Девочки и… он?
Моя кровь закипает, когда я думаю о том, как он прикасался к ней, утешал ее, как она обвивалась вокруг его тела, как гребаная змея, когда они уезжали вместе.
Не обращая внимания на стакан, я тянусь за бутылкой.
— Братан, ты выиграл для нас эту гребаную игру. Тебе предназначено быть на вершине гребаного мира прямо сейчас, — указывает Себ.
Да. Ну, часть меня такая и есть.
Вид ее, стоящей там в толпе, зажег что-то внутри меня, чего я никогда раньше не испытывал. Сила моей потребности заставить ее гордиться мной, произвести на нее впечатление, доказать ей, что я не просто какой-то привилегированный придурок, которому нравится смотреть, как она кончает, как подонок, откровенно говоря, беспокоила. Но это подтолкнуло меня вперед. И слава богу, что это произошло, потому что мы приближались к тому, чтобы уйти с поля на девяностой минуте с гребаной нулевой ничьей. Недостаточно хорошо.
Я бы предпочел честно проиграть, чем иметь гребаную нулевую ничью.
Видеть выражение лица Бена, когда он не смог помешать мне забить мяч в их ворота в третий раз менее чем за десять минут, было чертовски красиво. Почти такая же красиво, как моя девочка, стоящая в толпе с широкой улыбкой на лице.
Я понятия не имею, знала ли она, что вообще отреагировала на мой успех, но ее улыбка означала для меня чертовски все. Ее присутствие, несмотря на ее телохранителя, значило для меня все.
— Я в восторге от этого, — говорю я им обоим.
— Ну, — бормочет Алекс, — ты можешь сказать это своему лицу?
Я отворачиваюсь от него и делаю еще один глоток из бутылки.
— Чья, блядь, была идея, что мы не можем увидеть девочек, пока не уйдем в бар? — Дуется Себ. — Я действительно хотел бы получить победный минет прямо сейчас.
— Моя, мудак. Это была моя гребаная идея, чтобы вы оба не бросили меня ради киски, — радостно восклицает Алекс.
— Как ты делаешь каждый гребаный раз, когда мы куда-нибудь выходим? — Я спрашиваю. — Все, что нужно девушке, это взглянуть в твою сторону, и ты перед ней, тяжело дышащий, как сучка во время течки.
— Я не такой. И в любом случае, ты просто завидуешь, потому что у меня больше девушек, чем у тебя.
— Завидую. Да. Это, должно быть, охуенно. Тебе удалось избавиться от крабов, которыми тебя наградила последняя шлюха? — Я спрашиваю, мой голос смертельно серьезен.
— Однажды, — выплевывает Алекс. — Это случилось однажды. Ты можешь, блядь, оставить это в прошлом сейчас?
— Чертовски маловероятно, — предлагает Себ, делая глоток из своей бутылки, пока Алекс раздраженно бормочет.
— Только подумай, если бы ты не запретил девушкам, ты мог бы в этот самый момент молча тет-а-тет развлекаться со своей правой рукой.
— Вы знаете, — говорит Алекс, резко вставая, как будто что-то укусило его за задницу, — вы двое такие кайфоломы, теперь вас выпороли. Я собираюсь найти Нико и Тобса. По крайней мере, они все еще знают, как веселиться.
— Ой, — говорит Себ, прикрывая свое сердце, как будто слова Алекса действительно причиняют ему боль. — Однажды ты встретишь девушку, которая обратит тебя на темную сторону, чувак. И я, блядь, здесь ради этого.
— Неважно, — бормочет он, хватая бутылку со стола и вытаскивая пакетик с травкой из кармана. — Время идти и праздновать, ублюдки. — Он направляется к двери, прежде чем повернуться ко мне. — Калли все еще одинока, верно? Может быть, пришло время сорвать ее вишенку.
Мои пальцы сжимаются вокруг диванных подушек подо мной при мысли о том, что Калли развратил такой грубиян, как он.
— Держись нахуй подальше от моей кузины, Деймос, — рычу я. — Она не для того так долго хранила свою визитную карточку, чтобы отдать ее такому гребаному кобелю, как ты.
— Да… посмотрим. Бьюсь об заклад, ее девственная киска чертовски хороша на вкус.
Я хватаю стакан со стола — не желая жертвовать водкой — и запускаю его ему в голову.
Однако он видит, что это приближается, и ныряет в дверь, позволяя ему разбиться о дерево, осколки стекла дождем падают на окрашенный дубовый пол.
— Серьезно? — Себ шипит. — Это было необходимо?
— Представь, если бы это была Деми, — выплевываю я. Это удар ниже пояса, вспоминать его мертвую младшую сестру, но, черт возьми. У меня Калли в одной коробке с моими младшими сестрами, поэтому я знаю, что у него тоже было бы, если бы жизнь повернулась по-другому.
— Справедливое замечание. Но ты придурок, что заговорил о ней. — Он пожимает плечами, глотая рюмку за рюмкой.
— Ты можешь нарушить его правила сейчас, если ты действительно так сильно хочешь, чтобы тебе отсосали.
Он смотрит на меня, медленно опуская бутылку.
— А ты нет?
Мои губы приоткрываются, чтобы согласиться, но я быстро вспоминаю одно огромное различие между нами.
— У тебя есть девушка, которая упадет на колени, даже не моргнув. Моя, скорее всего, откусит его, если я предложу ей.
Он фыркает от смеха. — Возможно, ты прав, но я почти уверен, что она так же отчаянно нуждается в этом, как и ты.
Я пожимаю плечами, образы ее, извивающейся на кровати, стонущей мое имя прошлой ночью, проигрываются в моей голове и заставляют мой член дергаться.
— Сначала тебе нужно принять душ. Возможно, ты заслуживаешь победного минета за свою победу, но никто не хочет, чтобы эта потная штука была у них во рту.
— Пошел ты, чувак. Там, внизу пахнет, как чертовы розы.
Себ приподнимает бровь, глядя на меня.
— Неважно, — бормочу я.
Мы все приняли душ после игры, но я не сделал ничего достаточно хорошего, чтобы кончить и, надеюсь, оказаться в постели с обнаженной Эмми.
Оттолкнувшись от дивана с бутылкой в руке, я направляюсь в комнату, в которую меня поселили после того, как Себ и Алекс первыми заявили о своих правах, и захлопываю за собой дверь, обрывая самодовольный смех Себа.
Я почти не удивлен, услышав, как захлопнулась главная дверь гостиничного номера не прошло и двух секунд.
— Чертов сексуальный наркоман, — бормочу я себе под нос, ставлю бутылку на прикроватный столик, снимаю спортивные штаны и рубашку. Но вместо того, чтобы направиться прямо в душ, я падаю обратно на кровать, пытаясь привести голову в порядок.
Она здесь. Она пришла. И это должны быть лучшие гребаные выходные в году.
Так почему же у меня в животе возникает раздражающее чувство, будто что-то идет очень, очень не так?
Потому что ты отказываешься верить, что с тобой может случиться что-то хорошее в этот момент.
Выдыхая, я запускаю пальцы в волосы и тяну, пока боль не пронзает мой позвоночник. Это и затянувшиеся образы Эмми прошлой ночью заставляют всю кровь в моем теле устремиться на юг.
