Экраны перед нами становятся ничем иным, как отблесками пламени, когда дом охвачен пламенем.
Тео позволяет записи продолжаться до тех пор, пока не подъедут пожарные машины, а затем выключает ее.
— Она бы этого не сделала, — говорю я снова в надежде, что кто-нибудь мне поверит.
— Она ушла и оставила тебя там, Стелла. Доказательства довольно убедительны, — мягко говорит Себ.
— Ну, посмотри внимательнее. Это была не она, — рявкаю я, мое сердце грохочет в груди, а руки сжимаются в кулаки в попытке унять дрожь. — Она бы не стала. — На этот раз мой голос звучит мягче, эмоциональнее, и я ненавижу это.
— Мы нужны вам для чего-нибудь еще? — спрашивает Себ, обнимая меня за талию и стаскивая со стула.
— Мы возьмем видеозапись с улицы, проследим за этим ублюдком. Мои ребята снаружи обыскивают обломки. Если мы что-нибудь найдем, мы тебе позвоним.
— Спасибо, — говорит Себ от моего имени, прежде чем вывести меня из комнаты.
— Куда мы направляемся? — спрашиваю я, мой голос едва слышен.
Себ не отвечает, но когда он поворачивает меня к лестнице и призывает подняться наверх, у меня появляется хорошая идея.
Мы двигаемся в тишине, пока Себ не подходит к приоткрытой двери и мягко подталкивает меня внутрь.
У меня перехватывает дыхание, когда я вхожу в комнату, оранжевое сияние из огромных окон привлекает мое внимание, и, не раздумывая, я иду к нему.
— Детка, не надо, — выдыхает Себ, но уже слишком поздно. Я уже там и смотрю вниз на обугленные останки дома Тео.
— Это все моя вина.
— Нет, детка. Это не так. Охрана этого места должна была остановить это.
— Но этого не произошло. И посмотри. — Я машу рукой перед окном, слезы снова наполняют мои глаза, когда я смотрю, как все, что касалось нашей совместной жизни, превращается в ничто, кроме пыли.
— Я знаю, принцесса, — тихо говорит он, протягивая руку, чтобы задернуть шторы. — Я знаю.
Он прижимает меня к своему телу. Обхватив мои щеки ладонями, он наклоняет свое лицо вниз, пока его нос почти не касается моего.
— Я думал, что снова потерял тебя сегодня вечером, Чертовка, — говорит он, его голос хриплый от затяжного страха и эмоций, которые вызывает это заявление.
— Ты этого не сделал, — уверяю я его, притягивая наши тела крепче, обнимая его за талию. — Я прямо здесь.
Он смотрит мне в глаза очень долго, как будто пытается убедить себя, что эти три слова — правда.
— Нам нужно найти этого ублюдка, принцесса. Я не могу продолжать это делать.
Невеселый смешок срывается с моих губ. — Расскажи мне об этом.
Поднимая голову вверх, я касаюсь своими губами его губ. Но, в отличие от обычного, он не сразу погружается в наш поцелуй. Его движения неуверенные, нерешительные.
— Себ, — выдыхаю я, поднимая руку к его щеке и проводя большим пальцем взад-вперед. — Я обещаю тебе, я в порядке.
— Черт, детка.
Наконец, я разбиваю его решимость, и его губы двигаются, его язык погружается в мой рот и переплетается с моим.
Отчаяние, облегчение и страх исходят от него. Я чувствую это в каждом прикосновении его губ и движении его языка. И все же я понятия не имею, как сделать что-либо из этого лучше.
Пока мы не положим этому конец — ему — риск всегда будет существовать.
Страх, что в следующий раз он может просто преуспеть в своей миссии.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Себастьян
Я обвиваю руками ее тело, готовый сократить еще больше пространства между нами. Моя потребность чувствовать каждый дюйм ее тела против меня, чтобы заставить себя поверить в то, что она мне говорит, слишком велика, чтобы отрицать.
Я думал, что она была в том доме.
Я думал…
Дрожь пробегает по всему моему телу, когда воспоминание о том, как я пролетел через вход и впервые увидел дом, охваченный пламенем, снова поражает меня.
— Я в порядке, — бормочет она в наш поцелуй. Но когда я провожу руками по ее спине, готовый схватить ее за задницу, она вздрагивает.
— Что случилось? — Спрашиваю я, отрывая свои губы от ее.
— Ничего. Себ, мне просто нужно…
Положив руку ей на плечи, я разворачиваю ее и поднимаю топ.
— Ублюдок, — рявкаю я, видя красную, разодранную кожу на ее спине.
— Все в порядке, — утверждает она.
— Это не хорошо, — шиплю я, снимая с нее толстовку и майку, прежде чем расстегнуть лифчик и позволить ему упасть на пол. — Не двигайся, — инструктирую я, целую ее в плечо и выбегаю из комнаты.
Я быстро перемещаюсь по особняку Чирилло, пока не нахожу одну из многочисленных аптечек первой помощи в главной ванной и достаю то, что мне нужно.
Когда я возвращаюсь в комнату, которую я назвал нашей, я обнаруживаю, что она вообще не выполняла приказы.
Хотя я не совсем уверен, что ожидал чего-то меньшего.
— Стелла, — рычу я, следуя за полоской света, идущей из соседней ванной.
Открывая дверь, я не могу сдержать дыхание, когда нахожу ее стоящей за стеклянной душевой перегородкой, полностью обнаженной, с водой, стекающей по ее аппетитным изгибам.
Она стоит ко мне лицом, но ее лицо поднято, позволяя воде стекать по ее коже.
Мои пальцы сжимаются вокруг тюбика с кремом в моей руке, когда я отталкиваю то, как сильно она мне нужна, мой гнев берет верх.
— Какого хрена ты делаешь? — Я рявкаю.
Все ее тело вздрагивает от моего глубокого, громкого голоса, за которым быстро следует хлопок двери, когда я сильно пинаю ее за собой.
— Черт, — шипит она, ее глаза расширяются от страха.
— Какого хрена, Себ? Ты напугал меня до чертиков.
Делая шаг вперед, я делаю глубокий вдох через нос.
— Я сказал тебе оставаться на месте. — Я прищуриваюсь, глядя на нее, позволяя ей увидеть, как я чертовски зол, но, как всегда, она просто отмахивается от этого, на ее губах появляется улыбка, когда она берет тюбик с антисептическим кремом в моей руке.
— Это просто ожог от трения, Себ. Все в порядке.
— Тебя чуть не взорвали. В этом нет ничего хорошего.
— Я знаю. Я знаю, но…
Сломленный, измученный взгляд на ее лице вытесняет весь гнев и напряжение из моего тела. Она прислоняется спиной к стене, задыхаясь, когда холодные плитки касаются ее воспаленной кожи.
— Детка, — выдыхаю я, роняя трубку, скидывая туфли и стаскивая с шеи и без того ослабленный галстук.
Все еще одетый в рубашку и брюки, я захожу к ней в душевую кабину, вода сразу пропитывает мою одежду.
