Нас окружали пятеро новоприбывших серомундирных, который возглавлял пожилой мужчина с гладковыбритым подбородком и идеально очерченными бакенбардами. Седина еще не окончательно посеребрила его волосы, однако морщины вокруг глаз намекали, что старость не за горами. А еще я заметил, что его одежда отличалась от прочих. На ней хотя бы имелись знаки различия. Принадлежал он к кавалерии и состоял в звании полковника. Опять же, если память мне не изменяла. Поди вмести в такую голову столько информации за столь короткий срок.
— Что здесь происходит? — грозно спросил он. — И кто вы такие?
Не знаю, что именно тогда произошло. Передо мной стоял мужчина, наверное, втрое старше. Но теперь из-за дурацкого происшествия, которое я ошибочно посчитал очередным покушением, умирал Илларион. Он если и был виноват в чем, так только в том, что не сбежал от меня, когда умер Ирмер. А выполнил последнюю волю светлейшего князя.
— Вот уж я бы хотел спросить с вас, Ваше Высокоблагородие, что именно здесь происходит? Почему на моей земле ваши люди покушаются на меня? Почему они ранят моего слугу и теперь он умирает здесь. И вряд ли мы довезем его живым до лекаря. И какое право после этого вы имеете требовать с меня объяснений?
Не знаю, что это было. Видимо, графская кровь проснулась. А может действительно накипело. Бегаешь тут, как конь педальный, пытаешься хоть как-то влиться в этот странный город, порой жизнью рискуешь. А потом в тебя стреляют на собственном заводе.
Однако полковник смутился. Он грозно обвел взглядом бесчувственных серомундирных, после чего посмотрел на меня. Но уже более участливо. Может даже немного виновато.
— Вы, видимо, граф Ирмер-Куликов, новый владелец? — не дожидаясь ответа, полковник продолжил, уже обращаясь к жандармам. — Господа, произошла чудовищная ошибка. Мои люди приняли вас за грабителей. Прошу покорнейше извинить. Ах да, слуга.
Он махнул рукой своим и парочка отлипившихся серомундирных проворно подскочила к Иллариону, после чего подхватила его.
— Позвольте пройти к нам, — указал он в сторону крематория. — У нас есть лекарь. Не бог весть какой, пятого ранга. Но он справится с ранением. И позвольте представиться, попечитель городских кладбищ и крематориев, Кузяков Петр Евгеньевич.
Глава 19
Глядя на житье-бытье полковника от кавалерии, по странному стечению обстоятельств оказавшегося попечителем городских кладбищ и крематория, я пришел к выводу, что живу неправильно. Не нужен никакой дворянский титул и магические ранги. Необходимо найти теплое местечко, которое будет обеспечивать и тебя, и всех твоих многочисленных родственников. Хотя и в нашем мире похоронный бизнес был уделом избранных. В которой точно не попадешь с улицы.
Крематорий оказался действительно огромен. Именно сейчас мы сидели и пили чай в здании, которое можно было назвать центральный офис руководства. Мебель, явно ручной работы, ковры, потрескивающий камин, портрет императора (красивый, кстати, мужик, рослый и здоровый).
— Берите пряники, Ваше Благородие, берите, — предлагал мне Петр Евгеньевич. — Моя кухарка их самолично печет. Ум отъедите.
Я покорно взял пряник и понял, что полковник не врал. Пирожные с нашего трактира не шли с ними ни в какое сравнение.
— Что там с Илларионом, Ваше Высокоблагородие? — поерзал я на стуле.
— Все хорошо. Кровь остановили, пулю вытащили, жизни ничего не угрожает. Послали за Ефим Кузьмичем. Он в городе маг третьего ранга, да и должен мне. Прямо сегодня этого Иллариона на ноги поставит. И, Николай Федорович, можно без официоза. Просто Петр Евгеньевич.
— Хорошо, Петр Евгеньевич, — легко согласился я. От этих высокородий и высокоблагородий во рту пересыхало. — Скажите, а как давно вы выполняете работу полиции? Грабителей вот решили поймать.
— Так все происходящее вокруг крематория имеет непосредственное отношение и ко мне, — развел руками Кузякин. — Сегодня они к вам полезут, завтра ко мне заберутся. Зачем же доводить до критической точки?
— К вам только если полный дурак заберется. Сколько в вашем подчинении человек? И не калеки какие-то, все вооружены. Даже маги есть.
Что было правдой, серомундирных здесь оказалось столько, что в глазах рябило. Вообще, складывалось ощущение, что я попал на какой-то секретный объект, где все присутствующие упорно делал вид, что никакой это не секретный объект, а этот здоровенный лазер, направленный на другой континент, просто элемент декора.
— Ребята из охранки, — легко отмахнулся Кузякин. — Видите ли, к нам сегодня приезжали важные гости. Вот Его Величество и выделил, так сказать…
Петр Евгеньевич был сама вежливость и обходительность, но я понимал, он, мягко говоря, мне что-то не договаривает. Если бы дело происходило в моем мире, я бы сказал, что тут попросту отмывают бабки. Но жандармы, куча охраны, маги… Сложно все для обычной коррупционной схемы. Что-то тут происходило. И я вряд ли узнаю что.
Кузякин явно почувствовал, что тему пора менять. Поэтому взял пряник и, пристально разглядывая его, словно перед ним находился предмет искусства, спросил.
— А вы, Николай Федорович, решили осмотреть владения?
— Да. Мне поступило весьма заманчивое предложение по покупке земли и всего, что на ней находится. И я захотел посмотреть, за что же просят такие хорошие деньги.
— Какие, если не секрет?
Я замялся, думая, отвечать или нет. Но потом все же решил, скажу. Заодно узнаю, во сколько оценивает завод Кузякин. Он вроде мужик бывалый, да еще местный. Ну, и сказал. Совсем не подумав о возможных последствиях.
Кусок пряника вылетел изо рта Петра Евгеньевича, шлепнувшись на стол. А сам попечитель громко закашлялся. Я молниеносно вскочил и принялся бить его по спине, только по ходу осознав, что, возможно, делаю что-то неправильное. Не помню, чтобы в правилах этикета по этому поводу что-то писали. Впрочем, я и не все прочитал. Нудятина же.
— Спасибо, Николай Федорович, спасибо. Практически жизнь спасли, — откашлялся попечитель, утирая слезы.
— Вас так удивила сумма? Понимаю, что дешево.
— Дешево? — рассмеялся он. — Сто тридцать тысяч рублей за кусок непонятно чего? Да там красная цена девяносто в базарный день. Простите, что я так откровенно.
Сказать, что я растерялся, ничего не сказать. Мне думалось, что Билибин пытается меня до нитки обобрать. А тут оказалось, что он чуть ли не благодетель. Мир перевернулся и возвращаться обратно не торопился.
— Почему же? — растерянно пробормотал я. — Земля в Петербурге стоит дорого. Здесь можно построить склад или дома.
— Чушь, — отмахнулся Петр Кузьмич. — Строить склад у черта на рогах, уж извините, но так оно и есть, проку мало. Что до домов… Посмотрите, Николай Федорович, в окно. Ни дороги, ни лавок поблизости, по соседству крематорий. Много найдется желающих здесь поселиться? Нет, когда-нибудь, если бы Петербург разросся…
