— Не имеет значения, что я думаю. Ты заботишься о своих друзьях.
Она выдыхает. — Верно. Мне было наплевать, что ты думаешь.
— Теперь я знаю, что ты лжешь, — шепчу я ей на ухо.
— Это действительно не имеет значения, не так ли? — Спрашивает она.
— Почему?
— Ты веришь во что хочешь. Ты парируешь все, что считаешь неправильным. Если ты решишь, что я действительно представляю угрозу, ты уничтожишь меня, как Джокера. Как Джонаса.
Я вздрагиваю, когда образ, который формируют ее слова, заполняет мои глаза.
Эмми на полу с пулевыми отверстиями в теле или, что еще хуже, в одной из папиных камер пыток.
Я безжалостен. Я делаю то, что нужно делать с людьми, которые причиняют нам зло. Я делал это снова и снова. Больше, чем я рад признаться. Но мог ли я сделать это с ней?
У меня кровь стынет в жилах.
Мне даже не нужно об этом думать. Я знаю ответ. И я боюсь, что, если дойдет до этого, мой отказ может разрушить все, чему папа обучал меня на протяжении многих лет.
Я сглатываю. Тяжело.
— Ты думаешь, я хочу тебя убить?
Дрожь пробегает по ней, но она молчит несколько секунд.
— У меня повторяющийся сон, в котором ты делаешь, — тихо признается она. — Точно так же, как Стелла убила Джокера. Только я на его месте, а ты был на ее месте.
— Есть ли причина, по которой я хотел бы убить тебя, Эмми?
Она качает головой. — Н-нет. Клянусь тебе, я не знала о Джокере.
— Я знаю, — говорю я ей. — Я верю тебе. — И я верю. Я вижу, как много Стелла значит для нее. Если бы она знала, что что-то не так, я искренне верю, что она предупредила бы нас об этом. Я также вижу вину, которую она несет в себе, что она не знала и поэтому не могла остановить это. Но я мало что могу сделать, чтобы помочь с этим. Это то, с чем ей придется смириться в свое время.
— П-правда?
Переместившись так, чтобы я оказался на заднице, я вытягиваю ноги, прижимая ее между бедер и обнимая одной рукой за талию, прижимая ее спиной к себе спереди.
— Я верю. Но мне нужно знать, есть ли что-нибудь еще, Эм.
— Что ты имеешь в виду? — Спрашивает она в замешательстве, и я знаю, что, если бы я развернул ее, я бы обнаружил, что ее красивое лицо омрачено хмурым взглядом.
— Я имею в виду, есть ли что-нибудь, что ты скрываешь от меня?
— Что? Нет, конечно, нет. Например, что?
— Все, что угодно, — говорю я.
Она делает паузу, размышляя. — Ты все еще смотришь на клуб? Ты думаешь, я замешана во что-то еще?
— Мои друзья, моя семья. Они для меня все, Мегера. Было бы наивно с моей стороны не спросить.
Ее плечи напрягаются, возвращается ее обычная борьба.
— Ты действительно невысокого мнения обо мне, не так ли? Я не лгу тебе. Если бы я что-то знала, что угодно, я бы тебе сказала. Ну, может быть, не тебе. — Я знаю, что она закатывает на меня глаза, и я не могу не улыбнуться. — Но Стелле. Калли.
— Хорошо, — выдыхаю я, позволяя своим губам еще раз коснуться ее шеи. Она снова расслабляется, пока следующее слово не срывается с моих губ. — Но…
— Господи, Тео.
— Но, — продолжаю я. — Если я обнаружу, что ты лжешь мне, тогда я сделаю все возможное, чтобы защитить тех, кого я люблю.
— Верно. Конечно. — Она пытается вырваться из моей хватки, но моя рука напрягается вокруг нее, пальцы сжимаются в ее волосах, чтобы удержать ее на месте.
— Не убегай от меня, Мегера.
— Это именно то, что я должна делать. Ты гребаный псих, Тео. Ты знаешь это, верно?
Мой единственный ответ — усмехнуться, потому что, черт возьми, она не знает и половины этого.
— Как ты узнал, где я? — Спрашивает она, как и прошлой ночью.
— Я выследил тебя, — заявляю я, как будто это не очевидно.
Ее голова опускается, когда она смотрит на свой телефон.
— Верно. Конечно. — Протягивая руку, она кладет его на тумбочку. — Думаю, я получу новый.
— Если ты думаешь, что это помешает мне найти тебя, то ты действительно недооцениваешь меня.
— Ты говоришь, что веришь мне. Я же говорила тебе, что больше ничего нет. Чего ты хочешь от меня?
— Вопрос на миллион долларов, — говорю я, облизывая линию на ее шее.
— Очевидно, что это не секс, иначе ты бы уже трахнул меня.
— Может быть, я просто веду себя как джентльмен.
Она насмехается над моими словами.
— Да, может быть. Извините меня. — Она кладет руки мне на колени и толкает. На этот раз я ее отпустил.
— Ты не должен быть здесь. Ты должен быть дома со своими друзьями. — От мрачного выражения ее лица у меня болит в груди.
Сегодня Рождество. Это должен быть один из самых счастливых дней в году.
— Что, если я хочу быть здесь?
— Ты ненавидишь меня, Тео. Почему ты хочешь быть здесь? — Она отмахивается от меня и проскальзывает в ванную.
Звук включающегося душа привлекает мое внимание, и я встаю с кровати, следуя за ней.
Она оставила дверь открытой, так что я могу воспринять это только как приглашение.
Прислонившись плечом к дверному косяку, я наблюдаю, как она снимает с себя одежду и встает под струю, совершенно не обращая внимания на то, что я наблюдаю за ней. За каждым дюймом ее тела.
Ее волосы собраны на макушке, чтобы они оставались сухими, и она быстро покрывает свое аппетитное тело пеной и смывает ее.
Слишком быстро она тянется за полотенцем и оборачивает его вокруг себя, прячась от меня.
— Извините меня, — говорит она, подходя ко мне, ее глаза прикованы к моей груди, пока она ждет, когда я отойду с ее пути.
— Эмми, — говорю я, ожидая, когда она поднимет на меня взгляд.
Когда она этого не делает, я протягиваю руку и беру пальцами ее за подбородок, заставляя ее встретиться со мной взглядом.
У меня перехватывает дыхание при виде ее слез.
— Что это?
Она качает головой. Движение настолько неуловимое, что, если бы я не прикасался к ней тогда, я бы никогда не узнал, что это произошло.
— Сегодня. Это… это был долгий день.
Мои глаза сужаются, как будто я смогу прочитать причину ее печали в ее глазах, но я не могу. Она закрыта.
— Поговори со мной, — тихо прошу я.
— Чтобы ты мог использовать это против меня позже? Я пас, спасибо. Тебе следует просто уйти.
Она пытается проскользнуть мимо меня, но я ничего этого не потерплю.
