — согласился я, сжав реликвию в кулаке.
— Надень, — повелительно сказал Максутов.
Я послушался. Кулон неприятно обжег «шрам» на груди. Да и вообще, мне было с ним некомфортно. Будто надел одежку с чужого плеча. Я ведь даже крестик никогда не носил — хотя сам православный, благодаря тете. Но в футболе с цепочками, серьгами и кольцами строго. Да и вообще не любил всякие украшения.
— Не снимай, — наказал он, — Что бы ни случилось. И в нужный момент кулон тебе поможет.
— Как он действует?
— Придет пора, сам увидишь. Но ты точно поймешь. Ну да ладно, долгие проводы, лишние слезы. Отправляйся поскорее. На пороге ночь, для твоего путешествия — самое лучшее время. К утру, если зевать не будешь, окажешься в Петербурге. Сразу тебе говорю, приятного там мало.
