Он замолчал, погрузившись в какие-то свои думы. А после неожиданно спросил.
— И кто же сделал вам столь щедрое предложение?
— Господин Билибин, — на автомате выпалил я.
— Всеволод Кириллович? — задумчиво пригладил бакенбарды Кузякин. — Любопытно. Возможно, у него действительно есть здесь какой-то свой интерес. Кто знает… Однако что мы все о делах, да о делах. Николай Федорович, не сочтите за дерзость, но ведь вы застенец.
Я кивнул. Факт, который было бы глупо отрицать. К тому же собеседник не спрашивал.
— Расскажите мне, как у вас там? Хоть немного. У нас каких только слухов не ходит. А вот так, из первых рук, так сказать, никто ведь и не расскажет.
Я пожал плечами. А что? Мне не трудно. Да и вряд ли я какую-то государственную тайну нарушу. Поэтому я стал повествовать. Про самоходные машины (что Петр Евгеньевич воспринял с легкой улыбкой, мол, знаем, видали), про самолеты (улыбка застыла и уголки рта стали медленно опускаться), про интернет и передачу данных (следом вытянулось в удивлении и лицо попечителя). Признаться, такого благодарного слушателя у меня не было давно. Даже друзья в лицее то и дело перебивали.
— Однако, — только и протянул Петр Евгеньевич, когда я закончил. — Сколько всяких чудес напридумывали.
— И вы бы напридумывали, если бы не магия.
— Может быть, — серьезно ответил попечитель. — Все может быть.
Наверное, мы бы проговорили еще час или два. В кабинете полковника было тепло, горячий чай оказался терпким и вкусным, пряники мягкими, но тут в дверь постучали.
— Входите, — голос Кузякина тут же преобразился в повелительный. Наверное, именно так он и командовал на военной службе.
Один из серомундирных просочился в кабинет, мелкими шажочками приблизился к начальнику и что-то зашептал на ухо. Нет, врет Петр Евгеньевич, при всем моем к нему уважении (а мужик мне действительно понравился). Охрана здесь совсем не временная, а вполне постоянная. Вон как он их выдрессировал.
— Ну вот, — поднялся на ноги попечитель. — Жив ваш слуга, Николай Федорович. И вполне здоров. Конечно, пару дней рана потянет, но бегать-прыгать уже сейчас может.
Я облегченно кивнул, размышляя о своем. Несмотря на нашу развитую технологи и отсталость магов, и в их мире были свои плюсы. Например, те же лекари. После подобного ранения, даже если бы врачи успели все залатать, Илларион еще бы несколько недель не вставал с койки.
— Ну все, иди, — бросил Петр Евгеньевич своему подчиненному. И дождавшись, пока тот скроется, обратился ко мне вкрадчивым голосом. — Я бы очень хотел, чтобы этот досадный инцидент остался между нами. Незачем Его Светлость Игоря Вениаминовича беспокоить по пустякам.
Я ухмыльнулся. Получается, попечитель знает про Максутова и наши отношения. Забавно. А если знает случайный человек, скорее всего, известно и всему Петербургу.
— Это в знак моего глубочайшего расположения, — рука полковника скользнула к столу, отработанным движением открыла выдвижной ящик и вытащил пухлый конверт. — И за все доставленные неудобства.
Вообще, это действие походило на взятку. Хотя бы потому, что взяткой и было. С другой стороны, мы как раз оба не очень заинтересованы, чтобы история со стрельбой на заводе пошла дальше крематория. Как бы забавно это не звучало. К тому же, я не совсем в том положении, чтобы корчить из себя самого честного человека в мире. Дают — бери.
Я и взял. Открыл конверт, увидев кредитные билеты золотого стандарта номиналом в сто рублей, на которых была изображена Екатерина II. Судя по внушительной стопке, здесь их либо пятнадцать, либо двадцать. Я даже в уме прикинул, на сколько мне этого хватит. Поэтому убрал конверт и протянул полковнику руку.
— Рад был с вами познакомиться, Петр Евгеньевич.
— Взаимно, Николай Федорович. Ежели не продадите завод, милости прошу, в любое время в гости. И если возникнут трудности, постараюсь помочь чем смогу. Я ваш должник теперь.
— Я думал, что мы обо всем договорились, — помахал я конвертом.
— Это да. Но вы еще спасли меня от позорной пряничной смерти, — рассмеялся полковник.
Вот какие все-таки хорошие люди эти военные, когда речь не идет о их службе. Такое ощущение, что с ними можно разговаривать обо всем. В противном же случае, они сразу скучнеют, сереют, замыкаются. Выход один — не беседовать с ними о делах.
Петр Евгеньевич оказался в высшей степени приятным человеком. Кроме денег он предоставил мне свободный экипаж. Наш нанятый возница удрал сразу, как услышал стрельбу. И я его понимаю. На одной чаше весов три с полтинной, на другой собственная жизнь.
— Все-таки две тысячи, — негромко прошептал я, пошуршав «катеньками», как только мы отъехали.
Воровато обернулся и встретился с хитрым взглядом штабс-ротмистра. Мда, не работать мне в госсекторе. Я даже после того, как удачно взял взятку, умудрился спалиться. С другой стороны, какая же это взятка? Скорее компенсация.
— Что говорите, господин? — спросил Илларион.
Не могу сказать, что он был, как новенький. Все же крови потерял ощутимо, однако выглядел вполне прилично. Чуть бледноватый, заторможенный, но живой и невредимый. А еще над ним висела незнакомая мне форма заклинания. Лекарь сказал, что она сама собой пропадет через пару дней.
— Я говорю, что пытаться тебя убить вполне выгодно. Если не до смерти, конечно. Хочешь, мы из тебя крутого автоподставщика сделаем? Ах, у вас же авто нет. Тогда будешь под проезжающих лошадей бросаться. А я потом денег с них требовать. Как я придумал, а?
— Шутки у вас, — нахмурился Илларион. — Скорей бы до дома добраться и лечь. Будто кишки все вывернули.
— А вот по этому поводу можешь не торопиться. Потому что едем мы не домой.
— Куда ж собрались? — совсем расстроился слуга. — Вон и дождь вроде собирается.
— Да тут недалеко, — вытащил я знакомую визитку. А затем обратился к вознице. — Остановите, пожалуйста.
Вообще, это называлось недостаточной выборкой при принятии решения. У меня было два мнения относительно цены на завод. И оба, так сказать, весьма сомнительные. Одно по причине высокой стоимости, другое из-за низкой. Нужно было третье, независимое. Конечно, можно поехать к какому-нибудь оценщику и потратить полдня, но у меня под рукой был вполне подходящий для этого дела офицер.
— Ваше Благородие, — обратился я к штабс-ротмистру. — Можно вас на минутку?
— Конечно, — ответил тот, спрыгивая с пролетки и подходя ко мне.
— Прошу прощения, что говорю с вами о таких пустяках, но в данный момент вы наиболее подходящий собеседник. Скажите, гипотетически, может ли быть любопытен для покупки мой завод?
— Если будет интерес, то почему бы и нет, — ответил он, пожав плечами.
— А будь у вас денег столько, сколько вы пожелаете. И вы бы решили приобрести его. Сколько бы дали?
