— В следующий раз было бы здорово сделать этого немного менее драматично.
— Посмотрю, что смогу сделать. — Было бы хорошо, если бы она никогда не бросала эту бомбу.
— Я уезжаю через тридцать минут. Хочешь, я дотащу твою задницу наверх?
Я смотрю на свои спортивные штаны и толстовку.
— Нет, я пойду так.
— Выглядишь дерьмово.
— Я в курсе. Чувствую себя также.
Это моя вина. Я принял только половину обезболивающих, которые прописал врач, потому что таблетки вырубают меня, а мне не хочется провести следующие несколько дней как в тумане.
Мне нужно вернуться к жизни. Нужно увидеть Летти.
Я допиваю свой кофе, когда через двадцать минут появляется Эллис с сумкой на плече, готовый идти.
— А где остальные? — спрашиваю я, когда за ним никто не следует.
— Черт его знает, я им не отец, — выплевывает он, направляясь на кухню за едой. — Съешь это, похоже, тебе это нужно. — Он бросает в меня батончик мюсли, и я почти успеваю его поймать, хотя при этом мое плечо, черт возьми, убивает меня. — Ты действительно уверен, что это хорошая идея?
— Я просто посижу в классе. Это ничем не отличается от сидения на диване.
— Как скажешь, чувак. — Эллис выглядит совсем не убежденным. — Это? — Он указывает на сумку, которую я притащил с собой по лестнице, и когда я киваю, он перекидывает ее через плечо вместе со своей. — Тогда пошли, ты же не хочешь опоздать, иначе все увидят твое избитое лицо, когда ты войдешь в класс. Наверное, лучше всего просто спрятаться в тени.
— Пошел ты. Ты просто злишься, потому что даже в таком виде я выгляжу лучше тебя, — бормочу я.
— О да, это точно, — невозмутимо отвечает он.
К тому времени, когда Эллис подъезжает на ближайшую стоянку к зданию Вестерфилда для моего урока американской литературы, я жалею, что не принял больше таблеток. Но отказываюсь показывать ему, что страдаю больше, чем он уже знает, поэтому, как только Эллис заглушает двигатель, я распахиваю дверь и готовлюсь к боли, которая вот-вот придет.
— И? — спрашивает он, прежде чем я встаю с сиденья.
— Что? — рявкаю я, желая поскорее покончить с этим.
— Если… — Он хихикает. — Когда увидишь ее, не горячись. Мы не знаем всей истории. Может, она и не заслуживает того, что мы будем поджаривать ее задницу.
— Ты прав, ты не знаешь всей истории, так что позволь мне самому разобраться с Летти, хорошо?
Его взгляд прожигает мне спину, когда я поднимаюсь с пассажирского сиденья, но я не оглядываюсь. Мне не нужно видеть беспокойство или жалость на его лице.
В кампусе все еще относительно тихо, когда я вхожу в здание и направляюсь в аудиторию на утреннюю лекцию.
Все, мимо кого я прохожу, смотрят на меня так, словно у меня внезапно выросла лишняя голова. Уверен, что все они слышали сплетни о том, что произошло. Команда Даннов, вероятно, взяли за правило распространять сплетни о том, что я не тренировался и пропущу, по крайней мере, первые две игры сезона из-за этого.
Аудитория пуста и все еще погружена в темноту, когда я толкаю дверь и вхожу внутрь.
Всепоглощающий аромат лимонного средства для мытья полов смешивается с затхлым запахом старого дерева, когда я пробираюсь вглубь комнаты.
Направляюсь на самое заднее сиденье, в стороне от прохода, откуда я смогу наблюдать, как все входят внутрь.
Опускаясь на стул, мне требуется очень много времени, чтобы отдышаться и восстановить энергию, которую потратил, чтобы добраться сюда.
Достаю свои книги, прежде чем вытащить из кармана батончик мюсли, который бросил мне Эллис.
Не прошло и десяти минут, как голоса в коридорах становятся громче, и всего через несколько секунд студенты начинают заполнять места вокруг меня, готовые к началу новой недели.
Пока часы отсчитывают минуты до начала урока, я начинаю задаваться вопросом, появятся ли они вообще, но за минуту до начала дверь открывается, и входит Кольт, один из парней из команды, за которым быстро следуют Данны, идущие по бокам от Летти.
Я игнорирую их и сосредотачиваюсь на ней.
Ее волосы безупречны, как и макияж, но я вижу все, что она пытается скрыть.
Ее глаза налиты кровью, а круги под ними темные, несмотря на макияж. Девушка нервно покусывает нижнюю губу, входя в комнату, но не поднимает взгляд, а просто позволяет Луке и Леону проводить ее к ряду свободных мест.
Летти не ждала, что я буду здесь. Если бы это было так, то я не сомневаюсь, что она сканировала бы комнату, пытаясь найти меня. Чтобы знать, откуда я могу появиться.
Только когда останавливается на ступеньках, чтобы позволить Кольту и Луке пройти по ряду, она поднимает взгляд.
Мне нравится думать, что это потому, что она чувствует мой взгляд, что я влияю на нее так же сильно, как и она на меня, но, возможно, я принимаю желаемое за действительное.
Но затем ее взгляд поднимается выше и останавливается на мне.
Девушка может быть в другом конце комнаты, но, клянусь Богом, я слышу шокированный вздох, когда ее подбородок опускается.
Угрожающая улыбка изгибается в уголке моего рта в знак приветствия. Этот момент прямо сейчас… ее шок, ее страх. Он делает всю боль, которую я вытерпел, чтобы попасть сюда, чертовски стоящей того.
Леон кладет руку ей на поясницу, чтобы привлечь внимание, и она быстро отрывает взгляд от меня, чтобы посмотреть на него.
То, как девушка смотрит на него, вызывает боль в моей груди. Я могу читать ее как открытую книгу, и чувства, которые Летти испытывает к обоим парням Данн, ясны.
Это заставляет меня задуматься — и не в первый раз — о том, какова реальность происходящего между ними. Я дразнил ее за то, что она трахается с ними. Но так ли это? Неужели они действительно думают, что она принадлежит им? Неужели действительно верят, что смогут забрать ее у меня? И думают ли они хоть на секунду, что смогут дать ей то, что могу дать я?
Мысль о следах, которые я оставил на ее теле, заставляет меня улыбнуться. Если они подобрались к ней так близко, как я опасаюсь, то они знают. Они точно знают, кто способен заставить ее сойти с ума. И это уж точно не один из них.
Глава 5
Летти
Мое сердце бешено бьется о ребра, когда я позволяю Леону усадить меня на место рядом с Лукой, готовясь к началу нашей лекции.
Все вокруг меня расплывается, когда обжигающий жар его взгляда опаляет мою спину.
Он не должен быть здесь. Ему следует быть дома, поправляться.
Но…
Черт.
— Вот черт, — рявкаю я, когда все мои ручки с грохотом падают на пол у моих ног.
