— Увидимся позже, дамы, — говорит она, слегка помахав рукой через плечо. Взяв меня за руку, она позволяет мне отвести ее на танцпол.
Только мы не добираемся туда, потому что нас перехватывает не кто иной, как моя сияющая мама.
— Вот ты где, — говорит она, переводя взгляд с нас двоих, в ее глазах мерцает возбуждение. — Почему ты не сказал мне, что приведешь Эмми? — она отчитывает.
— Мы были немного заняты.
— Теодор, я надеюсь, ты ведешь себя как джентльмен.
Эмми фыркает рядом со мной, и я крепко сжимаю ее руку.
— Конечно, он такой. Идеальный парень.
Мама тает. Это довольно зрелищно.
— Это мой мальчик. Я знала, что ты девушка для него в ту ночь, когда ты была у нас дома, — говорит она Эмми, пока я стою там, желая, чтобы земля поглотила меня.
— Вообще-то мы собирались танцевать, — говорю я ей, более чем готовый к тому, что это закончится.
Я люблю свою маму, но прямо сейчас все, чего я хочу, это держать мою девочку в своих объятиях, пока мы считаем до нового года и нашего нового совместного старта.
Беспокойство захлестывает меня, как это уже было несколько раз за сегодняшний вечер. Но я списываю это на то, что мне приходится делить свою девочку со всеми остальными, когда на самом деле, я бы все отдал прямо сейчас, чтобы быть дома, только мы двое, готовые праздновать в одиночестве — желательно в моей постели.
— О, конечно. Идите и развлекайтесь. — Делая шаг вперед, я тяну Эмми за руку, чтобы она следовала за мной, но мама еще не закончила. — О, вы оба должны прийти завтра на ужин. Дети с удовольствием проведут с тобой время.
— Конечно, мам. Напиши мне подробности.
На этот раз она отпускает нас, и мы без перерыва выходим на танцпол.
— Так то лучше, — говорю я, притягивая ее тело к себе и касаясь губами ее щеки. — Прости, что заставил тебя терпеть все это.
— Все было не так уж плохо, — уверяет она меня, но я думаю, мы оба знаем, что на самом деле она не говорит правду. Единственным бонусом было то, что папа держал дистанцию. Я понятия не имею, потому ли это, что он сожалеет о том, что сделал, или он просто боится, что мы раскроем его извращенный секрет.
— Над чем ты смеешься? — Эмми спрашивает, когда чувствует, что я посмеиваюсь над ней.
— Ты видела лица Алекса и Нико, когда они увидели твое кольцо?
— Да, — соглашается она со смехом. — Думала, Нико наложит в штаны.
— Да, хорошо. Нико — идиот, который думает, что женщины хороши только для того, что у них между ног.
Она немного отстраняется. — А ты нет? — Спрашивает она с ухмылкой.
— Нет, я тоже чертовски люблю твой рот.
Ее крошечная ручка хлопает меня по плечу. — Ты идиот.
— Твой идиот?
— Ну, нам всего семнадцать, помнишь? Слишком рано принимать такие судьбоносные решения.
— Ты этого не хочешь? — Я спрашиваю, мое сердце замирает.
— Честно, Тео, я понятия не имею, чего я хочу прямо сейчас. С тех пор, как я вернулась из отпуска, все пошло наперекосяк. Мне просто нужно… время.
Я киваю ей, снова притягиваю ее ближе и кладу ее голову себе на плечо, чтобы мы могли двигаться вместе. Музыка вокруг нас быстрая и оптимистичная, но ни один из нас не пытается за ней угнаться.
Мое сердце колотится в груди, когда я обнимаю ее крепче, не в силах избавиться от ощущения, что она ускользает от меня.
Я надеялся, что сегодняшний вечер может стать началом чего-то, но я не могу избавиться от ощущения, что конец может наступить быстрее, чем я хочу, что в ту секунду, когда я позволю ей выйти из моей парадной двери, она даже не оглянется.
— Пять минут, — зовет кто-то с другой стороны комнаты, и когда я поднимаю глаза, я вижу, что официантки наводняют зал, раздавая бокалы с шампанским, готовые к важному моменту.
— Эй, — говорит Эмми, обнимая меня за шею. — Ты в порядке? Ты выглядишь… обеспокоенным.
— Д-да, — говорю я, глядя в ее темные глаза. — Я прижимаю тебя к себе; что может быть лучше?
Найдя ее губы, я целую ее, как будто мы не стоим посреди комнаты, заполненной, черт возьми, почти тремя сотнями человек, а одни в моей квартире, только мы.
Прежде чем я осознаю, что прошло какое-то время, музыка обрывается, и люди вокруг нас начинают обратный отсчет до полуночи.
Эмми не отстраняется от нашего поцелуя, пока все не поют — Три.
Она смотрит прямо мне в глаза, позволяя мне увидеть все, что она действительно чувствует в своих темных глубинах. Надежда, которую я быстро терял, растет вперед. Все это было в моей голове. Все будет хорошо.
— Два, — поет комната. — Один.
— Мне жаль, Тео. Я действительно сожалею, — говорит Эмми, сбивая меня с толку, когда комната взрывается от волнения, прежде чем раздается серия ударов, и Эмми отскакивает назад и вырывается из моих рук.
— Что за…
Крики и вопли раздаются, когда загорается свет, открывая ряд вооруженных, одетых в порезы придурков по всей комнате.
Чертовы Жнецы.
— Эмми? — Я смотрю туда, где она была всего несколько секунд назад, но ее нет. — Эмми? — Я кричу, обыскивая комнату испуганных женщин и мужчин, которые пошли бы на край Света, чтобы защитить их.
Когда я нахожу ее, все беспокойство, которое я испытывал сегодня вечером, начинает обретать смысл.
Она, блядь, играла со мной.
Все это прошлой ночью… все это было лишь частью действия, чтобы добраться до этого момента.
Я делаю шаг вперед к тому месту, где она стоит с Крузом и Ксандером позади нее, защищая ее с оружием, направленным прямо мне в голову.
У меня нет своего оружия, так же, как я знаю, что у большинства мужчин в комнате его нет. Мы здесь в безопасности. Мы должны быть здесь в безопасности.
Себ, Алекс, Нико, Тоби и Деймон подходят ко мне, когда папа, Харон и Эван появляются всего в нескольких футах от меня.
Деймон и Эван — единственные, у кого есть оружие, готовые действовать.
Я перевожу взгляд с них на Эмми и Круза, и что-то внутри меня разрушается.
Все кончено.
Между нами все кончено.
— Опустите оружие. Отпусти их, — говорю я достаточно громко, чтобы услышало большинство в комнате.
— Сын? — Папа гремит, в его глазах беспокойство.
— Я сказал, отпусти их, — рявкаю я.
— Тео? — Обеспокоенный голос Себа доносится до моих ушей, но ничто из того, что кто-либо может сказать прямо сейчас, не заставит меня передумать.
Она приняла свое решение.
Она выбрала их. Не нас.
