Ни одна другая девушка, с которой я когда-либо сталкивался, не ездила бы на матово-черном Porsche 911. Странно, и что еще более раздражает, моей первой мыслью было, что это ей подходит. Мы подходим.
Ее белокурые волосы гладко спадают на плечи, почти как занавес, а макияж нанесен так идеально, что Тиг и ее девочки побегали бы за свои деньги.
Ее изгибы, которые я до сих пор отчетливо помню, как она прижималась ко мне, когда я прижимал ее к дереву, под ее униформой вызывают аппетитные слюнки.
«Закончил?» спрашивает она с хмурым выражением на лице, когда подходит ко мне и тянется за мылом, а затем к крану, чтобы вымыть руки.
«Мы еще даже не начали, Чертовка», — предупреждаю я, но она даже не вздрагивает от моего холодного тона.
«Было ли что-то, чего ты действительно хотел?» Она поворачивается ко мне спиной и достает бумажное полотенце из диспенсера, чтобы вытереть руки.
Пользуясь моментом, когда она отвлеклась, я сокращаю расстояние между нами, прижимая ее лицом к холодной кафельной стене перед ней.
Борясь со своим стоном, когда ее задница прижимается к моему члену, который заинтересован в гораздо большем, чем доказательство того, как сильно мы ее ненавидим, я напоминаю себе о реальности.
Она не кричит. Она не сопротивляется мне. Она никак не реагирует, когда я сильнее прижимаюсь к ней.
«Ты не должна быть здесь», — тихо рычу я.
«И все же я все равно здесь».
Ее ноздри раздуваются, когда она втягивает воздух.
«Почему? Почему ты здесь?».
«Почему ты здесь?» — как попугай повторяет она.
«Это моя гребаная школа, Дукас. Моя гребанная империя».
Несмотря на то, что она в моей власти, ее единственная реакция на мое заявление — откинуть голову назад и рассмеяться, как будто то, что я только что сказал, было самой смешной вещью, которую она когда-либо слышала.
В момент замешательства я совершаю ошибку. Роковую, блядь, ошибку, потому что моя хватка на ней ослабевает, позволяя ей всего на полсекунды пошевелиться, и она, блядь, принимает это.
Мои глаза расширяются, и она смотрит на меня, прежде чем пошевелиться. Боль вспыхивает у меня между ног, и ее руки прижимаются к моей груди, отталкивая меня к противоположной стене.
Мои глаза слезятся, а мои яйца, кажется, просто взорвались, когда я наклоняюсь, обхватывая их.
«Ты помнишь, что я сказала тебе той ночью?» — спрашивает она, ее туфли стучат по кафельному полу, когда она подходит ко мне.
Не в силах стоять, я падаю на колени. Единственное, что я могу разглядеть в ней, — это ее размытые икры.
Присев на корточки, она смотрит мне прямо в глаза, ее светло-голубые глаза сияют от волнения и достижений.
«Не недооценивай меня, придурок».
Не уделяя мне больше ни секунды своего времени, она встает и уходит.
«Какого хрена ты, по-твоему, делаешь? Впусти меня, черт возьми», — рявкает женский голос из-за двери, как только Стелла открывает ее.
«Я думаю, вашему мальчику может понадобиться помощь», — говорит Стелла, когда в комнате раздаются другие шаги.
«Что за хрень?» — Рявкает Тео, стоя надо мной и сверля дыры в моей макушке, когда Алекс тянется к моей руке, чтобы поднять меня.
«Ничего страшного», — ворчу я, боль снова охватывает мое тело, когда я пытаюсь встать.
«Отвали. Кто она такая?»
Я перевожу взгляд с одного моего лучшего друга на другого. Я должен признаться, но также… Я хочу оставить ее при себе, чтобы поиграть с ней прямо сейчас.
«Не здесь», — киплю я.
«Мы это выясним», — предупреждает Алекс.
«Я в этом не сомневаюсь. Но прямо сейчас, что мне действительно нужно, так это лед».
«Давай убираться отсюда к чертовой матери».
«Ты хочешь пропустить первый день?» — Спрашиваю я, мои брови поднимаются от предложения Тео. Это то, что мы с большей вероятностью услышим от Алекса или Нико. Тео не тот, кто может прогулять. «У нас сегодня нет тренировки, так что никто не будет скучать по нам».
В его словах есть смысл.
«Поехали», — бормочу я, более чем довольный, тем, что оставляю Стеллу бродить по Найтс-Риджу в одиночестве на весь день, задаваясь вопросом, собираюсь ли я снова появиться в любой момент.
«У меня есть травка», — объясняет Алекс. «Это хорошее дерьмо. Может быть, это немного расслабит тебя».
Когда мы подходим к двери, как и ожидалось, я нахожу Нико и Тоби, охраняющих вход, отпугивающих любых девушек, которые могут выглядеть так, будто хотят войти.
«Эти двое будут чертовски неприятными, чувак», — говорит Нико Тео, кивая в конец коридора, как раз перед тем, как две девушки исчезают за углом.
Мои зубы скрипят при виде ее светлых волос и покачивающейся походки.
Заявиться сюда было плохой идеей. Но то, что она только что сделала, было действительно чертовски глупо.
И я позабочусь о том, чтобы она пожалела об этом.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Стелла
В ту секунду, когда я выхожу из ванной, я снова сталкиваюсь лицом к лицу с Эмми.
«Просто впусти меня», — огрызается она, переводя взгляд с двух парней, охраняющих дверь, с руками на бедрах и свирепым выражением лица.
«Нет», — почти рычит один из парней, делая шаг к ней.
Но она ни в коем случае не отпускает.
«Давай, Эм. Эти придурки того не стоят».
«Ты все правильно поняла», — издевается она, глядя на парня, который придвинулся к ней ближе, как будто он не более чем кусок дерьма на ее ботинке.
Я знала, что есть причина, по которой она мне нравилась.
Отступая от него, она соглашается и идет рядом со мной — хотя и задом наперед, продолжая смотреть ему в глаза.
«Есть идеи, где есть другие ванные комнаты?» Я спрашиваю, как только мы оказываемся вне пределов слышимости, и она, наконец, поворачивается, идя рядом со мной, как будто два головореза не прожигают дыры в наших спинах.
«Ни каких идей. Но это должно быть проще, чем сражаться с этими идиотами».
«Ты тоже это заметила, да?»
Я знаю, как только он появляется из ванной. Дрожь осознания пробегает по моему позвоночнику. Но я отказываюсь позволить ему узнать, что на меня влияет только его взгляд, и я продолжаю сворачивать за угол, даже не оглянувшись через плечо.
Вытаскивая карту из кармана, я пробегаю по ней глазами.
«Рядом с раздевалками для девочек».
«Я знаю, где они», — объявляет Эмми, набирая скорость.
Я не утруждаю себя тем, чтобы сказать ей, что мне на самом деле не нужна ванная. Я просто следую за ней, мое тело движется на автопилоте, в то время как моя голова все еще с ним.
