Я делаю долгий, медленный вдох и пытаюсь успокоить свое бешено колотящееся сердце.
— Шок — это нормально, — говорит мне Деймон, прежде чем у Себа появляется шанс присоединиться к нам. — Просто потерпи, все будет хорошо.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, удивленная его пониманием. Я знаю, что он не совсем хладнокровный монстр, но я все равно не ожидал этого от него.
— Я в порядке, — тихо вру я.
Я вошла туда не с намерением просто подойти и вышибить мозги Джокеру. Я думала, что Тео или даже Себ потеряют свое дерьмо и просто возьмут верх. Я не ожидала, что они позволят мне взять на себя ответственность и отомстить, в чем я нуждалась, за все, через что он заставил нас всех пройти. Я просто надеюсь, что Тоби получит шанс отомстить своему мудаку-отцу на другом конце города.
— Тебе нужно потрахаться, ты это знаешь, братан? — Себ шипит, когда присоединяется к нам.
Деймон закатывает глаза и нажимает на газ, быстро увозя нас от лагеря Жнецов.
— Все то же место? — Он загадочно спрашивает Себа.
— Да, — подтверждает Себ, но не уточняет.
Я оглядываюсь на него через плечо, радуясь сосредоточиться на том, что он скрывает, а не на реальности того, что мы оставляем позади, но самодовольный ублюдок просто невинно улыбается мне.
— Что делает Тео? — Спрашиваю я, нуждаясь в продолжении разговора. Я понятия не имею, что произойдет, когда я позволю себе на самом деле осознать тот факт, что я убила кого-то сегодня вечером, и я бы предпочла не узнавать об этом, сидя в машине Деймона.
— Без понятия. Босс, вероятно, устроил ему разбор полетов с Рэмом или что-то в этом роде.
— Разве он не отомстит? Мы — я — только что застрелили одного из его членов.
— Один из его членов, который нарушил одно из правил Рэма, — указывает Себ.
— Он просто разозлится, что не смог сам нажать на курок. Рэм не любит неповиновения. И, — продолжает Деймон, — как вы, наверное, только что видели, весь клуб знает, кто на самом деле главный. Рэму придется унижаться, если он не хочет, чтобы это повлекло за собой еще какие-либо последствия.
— Не могу представить, что у Джокера было много шансов против Джонаса, — бормочу я.
— Нет. Но ему также не нужно было идти против своего президента.
— Есть ли у него другие дети, о которых мы должны знать?
Деймон хихикает. — Мы изучаем это.
— Я надеюсь, что они сделают ему больно, что бы они ни запланировали для него, — говорит Себ, наклоняясь вперед и обнимая меня за талию.
— Я могу почти гарантировать это.
— Ты направляешься туда, куда его заберут в следующий раз, да? — Я спрашиваю Деймона.
— Я бы не пропустил такое развлечение.
— Разве ты не хочешь быть частью этого? — Я спрашиваю Себа, искренне любопытствуя.
— У меня на уме кое-что получше.
Всего несколько минут спустя Деймон останавливает свою машину на обочине дороги.
Я выглядываю, не видя ничего, что привлекло бы мое внимание. Это просто улица с магазинами и жилыми домами в глубине территории Чирилло.
— Что это? — Спрашиваю я, когда Себ открывает дверь позади меня и выходит.
— Веселой ночи. — Деймон подмигивает мне, когда дверь рядом со мной открывается и Себ выходит.
— Тебе тоже. Заставь его кричать. — Деймон посмеивается над моими словами, прежде чем меня поднимают с места.
Себ берет меня за руку и тащит на тротуар, прежде чем прижать к стене здания.
— Не могу больше ждать, черт возьми, — стонет он, снова обхватывая пальцами мое горло, слегка приподнимая мой подбородок, чтобы он мог прижаться губами к моим.
Я едва успеваю уловить его движение, как его язык проскальзывает мимо моих губ, а его рука скользит по моему бедру, обхватывает мою ногу вокруг его талии и позволяет ему тереться об меня.
— Ты чертовски невероятна, — стонет он, целуя меня в горло.
— С-Себ, мы… черт, — я шиплю, когда его длина касается моего клитора, просто так, что это заставляет меня потерять ход мыслей.
К счастью, или, может быть, нет, какой-то придурок через дорогу свистит. Я могу только предположить, что это для нашей пользы, но этого достаточно, чтобы напомнить мне, что мы сейчас на публике.
— Себ, нам нужно остановиться, — говорю я, наконец, обретая свой разум. Мои руки останавливаются на его груди, чтобы оттолкнуть его.
— Почему? У меня нет проблем показать миру, к кому ты принадлежишь, Чертовка. Ты знаешь, что каждый парень, который увидит нас, будет безумно завидовать мне.
Моя киска сжимается при мысли о том, что он ведет меня в такое публичное место.
Он, блядь, тоже это знает, потому что его улыбка становится злой.
— Ты бы, блядь, позволила мне, не так ли, Чертовка? — Он рычит, скользя рукой по моей ноге, пока кончики его пальцев не касаются мокрого кружева моих трусиков.
Его пальцы сжимаются на моем горле так сильно, что у меня перед глазами начинают мерцать звезды.
— Ты грязная гребаная шлюха, Чертовка, — говорит он, удерживая мой взгляд, пока потирает мой клитор. — И ты весь мой гребаный мир.
Я не понимаю, что мы переместились, пока тепло не охватывает меня, и когда я отрываюсь от губ Себа и открываю глаза, я обнаруживаю, что мы внутри и стоим перед лифтом.
— Г-где мы? — Спрашиваю я, мой голос хриплый от желания.
— Твой сюрприз, Чертовка.
Двери раздвигаются, и после того, как Себ нажимает что-то на панели управления, мы начинаем подниматься вверх.
— Я уже говорил тебе, как чертовски невероятно ты выглядишь сегодня вечером? — Рычит он, делая шаг ко мне, пока его глаза пожирают меня.
Я отступаю, поддразнивая его, но вскоре моя спина упирается в стену, останавливая мое отступление.
— Один или два раза, — язвительно замечаю я.
— Значит, этого недостаточно.
Он прикусывает нижнюю губу зубами, его глаза обшаривают каждый дюйм моего тела и обжигают мою кожу.
Он даже не прикасается ко мне, а я стою здесь со слабыми коленями, почти задыхаясь от него.
— Ты такая чертовски красивая, Чертовка. И не только снаружи.
Он сокращает пространство между нами, его рука обвивается вокруг моей шеи.
— Ты спасла меня, детка. Ты это знаешь?
Я качаю головой. — Я была тебе не нужна, Себ.
— Неправда. Я бы уже разбился.
Он наклоняется, прикасаясь своими губами к моим, но прежде чем он успевает углубить поцелуй, звенит лифт, объявляя о нашем прибытии.
Взяв меня за руку, Себ вытаскивает меня из лифта и тащит в пустой коридор. Запах свежей краски ударяет мне в нос, когда мои ноги погружаются в плюшевый ковер. Насколько я могу видеть, в стене цвета свежих сливок есть четыре черные двери.
