Неохотно я выхожу из нее. Но, черт возьми, в ту секунду, когда я делаю шаг назад после того, как стащил с нее леггинсы и трусики, я обнаруживаю, что это, блядь, того стоило.
— Ты выглядишь как грех, детка, — стону я, любуясь ее обнаженным, соблазнительным телом в сексуальной машине Тео. — Черт, — бормочу я, потирая рукой свою грубую челюсть, пытаясь запечатлеть этот образ в своей памяти.
Поставив босые ноги на капот, она раздвигает бедра.
— Что, черт возьми, я сделал, чтобы заслужить тебя? — бормочу я, вбирая в себя каждый дюйм ее тела, когда мои пальцы обхватывают мой член.
— Мы уже обсуждали это. Гребаное ничто. Но я все равно здесь.
Качая ей головой, я подхожу к ней и хватаю сзади за бедра, подталкивая ее немного выше в машину.
— Что ты… оу. О, черт, — кричит она в ночь, когда я опускаюсь перед ней на колени и посасываю ее клитор. — Себ, черт, — кричит она, когда я не сдаюсь, лаская ее, когда просовываю в нее два пальца.
— Скажи мне, что для тебя это впервые?
— Куни на Ferrari? Д-да, — заикается она, когда я потираю ее клитор. — Это впервые.
— Спасибо, блядь, за это, — бормочу я, прежде чем снова опуститься. Я еще и близко не насмотрелся на нее.
Я не двигаюсь, пока не доставлю ей еще два оргазма, и моему члену физически больно от его потребности быть внутри нее.
Я встаю, вытирая рот тыльной стороной ладони, убирая свидетельства ее возбуждения и наших предыдущих выходов.
Переместив ее еще раз, я обхватываю ее ноги вокруг своей талии и выстраиваюсь в линию с ее входом.
Ее тело обмякло от оргазма, грудь вздымается, соски твердеют и просят внимания, когда прохладный ночной воздух обволакивает нас, но она никогда не жалуется. Она просто берет все, что я ей даю, позволяет мне раствориться в ней вместо того, чтобы сосредоточиться на моей — нашей — реальности.
К тому времени, как мы оба снова добираемся до финиша, скользкое от пота тело Стеллы позволяет ей скользить по капоту Ferrari Тео.
Ракурс, движение, тот факт, что мы на открытом месте и что буквально любой может наблюдать за нами прямо сейчас, чертовски умопомрачительны.
И когда моя сдержанность, наконец, лопается всего через секунду после того, как Стелла разбивается вдребезги, мое освобождение врезается в меня, как гребаный грузовик.
Я падаю на ее тяжело дышащее тело, слабую кучу покалывающих нервных окончаний.
— Черт, детка. Это было…
— Невероятно, — заканчивает она за меня. — Нам придется купить эту машину у Тео, — предлагает она, заставляя меня смеяться.
— Ну, я почти уверен, что он захочет сжечь это, когда узнает, что мы с ней сделали. Покупка ее кажется гораздо лучшим предложением.
Она дрожит подо мной, и это проверка реальности, в которой я нуждаюсь — хотя я и не хочу, — что сейчас середина зимы.
— Черт, детка. Ты замерзаешь.
— Я в порядке. Могла бы заниматься этим всю ночь.
— Шлюха, — тихо выдыхаю я ей на ухо, поднимая ее и заключая в свои объятия.
Мне неприятно предлагать вернуться домой, но я знаю, что это должно произойти.
Мы работаем в тишине, пока я помогаю Стелле одеться, ее конечности похожи на спагетти после оргазмов, которые я вытянул из нее.
— Ты сможешь сесть за руль? — спрашиваю я, когда ей снова приходится ухватиться за борт машины, чтобы не упасть.
— Я не позволю тебе, если ты к этому клонишь. Ты напился и под кайфом.
— Это не мешает мне трахать тебя, — язвительно замечаю я. — Руки, — требую я, протягивая ей ее толстовку.
— Где мой лифчик?
— Тебе это не нужно. Мне будет легче добраться, когда мы вернемся домой.
Качая мне головой, она позволяет мне проводить ее к водительской стороне. Я целую ее так, словно она — воздух, которым мне нужно дышать, прежде чем я позволю ей упасть.
— Тащи свою пьяную задницу внутрь, пока не вырубился.
— Я полностью контролирую себя, Чертовка. Потребуется нечто большее, чем общая бутылка водки, чтобы вырубить меня.
— Конечно. Залезай, пока я не оставила тебя в своей пыли.
— Ты бы не стала.
— Ты хочешь испытать меня, Себастьян?
Она заводит двигатель и нажимает ногой на акселератор, заставляя зверя мурлыкать.
— Нет, не совсем, — признаю я, осознавая, что она, черт возьми, оставила бы меня стоять прямо здесь.
Я знаю лучше, чем бросать вызов моей чертовке в чем бы то ни было.
Мечась вокруг машины, я как раз тянусь к ручке, когда щелкают замки.
— Стелла, — предупреждаю я, когда она улыбается мне изнутри.
Двигатель снова урчит, и машина слегка подается вперед.
— Чертовка.
Она не может сдержать смех и, забавляясь, откидывает голову назад, когда делает это снова.
Через пару минут она смягчается и отпускает замки.
— Ты больше не кончишь сегодня вечером, — ворчу я, падая на сиденье.
— Это ты сказал? — выпаливает она в ответ.
— Слишком, блядь, верно.
Ее смех все еще наполняет машину, она выезжает со стоянки, полагаясь на то, что я направлю ее обратно в город.
Мы останавливаемся на красный свет. На дорогах довольно тихо, учитывая, что сейчас середина ночи, но рядом с нами останавливается мотоцикл.
Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как он смотрит на Стеллу.
Он качает головой, как будто отбрасывает идею дрэг-рейсинга по городу из-за того, что водитель — женщина.
— Он недооценивает тебя, детка.
— Да, — говорит она, садясь немного прямее. — Я поняла это.
— Ты же не позволишь ему сойти с рук, не так ли?
— Ты вообще меня знаешь, Себастьян? — Как всегда, мурашки пробегают у меня по спине при звуке моего имени на ее губах.
Она оглядывается и на мгновение задерживает взгляд на водителе — не то чтобы она могла видеть их через его темное забрало.
Прежде чем я успеваю сообразить, что светофор вот-вот сменится, Стелла жмет на акселератор, и мы летим вперед прямо под янтарное свечение.
Мы оставляем мотоцикл в пыли, и я кричу от возбуждения, мой член твердеет, когда мне в очередной раз напоминают о том, какая крутая задница у моей девушки.
— Черт возьми, да, чертовка. Это было безумие.
— Он не согласен, — бормочет она, глядя в зеркало.
Я оглядываюсь и вижу, что он быстро догоняет нас.
— Почти уверен, что Ducati мчится как гребаный ветер, детка, — говорю я, щурясь и пытаясь разглядеть, на чем именно он едет. Но я не совсем трезв, как она не так давно заметила.
