— Не так быстро. У меня тут возник вопрос, пока я справлял нужду и мыл руки. Что же такие уважаемые господа явно из хороших семей ведут себя, как последние гопники?
— Кто? — не понял благородный.
Ну да, у них же гопников, наверное, и не было. Вот они сложности межмирового общения.
— Как шакалы себя ведете, короче.
— Как ты нас называл? — теперь глаза благородного налились кровью. Слава богу, нашлись общие точки соприкосновения.
Он стал перебирать пальцами, явно собираясь сделать что-то плохое. Пришлось предупредить, чтобы мой новый знакомый не делал глупости.
— Вы же помните, что применение атакующих заклинаний на учащихся разрешается лишь для защиты собственной жизни?
— А мы скажем, что ты напал на нас, — ухмыльнулся аристократ.
— Все бы ничего, вот только я нулевка, — пришлось улыбнуться в ответ. Пусть и неискренне.
— Точно, — раздался писклявый голос Крысы из-за спины заводилы. — Его же в подготовительную группу определили.
— Ну что ж, — пожал плечами благородный. — Тогда придется по-старинке. Зубарев, займись им.
Здоровяк с лицом, лишенным всякого осмысленного выражения, шагнул из-за спины аристократа, демонстративно потирая кулаки. И тут я снова улыбнулся. Только на этот раз даже не думая притворяться.
Глава 10
Зубарев двигался как танк. Столь же угрожающе, неуклюже и неотвратимо. Наверное, будь мы на открытом воздухе, его лишний вес пошел бы в минус атакующему. Однако в небольшом помещении он мог вполне задавить меня.
Я проверил защиту благородного, пока позволяло пространство. Пару раз в корпус и боковой по скуле. Тот от удивления даже пошатнулся и встал.
Те, кто говорят, что нельзя бить первым и благороднее получить в щи, а потом уже защищаться и всех побеждать — явно никогда не дрались. Тут самое главное в эффекте неожиданности. Посмотрел бы я на них, когда тебя окружают четверо и ты благородно ждешь, когда тебе всекут, чтобы на законных основаниях всем навалять. Вангую — наваляют тебе.
Вообще, на улицах всегда было одно правило — бей первым. Правда, только что я сделал определенную поправку. На улицах и в туалетах. И надо сказать, что моя тактика принесла плоды.
Пока Зубарев соображал, как вообще так получилось и почему его вдруг бьют, я продолжил наступление. Судя по первым секундам — кулаками колотить его можно долго и безуспешно. Хорошо, изменим тактику.
Я быстро подскочил и ударил с локтя в скулу, а следом тут же добавил ногой в живот. И уже сцепив пальцы в замок, приложил согнувшегося противника по хребту. Ну, не скажу, что это было очень сложно.
Только я решил, что наша потасовка станет легкой прогулкой среди старой сантехники, как Вселенная посмеялась в кулачок. Выяснилось, что заводила оказался не такой уж простым оппонентом. По крайней мере, два моих дальних боковых цели не нашли. И только после я понял, что засранец пользуется магией. Непонятно как, вроде заклинания он не применял. Однако каким-то способом успевал отклоняться.
Если с тобой дерутся нечестно, то надо отвечать тем же. Я сделал еще пару выпадов, после чего разрешил подойти аристократу ближе. Более того, дал себя ударить.
Блин, давно мне не прилетало, даже как-то непривычно. Я закусил кровоточащую губу и сделал шаг назад. А вот противник, воодушевленный успехом, как раз подался вперед. И тут же угодил в клинч.
Это в боксе, который на ринге, не разрешают бить по затылку и ниже пояса. А когда двое дерутся в туалете, а один из них пользуется магией, можно все. Поэтому я, не мудрствуя, зарядил коленом заводиле по шарам, а после рывком подтянул за голову и тем же коленом влепил по лицу.
Поверженный маг рухнул без сознания на кафельный пол. Я перевел взгляд на Крысу, который тут же выставил руки перед собой.
— Сдаюсь, сдаюсь!
— Умное решение, — а сам обратился к Самарину. — Пошли отсюда быстрее, пока нас не спалили.
Не сказать, чтобы я чувствовал себя героем. Хотя легкое ощущение удовлетворения было. Например, если бы заводила вышел один на один с очкариком, я бы даже слова не сказал. Подождал, пока Самарина отлупят, помог подняться и поговорил. Или еще придумал как с ним познакомиться. Очень уж на дядю надо было выйти.
Но вместе с тем именно сейчас я ожидал от очкарика хотя бы минимальной благодарности. Короткого «спасибо» было бы достаточно. Но Самарин удивил по полной.
— Нет.
— Что значит нет? — остановился я на полпути.
— Это неправильно, — стал он перебирать пальцами в воздухе. — К тому же им нужна помощь.
Я слишком поздно понял, что именно Самарин хочет сделать. Поэтому не успел ударить того по рукам. А когда рванул вперед, тот уже создал заклинание.
Мы с Крысой схватились за уши, падая на пол. Да и сам очкарик пострадал от собственного творения. Придурок. Надо же скастовать Погребальный звон в закрытом помещении. Если не порвет барабанные перепонки, это будет здорово.
Что хорошо — заклинание напрямую зависело от мага. Стоило ему перестать напитывать его силой, оно заканчивало своей воздействие. Поэтому оглушительный колокольный звон в туалете звучал секунды две-три, не больше.
— Вот ты идиот! — с трудом поднялся я на ноги.
— Что? — не услышал меня Самарин.
— Ничего. Ладно, разбирайся сам, меня тут не было.
Я открыл дверь, но наружу не шагнул. Потому что неприлично наступать на ноги директору лицея. Пусть у тебя с ним и хорошие отношения. Рядом с Зейфартом стоял наш фельдфебель и еще пара преподавателей. Федор Григорьевич заглянул за мою спину и его лицо приобрело какую-то мрачную торжественность. А я понял: все Куликов, это залет.
* * *
В школе приходилось периодически попадать к директору. Не то, чтобы я был тупой или неусидчивый, просто с определенного момента мне надоело играть роль послушного мальчика. Надоело подыгрывать и пытаться понравиться учителям.
Ну, и раз в месяц меня таскали к директору. Как правило, занималась этим физичка. Причин у нее была масса — то опоздал, то разговаривал, то самостоятельную специально за двадцать минут закончил, чтобы урок сорвать. В жизни редко встретишь человека, с которым чувства будут взаимны. У нас были именно такие отношения.
Благо, директор у нас оказался мужиком разумным. И, кстати, он вообще старался ни с кем не ссориться. Ни с физичкой, ни со мной. С этой вредной шестидесятилетней теткой все понятно — у нее стаж, опыт, да кто еще на такую зарплату из пединститута придет? Со мной тоже. Чуть что, так кто на городских соревнования по легкой атлетике честь школы станет отстаивать? То-то же.
Поэтому как только физичка закрывала дверь в кабинет директора с другой стороны, тот доставал шахматы и мы весь урок молча с ним рубились. А после отпускал к явному удовольствию физички. Она-то думала, что меня там целые сорок пять минут отчитывают.
