Моя грудь вздымается, когда мы смотрим друг на друга, мои соски похожи на пули за чашечками корсета.
— Ты хочешь поиграть, Чертовка? — Себ растягивает слова, проводя ножом по моей челюсти и вниз по шее.
— Ты знаешь, что я хочу, — шепчу я, пытаясь замедлить движения своей груди, когда острие лезвия опускается.
Он не режет меня — я безоговорочно верю, что он не причинит мне боли, — но я чувствую легкую царапину.
Я знаю, насколько остра эта штука, как быстро она может порезать меня и оставить истекать кровью на этой столешнице.
— Мне это действительно нравится, — выдыхает он, проводя лезвием по краю корсета. — К сожалению, недостаточно. — Он засовывает кончик под ткань, прикрывающую мою грудь, и тянет.
Кружево легко разрывается, обнажая мои тяжелые груди.
— О Боже, — стону я, откидываясь на ладони и выгибая свое тело, предлагая себя ему.
Убирая нож, он наклоняет голову, втягивая мой твердый сосок в рот и прикусывая, пока я не вскрикиваю.
— Да. Себ, да.
Не отрывая от меня рта, он разрезает оставшуюся часть моего корсета, пока он не падает на прилавок в виде испорченных лоскутов.
Перемещая свои губы на другую сторону, он проделывает с ней то же самое, пока я не начинаю извиваться на стойке, упираясь пятками в его задницу, борясь за трение, необходимое мне, чтобы кончить.
— Себ, пожалуйста. Мне нужно…
— Поверь мне, Чертовка. Я собираюсь дать тебе именно то, что тебе нужно.
Целуя мой живот, его пальцы находят маленькую молнию у основания моего позвоночника, и он тянет ее вниз мучительно медленно.
Как только она расстёгивается, я отрываю свою задницу от прилавка, позволяя ему стащить его вниз по моим ногам. Он бросает его мне на колени, позволяя мне сбросить его.
— Так чертовски идеально.
Он целует линию вдоль шрама на моем животе, прежде чем облизать ее обратно.
— Свирепая. — Поцелуй. — Такая чертовски сильная. — Поцелуй. — Мой мир. — Поцелуй. — Моя слабость. — Поцелуй.
Мои трусики внезапно спадают с моего тела, благодаря моему ножу, снова оставляя меня корчиться голой на прилавке.
— Умер и попал на гребаные небеса, — бормочет Себ, потирая большим пальцем нижнюю губу и изучая меня.
Кончик его пальца скользит по ремешку на моем бедре, заставляя меня вздрогнуть. Я раздвигаю бедра в надежде, что это привлечет его выше.
— Шлюха, — говорит он с веселым смешком.
— Я буду тем, кем ты хочешь, чтобы я была…
— Если это даст тебе то, что ты хочешь? — он закончил за меня.
— Проблема? — Я ахаю, когда он отпускает бретельку, опуская ее так, что она соединяется с моей юбкой.
— Вовсе нет.
Он сбрасывает пиджак, бросая его на стойку, прежде чем развязать галстук и снять рубашку, оставляя его стоять в одних черных брюках, которые низко сидят на бедрах, демонстрируя резинку боксерских трусов и глубокие V-образные линии.
— Себ, — выдыхаю я, мои глаза прикованы к его телу, мои пальцы сжимают край стойки, чтобы помешать мне взять все в свои руки.
— Скажи мне, чего ты хочешь, детка, — рычит он, делая шаг ближе.
Мое влагалище болит от его слов, и мой взгляд опускается на палатку в его штанах.
Я хочу этого, черт возьми. Но я также…
— Твой рот, — выдыхаю я, раздвигая ноги шире.
Его бровь изгибается, когда он стоит передо мной, ни хрена не двигаясь.
— Себ, — стону я, как будто мне действительно больно, — я хочу, чтобы твой рот был на моей киии… ДА! — Я кричу, когда он падает на колени, стаскивает мою задницу с края и ест меня так, как будто он умрет без этого.
Мои пальцы запутываются в его волосах, в то время как его язык атакует мой клитор, заставляя все мое тело дрожать от потребности в освобождении.
Он засовывает в меня два толстых пальца и сгибает их именно так. Всего через несколько секунд я взрываюсь вокруг него, мое тело сотрясается в конвульсиях на жестком столе, когда я переживаю каждую мощную волну удовольствия.
Когда он отстраняется, его лицо сияет от моего освобождения, и на его лице самодовольная ухмылка.
Мои губы приоткрываются, чтобы выкрикнуть колкое замечание по этому поводу, но я проглатываю слова, когда он расстегивает ширинку своих штанов и высвобождает свой ноющий член.
Кончик блестит, и моя киска сжимается, более чем готовая почувствовать, как он движется внутри меня.
— Пожалуйста, — хнычу я так тихо, что даже я не слышу этого из-за стука моего сердца и прилива крови к ушам.
Но в ту секунду, когда его глаза встречаются с моими, я знаю, что он это сделал.
Он проводит кончиком своего члена по моей влажности, покрываясь моими соками, прежде чем его рука крепко обхватывает мое бедро, оттаскивая меня дальше от стойки, прежде чем он толкает свой член внутрь меня.
— Пожалуйста, мне нужно…
Он отвечает резким толчком внутрь меня, заполняя меня по самую рукоятку одним движением, отчего у меня перехватывает дыхание.
Его кончики пальцев впиваются в мою задницу, когда он трахает меня, как гребаный демон. Укус боли от его хватки только усиливает удовольствие, которое нарастает во мне быстрее, чем я думала, что это возможно.
— Ты такая же облажавшаяся, как и все мы, не так ли, Чертовка?
— Себ, — стону я, моя голова откидывается назад, когда его губы находят мою шею.
— Кровь и насилие возбуждают тебя так же, как и всех нас.
— Сильнее.
— Черт, детка.
Он выходит из меня, и я кричу о своем недовольстве тем, что теряю его, но быстро разгадываю его план, прежде чем моя обнаженная грудь соприкасается с мраморной стойкой, на которой я лежала. Он говорит мне держаться и тащит мою задницу назад, пока я не оказываюсь именно там, где он хочет меня видеть.
Все еще на каблуках, я для него идеального роста, и не проходит и вдоха после того, как я чувствую, что он придвигается ближе, как он снова полностью входит в меня — только в этой позе это кажется намного глубже.
У меня кружится голова, когда он трахает меня так сильно, проникает в меня так глубоко, что я понятия не имею, где заканчивается удовольствие и начинается боль.
Это, блядь, все.
Моя грудь прижимается к столешнице, моя кожа скользкая от пота, пока он трахает меня, пока я не превращаюсь в бескостное, тяжело дышащее месиво.
— Еще раз, — требует он после очередного умопомрачительного релиза.
Его рука скользит по моему животу, опираясь на мои ноги, принимая немного моего веса. Рискованно.
