Я прожила всю свою жизнь, думая, что никогда не встречу свою мать. Но она была здесь все это время, и, несмотря на то, что я не знаю ее, то, что мы в чем-то похожи, наполняет меня таким комфортом, которого я никогда раньше не испытывала.
— Мы идем или устраиваем гребаную встречу выпускников? — Тео лает с водительского места своего черного Ferrari.
— Не распускай волосы, Чирилло, — огрызаюсь я в ответ. — Скоро увидимся, — говорю я Тоби.
— Он собирается пройти через это. Себ сильнее, чем кажется.
— Я знаю. Мы не позволим ему ничего другого.
Тоби мягко улыбается мне, прежде чем отойти в сторону, чтобы я могла прыгнуть в машину Тео.
Он молчит, наблюдая, как остальные забираются в машину Нико, припаркованную у гаража, прежде чем зверь подо мной с грохотом оживает и посылает мне порцию адреналина.
— Что тебе потребуется, чтобы однажды позволить мне сесть за руль?
Он смотрит на меня, его ошарашенное выражение лица подсказывает мне мой ответ.
— Сначала мне нужно было бы убить тебя. Приятно это знать.
— Без обид, принцесса, но ни одна киска даже близко не настолько хороша, чтобы позволить девушке сесть за руль этой машины.
Я усмехаюсь. — Сексистская свинья.
— Что? Я бы тоже не позволил парню сесть за руль.
— Так ты не позволил бы Себу трахнуть меня в ней?
— Черт возьми, нет. Ты так крепко обвила его вокруг своего мизинца, что это даже не смешно. Он позволил бы тебе высосать его досуха, вышибить из него несколько оставшихся клеток мозга, а затем добровольно отдал бы ключи, как он отдал свои яйца.
— И подумать только, я волновалась, что я тебе не нравлюсь, — бормочу я, складывая руки на груди.
Тео хихикает.
— Я сожалею о прошлой ночи. Я…
— Простите, что это было?
— Я-я… Я сказал, что мне жаль.
— Черт, я должна была записать это.
Он разочарованно выдыхает, откидывая волосы со лба, и берет паузу, чтобы подобрать слова.
— Ты мне действительно нравишься, Стелла. И, несмотря на то, что я сказал прошлой ночью, я верю, что ты не причинишь Себу вреда. Я знаю, как ты к нему относишься. Я всегда это видел. Я просто… Ты не должна была видеть меня таким.
— Я могу справиться с этой жизнью, Тео. Я могу справиться с темнотой и уродством так же хорошо, как и ты.
— Я не сомневаюсь в этом, принцесса. Ты просто не должна была этого делать. Все мы… то, что мы делаем… Я бы никому такого не пожелал.
— Тогда, я думаю, это хорошо, что у меня нет выбора насчет того, чтобы быть здесь. Ты сказал это прошлой ночью. Я одна из вас. Ужасающая, я думаю, ты сказал. Я приму все, что ты в меня бросишь.
Он качает головой, как будто не может до конца поверить в то, что я говорю. Но я имею в виду каждое слово.
— Ты уже сказал эти маленькие слова Эмми?
— Какие маленькие… Нет, — огрызается он, когда понимает, что я имею в виду. — У меня нет для этого причин.
— Ты гребаный идиот, — смеюсь я.
— Ч-что?
— Ты слышал. Но ты ошибаешься насчет нее. Она не представляет для нас угрозы. Для тебя.
Тео скрипит зубами, его хватка на руле крепче.
— Что? Чего я не знаю?
Он вздыхает, явно не желая говорить мне, о чем он думает, когда речь заходит о моем друге.
— Тео, — рычу я.
— Я ничего не знаю, ясно? — Он сплевывает. — Я просто… Итальянцы сказали, что один из нас стоял за засадой прошлой ночью. Но там были не только мы, и я не помню, чтобы Жнецы выглядели настолько шокированными всем этим.
— Ты думаешь, они тоже были замешаны?
— Я не знаю. Итальянцы не изменили свою историю, что бы мы с Деймоном ни делали. Я просто не могу избавиться от чувства, что мы чего-то не понимаем.
Я откидываюсь на спинку стула и обдумываю его слова. Я хочу согласиться, но тогда я не видела многого из последствий прошлой ночи — я была слишком занята тем, что меня вытаскивали через окно.
Но я могу понять, откуда это берется.
Где были Жнецы, когда мы поймали итальянцев? Наверняка у них были ребята, получившие такие же травмы, как и у нас? Конечно, они хотели бы получить за это свой фунт мяса?
— Да, имеет смысл.
— Я не должен был говорить тебе это.
— Почему? Потому что я собираюсь побежать к Эмми и завизжать? Ты действительно так мало думаешь обо мне?
— Я не говорил об этом своим братьям, принцесса. Я еще даже не сказал своему отцу. Я просто… черт. — Его сжатый кулак ударяет по рулю, челюсть отвисает от разочарования.
Реальность внезапно осеняет меня.
— Ты не сказал им, потому что защищаешь ее.
Он оглядывается, но, несмотря на то, что он не произносит ни слова, я слышу его ответ громко и ясно.
— Даже если Жнецы были — вовлечены — во все это дерьмо, тогда… — Я проглатываю свое беспокойство при мысли о том, что они стоят за всеми нападениями на меня. — Тогда нет причин полагать, что она могла знать об этом.
— Я знаю. — Он делает паузу. — Мы кое-что упускаем. Что-то чертовски важное. И блядь… Я просто не могу этого понять.
— Мы так и сделаем, — заверяю я его. — Мы победим. Мы лучше их.
— Мы все могли умереть прошлой ночью, принцесса.
— Но мы этого не сделали. А теперь отложи всю эту чушь в сторону. У нас есть кое-что более неотложное, с чем нужно разобраться.
Он кивает, въезжая на парковку за кладбищем.
Мы останавливаемся рядом с остальными машинами и всей группой направляемся сквозь темноту к надгробиям, где, я уверена, он будет сидеть.
В ту секунду, когда мы оказываемся достаточно близко, чтобы увидеть его, Себ поднимает глаза.
Боль запечатлена на каждом дюйме его лица, но в ту секунду, когда он понимает, что это мы, она начинает отступать.
— Мы принесли подарки, — объявляет Тео, держа в руках две бутылки.
Опускаясь рядом с ним, где он сидит, прислонившись спиной к надгробию Деми, я кладу голову ему на плечо и переплетаю свои пальцы с его.
— Мне жаль, — шепчет он.
— Не за что извиняться, Себ. Мы тебя прикроем.
— С Софией и Зои все было в порядке?
— Да. Они собираются позвонить тебе завтра.
Вокруг нас раздается еще больше шагов, когда к нам присоединяются остальные.
— Тоби? — удивленно говорит Себ, осторожно опускаясь рядом с Тео. — Должен ли ты быть в…
— Стелла уже поджарила меня, — говорит он, закатывая глаза. — Я в порядке. Жаль слышать о твоей маме, чувак.
