— Ты можешь пойти куда угодно, не подцепив какую-нибудь случайную женщину?
— Э-э-э…
— На самом деле, не отвечай на это. Я уже знаю.
— Я просто был вежлив.
— Конечно, ты был.
Он ставит поднос с выпечкой и кофе на мою кровать, и я немедленно тянусь за одной из кружек, в то время как он выбирает печенье с изюмом.
Мы оба погружаемся в комфортную тишину, и примерно через десять минут из соседней комнаты доносится шум.
— Похоже, твоя свита проснулась, — говорю я Крузу.
— Ты имеешь в виду свою свиту? — Он шутит.
— Мои герои. — Мы снова замолкаем, несмотря на то, что нам обоим нужно обсудить миллион и одну вещь. — Что ты собираешься делать с дедушкой?
Круз делает долгий вдох. — За то, что фактически продал мою племянницу мафии? Убить его.
Я, черт возьми, чуть не подавилась кусочком круассана.
— Ты это не серьезно? — Я спрашиваю, как только мне удается не умереть.
— Смертельно серьезно. Я почти уверен, что твой отец тоже согласится со мной.
— Черт, папа… Ты говорил с ним?
— Позволь мне разобраться с твоим отцом, малышка, — говорит он, протягивая руку, чтобы погладить меня по голове, как он делал, когда я была настоящим ребенком. — Я собираюсь отправиться разбираться с твоей маленькой проблемой. Делай то, что тебе нужно, и мы отправимся, когда ты будешь готова.
— Куда мы направляемся?
— Мой дом, при условии, что эти греческие ублюдки еще не сожгли его дотла. — Думаю, он дразнится, но все равно меня охватывает паника.
Что-то подсказывает мне, что Тео сделал бы гораздо больше, чем устроил бы несколько пожаров, чтобы вернуть меня прямо сейчас.
Но это только потому, что его отец поручил ему это, или потому, что он сам этого хочет?
Все, что он сказал мне за последние несколько дней, крутится у меня в голове, пока Круз засовывает ноги в ботинки и хватает свою долю. Образ его лица, когда он застал меня стоящей с Крузом прошлой ночью, когда реальность врезалась в него, снова поражает меня с полной силой.
Я хочу верить, что он хотел бы, чтобы я вернулась по правильным причинам. Но Тео — мастер врать и манипулировать, так что я действительно понятия не имею, каковы его мотивы.
Станет ли моя жизнь когда-нибудь снова нормальной?
— Конечно, так и будет. Имей веру, — говорит Круз, подходя ко мне сбоку.
Я оцениваю его дважды, не осознавая, что задала этот вопрос вслух.
— Я постараюсь, — шепчу я, когда он целует меня в макушку.
Для такого крутого и страшного байкера мой дядя временами может быть чертовски милым.
— Я дам ребятам знать, что ты одна, но скажу им, чтобы они тебя не прерывали. Если ты что-то захочешь или будешь нуждаться в них, они будут прямо по ту сторону двери.
Я киваю, пытаясь проглотить подступающий комок эмоций.
— Спасибо, — выдыхаю я.
Он приподнимает бровь, глядя на меня, но не отчитывает за то, что я еще раз поблагодарила его.
— Я буду так быстр, как только смогу. Постарайся не попасть ни в какие неприятности.
— Ничего не могу обещать.
Он идет через комнату, но останавливается у двери, когда я окликаю его.
— Где ты собираешься достать… — Я замолкаю, на самом деле не желая снова обсуждать эту ситуацию.
— У меня есть свои способы. — Он подмигивает, а потом уходит.
Я сижу там, ковыряясь в завтраке еще немного, но на самом деле я не могу это переварить. Итак, в конце концов, я ставлю поднос на край кровати и направляюсь в душ.
Мне нужно смыть с себя все до единого воспоминания о прошлой ночи и последних нескольких днях навсегда.
Я включаю душ на полную мощность, достаю все девчачьи средства, которые Круз купил для меня, и принимаюсь за работу, серьезно впечатленная его заботливостью. Я знаю, он может быть милым, но я не думала, что у него хватит духу не забыть купить мне женскую бритву и пену для бритья. Он действительно обо всем подумал.
Должно быть, проходит почти час, когда я наконец выхожу. Хотела бы я сказать, что чувствую себя совершенно новой женщиной, но я бы солгала. Мои волосы, возможно, были вымыты с точностью до дюйма, а кожа натерта до блеска, но боль в груди и узел в животе все еще остаются.
Я нахожу гостиничный фен и смотрю на себя в зеркало грустными глазами, пока он творит свое волшебство.
К тому времени, как я заканчиваю, мне становится скучно и одиноко, поэтому я стучу в смежную дверь и вхожу внутрь.
— Коротышка, — объявляет Ксандер, пододвигаясь к краю кровати, на которой он развалился. — Как у тебя дела?
— Да, — говорю я, приглашая себя войти, хотя быстро жалею об этом, когда понимаю, насколько сильно это пахнет байкерскими мальчиками. — Ты знаешь. Я довольно часто переходила из одной тюрьмы в другую, так что…
— Ты можешь выйти за эту дверь в любое время, когда захочешь, — серьезно говорит мне Линк, один из ближайших друзей Круза.
— Да, я знаю. Хотя, думаю, я бы предпочла, чтобы мои шансы пока оставались с вами, ребята.
— Правильный ответ, — соглашается он.
— Так что же мы смотрим? — Спрашиваю я, сидя на кровати Ксандера и глядя в телевизор. — Утреннее ток-шоу? Вы что, блядь, все на самом деле?
— Что? — Ганнер ахает, как будто он действительно оскорблен. — Так получилось, что мне нравится ведущая, она высказывает несколько очень интеллектуальных замечаний.
— Интеллектуальных? — Спрашиваю я, моя бровь изогнута в подозрении. — Я предполагаю, что это код для того, что ты хотел бы ее трахнуть.
— Эмми, — выдыхает он, прикрывая сердце рукой. — Ты ранишь меня.
— Ты несешь чушь, Ганнер. Бьюсь об заклад, ты не слышал ни слова из того, что сказала эта женщина.
— Почти уверен, что в какой-то момент она сказала «доброе утро».
— Гребаный идиот, — бормочет Линк, бросая в него одно из печений из пакета рядом с чайником.
Мы сидим там и какое-то время смотрим это дерьмо, и, удивительно, мне действительно удается забыть о своей реальности и просто наслаждаться непринужденностью их компании.
Здесь нет ни притворства, ни скрытых намерений, и, насколько я знаю, ни лжи, ни чуши собачьей.
Все замечательно, и я почти начинаю думать, что теперь, когда я вдали от Чирилло, все немного вернется на круги своя. Но как раз в тот момент, когда я начинаю позволять себе мечтать о своей новообретенной свободе, раздается громкий стук в дверь гостиничного номера из комнаты, в которой я должна быть.
Я резко сажусь на кровати Ксандера.
