Я хватаю свой телефон, который, должно быть, соскользнул с кровати где-то между тем, как я показывала Тео сплетни, которые были на Facebook, и тем, как он снова входил в меня.
Я получила поток уведомлений, некоторые от людей, с которыми я не разговаривала с того дня, как уехала из Ловелла. От их вида у меня болезненно скручивается живот.
В этом нет ничего хорошего.
Ничего, блядь.
Моя рука дрожит, когда я держу телефон перед собой, желая разблокировать его и выяснить, что произошло.
Я знала, что это будет плохо. В ту секунду, когда я увидела, что Луис был убит, страх поселился так глубоко во мне, что я не сомневалась, что это еще больше усложнит мою жизнь.
— О Боже, — я тихо всхлипываю, думая о папе и Крузе. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — умоляю я. Если бы они пошли за этим тупым придурком из-за меня, и они были бы ранены или хуже… Нет, просто нет.
Медленно выдыхая, чтобы успокоиться, я провожу пальцем по экрану и открываю первое уведомление. Я даже не трачу время, чтобы посмотреть, от кого оно. Мне просто нужно знать, что скрывается внутри и как это новейшее откровение изменит мою жизнь.
Как только я читаю заголовок статьи, мое сердце подскакивает к горлу.
— Тео, — зову я, мой голос покрыт паникой, когда я пытаюсь разобраться в том, что я читаю.
— Что случилось? — Он спрашивает не более двух секунд спустя, выбегая из ванной. — Эмми? — Он обеспокоенно вздыхает, когда видит выражение моего лица.
— Это был мой папа. — Его брови на мгновение приподнимаются в замешательстве. — Он… он убил Луиса.
Губы Тео приоткрываются, чтобы ответить, но слова не выходят. Вместо этого он качает головой и подходит ближе, поднимая мою руку, которая все еще сжимает телефон, чтобы прочитать новостную статью, которую я читала.
— Оружие, найденное на месте преступления, предположительно, принадлежит президенту MC Чарльзу Рэмси. Продолжается розыск, чтобы найти… Черт, — выдыхает он, когда статья продолжается.
— Ничто из этого не имеет никакого гребаного смысла, Тео, — признаюсь я, бросая телефон обратно на кровать. Мне не нужно читать какие-либо другие сообщения, я почти уверена, что точно знаю, что они собираются сказать.
— Я знаю, детка, — мягко говорит он, притягивая меня в свои объятия и прижимая к себе.
Прижимаясь лицом к изгибу его шеи, я сосредотачиваюсь на ровном биении его сердца.
— Ты знаешь, что случилось с Рэмом после того, как ты ушла? — Тео спрашивает мягко, и я качаю головой.
— Нет, папа не сообщил никаких подробностей. И в основном, я была счастлива жить в невежественном блаженстве. Папа сказал мне, что он не проблема и…
— Разве он не говорил тебе то же самое о Волках?
— Да, но… — Я выдыхаю вместо того, чтобы спорить о чем-то, о чем понятия не имею.
— Когда твой отец и Круз появились у моей двери после твоего ухода, они были покрыты кровью. Чья она была?
Я хмурюсь, вспоминая, как они вернулись в дом, выглядя именно так.
Моей первой реакцией было, что это все принадлежало Тео, но как только я узнала, что это не так, я не хотела знать, хотя у меня были подозрения.
— Честно говоря, я предположила, что это принадлежало либо дедушке, либо Луису, либо нескольким его парням. Папа и Круз заверили меня, что все улажено, поэтому я попыталась отмахнуться от этого.
Он кивает, глядя на меня сочувственным взглядом.
— Нам, наверное, стоит вернуться. — Его рука обхватывает мою щеку, и он пристально смотрит на меня сверху вниз.
— Что? — Я спрашиваю, читая что-то в его глубине, что, я думаю, мне не понравится.
— Я клянусь тебе, Эм. Я ничего не знаю.
Я киваю. — Я верю тебе, — говорю я ему честно. — Пожалуйста, скажи мне, о чем ты думаешь.
— Я думаю… Я думаю, нам следует вернуться. Предполагать что-либо никому не поможет.
Мое сердце бьется в груди, когда я смотрю на него, тепло его рук на моем лице удерживает меня на земле.
— Ты не думаешь, что это был он?
— Я думаю, что есть много возможностей. Но… — Он глубоко вздыхает. — Самое очевидное, во что можно поверить, это то, что он мстит за то, что Луис похитил тебя. Внешнему миру это показалось бы реалистичным. Но…
— Мы не внешний мир, — бормочу я, начиная угадывать, куда он клонит.
— Почему он вдруг почувствовал необходимость защищать тебя? Он продал тебя. Он был более чем счастлив передать тебя, так зачем ему…
— Внезапно приходить мне на помощь, — заканчиваю я. — Ты прав, нам нужно вернуться домой.
Делая шаг назад, я даю ему мало выбора, кроме как отпустить меня, когда я продолжаю идти к его гардеробу, чтобы чем-нибудь прикрыться, в то время как идеи, о которых я действительно не хочу думать, мелькают в моей голове.
Но продолжают появляться два лица, и я бы поставила деньги на то, что все это имеет к ним какое-то отношение.
* * *
Стелла, Себ, Калли и Ксандер сидят на диванах, когда мы проходим через гостиную номера для девочек всего несколько минут спустя.
Они бросают один взгляд на меня, одетую только в рубашку Тео, и улыбки появляются на всех их лицах.
— Да, братан, — кричит Себ, поднимая руку, чтобы Тео дал пять. — Чувак, не оставляй меня в подвешенном состоянии.
Закатив глаза, Тео уступает и хлопает ладонью по руке своего друга.
— Вы двое гребаные идиоты, — огрызается Стелла.
— О, как будто ты чем-то лучше. Как только вы останетесь одни, вы будете сравнивать заметки о размерах наших членов, — объявляет Себ.
— У Тео больше, — выпаливаю я, к его большому ужасу.
Пытаясь встать, Себ опускает руки к поясу. — Ты так говоришь только потому, что не провела должного сравнения. — Он просто расстегивает пуговицу, когда Стелла тащит его обратно на диван.
— Ты мудак, — шипит она. — Оставь их в покое.
Он дуется, но это не мешает ему дразнить Тео.
— Но посмотри, как он счастлив, — дразнит Себ.
— Хорошо, хорошо. Мы уезжаем отсюда. Вам придется самим прокладывать себе путь домой, — говорит Тео.
— Ты бросаешь меня ради девушки? — Спрашивает Себ, его брови взлетают в притворном шоке.
— Нет. Я бросаю тебя ради своей жены. Я уверен, ты разберешься. Вы двое еще не окрестили машину Нико, так что…
— О нет. Они не пойдут на это, если мне придется быть с ними сзади, — подхватывает Калли, выглядя совершенно напуганной одной этой мыслью.
— Прости, детка, не наша вина, что ты единственная, с кем не потрахались прошлой ночью.
— Знаешь, она права. Ты засранец, — шипит Калли, ее глаза сузились от гнева на Себа.
