Встав, я поднимаю ее со стойки и осторожно опускаю на пол, прежде чем провести кончиком своего члена по ее губам.
— Откройся для меня, детка. Я хочу кончить, уткнувшись своим членом в твое горло.
Она делает, как ей говорят, и немедленно заглатывает меня так глубоко, как только может, одобрительно урча, заставляя мое высвобождение ускориться быстрее, чем я думал, это возможно.
— Черт. Черт, — рявкаю я, мои бедра толкаются, мой член заполняет ее горло.
Моя хватка за ее волосы, должно быть, причиняет боль, когда мой член дергается, и моя сперма стекает ей в горло.
Она не отпускает меня, пока я не закончу, а потом просто садится на пятки и смотрит на меня снизу-вверх, по ее щекам текут дорожки слез, а губы припухли от моего члена.
— Черт, я люблю тебя, — говорю я, наклоняясь, чтобы поднять ее с пола.
Поднимая ее на руки, я несу ее к кровати, откидываю одеяло и укладываю ее.
— Мне нужно привести себя в порядок, — возражает она.
— Позже, — шепчу я, проскальзывая к ней в постель.
Она даже не вздрагивает от того факта, что я все еще мокрый, когда я притягиваю ее к себе и крепко обнимаю.
— Все в порядке, Себ, — выдыхает она, правильно догадываясь, почему я цепляюсь за нее, как за спасательный круг. — Я в порядке. Ты вытащил меня оттуда.
— Я собираюсь начать запирать тебя в квартире, чтобы ты была в безопасности, детка.
— И ты знаешь, я просто найду способ вырваться.
Я не могу удержаться от смеха над ее признанием. Разве это не гребаная правда?
Где-то по другую сторону двери раздается грохот, который заставляет нас обоих подпрыгнуть, прежде чем знакомый голос прогремит: — Черт. Неужели я пропустил все это волнение?
Стелла хихикает в моих объятиях.
— Тео выглядел так, словно принял кровавую ванну, — говорит Стелла, когда все снова замолкает.
— Да. Впрочем, я вряд ли удивлен. Он и Деймон могут быть вполне… творческими, когда захотят.
— О? — спрашивает она, приподнимая брови.
— Только потому, что он не так быстр со своими кулаками, как Нико, Алекс и я, не думай, что это значит, что он, блядь, не смертоносен, детка. Тео просто… спокойнее, вдумчивее, когда дело доходит до того, чтобы причинить кому-то боль.
— Не уверена, должна ли я быть напугана или возбуждена этим.
Рычание вырывается у меня из горла от ее признания, но все, что она делает, это смеется.
— Да, так чертовски забавно, Чертовка.
Перекатываясь на спину, я тяну ее за собой, позволяя ей взять поводья, чтобы я знал, что не причиняю ей боли, когда запускаю пальцы в ее растрепанные волосы и притягиваю ее губы к своим.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Стелла
События ночи явно не оказали никакого реального влияния на Себа, потому что после нескольких часов поцелуев и запутывания в простынях он крепко заснул. Я думаю, это то, что происходит, когда такие ночи, как сегодня, чем-то похожи на нормальную жизнь.
Я, с другой стороны, совершенно не могу отключиться, поэтому часами лежу, уставившись в потолок.
Услышав движение за нашей дверью, я соскальзываю с кровати так осторожно, как только могу, чтобы не разбудить Себа, натягиваю одну из его брошенных толстовок и выскальзываю из комнаты.
Квартира погружена в темноту, если не считать свечения, исходящего из кухни, и когда я заворачиваю за угол, я нахожу Тео, сидящего за стойкой, уставившегося на свой телефон с бутылкой водки в руке.
— Привет, — шепчу я, не желая пугать его.
Ему требуется несколько секунд, чтобы поднять взгляд, но когда он это делает, выражение его лица совершенно пустое, ничего не говорящее о том, что он чувствует после всего, что произошло сегодня вечером.
— Т-ты в порядке? — Спрашиваю я, подходя ближе, несмотря на то, что он излучает серьезные вибрации «не подходи ко мне».
— Идеально. Ты?
— Ммм… — Я колеблюсь, включаю чайник, чтобы приготовить себе горячий шоколад в надежде, что тепло поможет мне уснуть. — Д-да. Сегодня вечером было…
— Ты знаешь, кто она, не так ли? — Его вопрос заставляет меня обернуться к нему.
— Имеет ли это значение? — Я спрашиваю.
— Конечно, это чертовски важно, — выплевывает он.
— Почему? Ее отец больше не участвует, и это не похоже на нее.
— Так ли это? — он спрашивает, шокируя меня до чертиков.
— Нет, — с уверенностью подтверждаю я. — В этом твоя проблема? Почему ты не уступаешь тому, чего явно хочешь?
Его глаза расширяются от шока, и я почти ожидаю, что он в отчаянии вылетит из комнаты, отказываясь отвечать на мой вопрос. Но он остается на месте.
— Что заставляет тебя думать, что она та, кого я хочу?
Я не могу удержаться от смеха. — О, перестань. Ты действительно думаешь, что мы этого не видим?
— Ты не знаешь меня, принцесса. Не совсем. — Я думаю о словах Себа перед тем, как он потерял сознание, и я знаю, что Тео прав. Возможно, я провела довольно много времени с ним, со всеми парнями, с тех пор, как мы с Себом разобрались в нашем дерьме, но я его не знаю. Не совсем. Хотя это не значит, что я не вижу тоски в его глазах каждый раз, когда он смотрит на Эмми.
Он хочет ее. Конец.
— Да, я начинаю это понимать, — говорю я, подходя и кладя руки на стойку, глядя ему прямо в глаза. — Я не считала тебя психопатом, Чирилло.
Мрачный смешок грохочет в глубине его горла, а на губах появляется злая ухмылка.
— Разве ты не получила записку, принцесса? Ты, блядь, окружена ими. Нас учили со дня нашего рождения. Нет ничего такого, на что мы шестеро — все мужчины вокруг нас — не способны.
— А как насчет женщин? — Я спрашиваю, искренне интересуясь его мнением о том, где мы находимся, пока они там убивают и пытают своих врагов.
— А что насчет них?
— Годятся только для того, чтобы содержать свой дом в порядке и растить больше маленьких мальчиков, чтобы продолжить свою империю?
Я вижу, как они относятся к Калли. Нетрудно поверить, что у парней схожие мнения о том, чего они хотят от своих женщин.
— Зависит от женщины, — признается он, делая глоток из своей бутылки.
Одна сторона моего рта дергается от осознания.
— Хорошо, да. Теперь я понимаю.
— О? Не хочешь просветить меня, принцесса?
— Ты думаешь, что хочешь такую девушку, как Калли.
— Я не хочу свою кузину, принцесса.
— Я сказала, что ты хочешь? Я сказала, как твоя кузина. Как и твоя мать, я полагаю. Ты, блядь, не видел, как Эмми приближалась, не так ли?
