— Никаких вопросов. Можешь рассказать мне все сама, если захочешь.
Вздохнув, я сворачиваюсь калачиком на кровати, и она повторяет мое движение на другом конце.
Было бы так легко перевернуть страницу, держать все это запертым внутри, но что-то внутри меня умоляет просто сорвать пластырь и выпустить все наружу.
Я призналась Кейну, и было важно, чтобы он первым услышал, что произошло после мамы. Теперь пришло время сказать кому-то еще и попытаться правильно двигаться вперед.
Я делаю глубокий вдох и просто позволяю словам течь.
— Чуть больше полутора лет назад я была на вечеринке у себя дома, в Харроу-Крик. Я была уверена, что его там не будет, но мне следовало бы знать лучше. В конечно итоге мы оказались на заднем дворе и…
— На заднем дворе? — спрашивает она с ухмылкой.
— Да, в луже, если быть точной, потому что, пока мы были там, начался дождь.
Элла кивает, и в ее глазах искрится веселье.
— В общем, я забеременела от него. — Она не ахает и не выказывает никакого шока, доказывая, что я была права насчет того, как много она слышала о нашем споре. — Но у меня случился выкидыш на двадцатой неделе.
Теперь наступает шок.
— Твою мать, двадцать недель? О, боже, Лет. — Она тянется к моей руке, и ее глаза наполняются слезами. Однако я чувствую себя на удивление стабильно.
— Я ничего ему не говорила. Была слишком напугана.
— Он ничего не знал? — Ее глаза так широко распахиваются, что, клянусь, вот-вот выскочат.
— Я никому не говорила. Не знала, как это сделать. Знала, что моя мама была бы разочарована мной. И знала, что Кейн возненавидит меня, если вообще признает, что я говорю правду. Я просто… испугалась. А потом все это внезапно закончилось, и я решила, что могу просто двигаться дальше, понимаешь?
Элла качает головой.
— Нет. Нельзя справиться с чем-то подобным в одиночку, Летти.
Невеселый смех срывается с моих губ.
— Мне ли не знать. В конце мая я наконец-то достигла дна и потащила свою жалкую задницу домой, чтобы признаться маме. Она очень сильно помогла, и вот я здесь.
— Черт, Летти. Итак, прошлой ночью?
— Кейн и я… — Я замолкаю, как мне вообще начать объяснять, что происходит между Кейном и мной. — Он обвиняет меня во многих вещах, которые с ним случились. Я почти уверена, что он никогда не имел этого в виду, и все эти эмоции просто гноились в нем и выплескивались на меня как ненависть.
Я снова вздыхаю.
— В детстве я встречалась с его лучшим другом, но он умер. Кейн винит меня, потому что в ту ночь, когда я рассталась с ним, он напился и въехал на своей машине в дерево.
— Господи.
— В ночь той вечеринки его младшего брата поймали с наркотиками и отправили в колонию для несовершеннолетних на год. Кейн был со мной, когда все это происходило. Опять же, это моя вина. И так цепляется одно за другое.
— Неудивительно, что ты не хотела говорить ему о ребенке.
— Да, но я ошибалась. Я должна была хотя бы попытаться. Тот спор, который ты слышала, произошел, когда я впервые рассказала ему об этом. Он предположил худшее и…
— Он думал, что ты сделала аборт?
— Да.
— Еще одна причина для ненависти.
— Потом он уехал и чуть не умер. Снова моя вина и…
— Ты ведь понимаешь, что из этого получится хорошая книга, верно?
— Книга? Это чертова катастрофа. — И я даже не упомянула о «Ястребах» или участии Виктора.
— Всегда есть время для счастливого конца. — Я смотрю на нее в полном недоумении. — Что? Я немного романтик, подай на меня в суд.
Я не могу удержаться от смеха, глядя на ее глупое выражение лица.
— И что? Прошлой ночью у вас был горячий, страстный секс на почве ненависти? — предполагает она.
— Э-э… да, что-то в этом роде.
— Девочка, парни Данн будут разбиты, когда узнают, что ты трахалась с плохим мальчиком.
Мое сердце падает.
— Мне нужно с ними поговорить. Они знают, что я была с ним… После того как в прошлый раз они видели доказательства.
— Я не завидую тебе, но если они нуждаются в утешении, ты знаешь, к кому их послать. — Она шевелит бровями, и я разражаюсь смехом.
— Значит, вчера вечером у тебя не было ничего с Кольтом?
Ее лицо грустнеет, заставляя меня пожалеть, что я спросила.
— Нет, в последний раз, когда я его видела, какая-то рыжая сосала ему лицо.
— Придурок.
— Да уж.
— Ты заслуживаешь лучшего, чем он.
— Может, и так, но сейчас я просто хочу его.
Я грустно улыбаюсь ей.
— Я должна оставить тебя и позволить переодеться в свою собственную одежду. — Она смотрит на мой слишком большой наряд. — Я имею в виду, ты потрясающе выглядишь, но…
— Да, мне нужно надеть свое собственное нижнее белье.
— Ты сбежала оттуда в спешке прошлой ночью, да?
Я нервно сглатываю, когда ко мне возвращаются воспоминания о моем уходе с вечеринки.
— Да, — шепчу я.
Элла встает с моей кровати и идет к двери.
— Если тебе что-нибудь понадобится, группа поддержки, например, когда ты будешь разговаривать с парнями, просто крикни мне.
— Спасибо, Элла. Я очень ценю это.
— Всегда пожалуйста. — Она мило улыбается мне и исчезает.
Я откидываюсь на спинку кровати и на несколько секунд закрываю глаза, пытаясь набраться храбрости, чтобы пошевелиться и пойти к Луке и Леону.
Я должна сделать это сегодня, не могу ждать до завтрашнего урока. Это несправедливо по отношению к ним.
Проходит почти два часа, когда я, наконец, выхожу из своей комнаты. Запах энчилад Вайолет наполняет общежитие, заставляя мой желудок урчать, но я знаю, что не могу остановиться, чтобы поесть, иначе я никогда не сделаю то, что мне нужно.
— А, вот и она. Мы думали, ты нас бросила, — говорит Брэкс, когда я выхожу.
— Да, эм… — Все взгляды устремляются на меня, и я нервно сглатываю. — Мне нужно выйти, так что не беспокойся обо мне.
— Я оставлю тебе немного, и ты сможешь поесть позже.
Мои губы приоткрываются, чтобы возразить, но твердый взгляд на лице Вайолет останавливает меня.
— Спасибо, — говорю я, направляясь к двери, прежде чем она убедит меня остаться.
К тому времени как подъезжаю к дому Даннов, я уже на грани нервного срыва. Перед домом полно машин, и боюсь, что в доме слишком много народу.
