— Да, — хладнокровно заявляет папа. — И твой дедушка спровоцировал весь этот гребаный фарс.
— Ублюдок, — шиплю я себе под нос.
— Они заманили твою маму обещаниями богатства и будущего, о котором она мечтала для вас двоих, и все это время ждали, чтобы изобличить ее и предать тебя, — объясняет Круз, на случай, если это еще не было предельно ясно.
Папины кулаки сжимаются там, где его руки лежат на бедрах, прежде чем он отрывается от сиденья, объявляя: — Мне, черт возьми, нужно выпить.
Как только он выходит из комнаты, Тео оставляет поцелуй на моей щеке и уходит вслед за ним.
Только когда они оба исчезают из виду, я, наконец, откидываюсь на спинку дивана и делаю долгий, успокаивающий вдох.
— Это гребаное безумие.
— Добро пожаловать в мой мир, малышка.
Я раздражаю его тем, что он использует прозвище, которое он использует, чтобы подразнить меня.
— Что будет дальше, Круз? — Спрашиваю я, и мой голос звучит совершенно разбитым даже для моих собственных ушей.
— Ну… — начинает он, наклоняясь вперед и беря со стола один очень холодный кофе. Он делает глоток, прежде чем его верхняя губа скривится в отвращении. — Это отвратительно.
— Мы отвлеклись.
На его губах появляется понимающая ухмылка.
— Даже не начинай. Я замужняя женщина.
Он отдает мне честь и, к счастью, возвращает разговор к тому, с чего мы начали.
— Ладно, итак, что касается того, что будет дальше. Волкам нужен новый вожак. Жнецам нужен новый президент. — Он подмигивает, и я не могу удержаться от смеха.
— Боже, помоги миру, Круз скоро станет боссом, — легкомысленно бормочу я.
— Эй, заткни свою пасть, соплячка.
Я нежно улыбаюсь ему и снова отворачиваюсь.
— И, надеюсь, — продолжает он, — мы все сможем работать в наших районах города как одна большая счастливая семья.
— Просто так. Мир на Земле?
— Я уверен, что это будет намного сложнее, но такова идея. Что насчет тебя? Что дальше у миссис Эмми Чирилло?
— Рэмси-Чирилло, пожалуйста.
Его брови приподнимаются от того, как быстро я отвечаю на это.
— Значит, мы отзываем адвокатов?
— Я что, сошла с ума, Круз? — Я спрашиваю. — Типа, так оно и есть. Я знаю, что это так. Но… Дерьмо. Это безумие. На самом деле я подумываю о том, чтобы продолжить это дело.
— Эм, — вздыхает он. — У меня никогда не было ничего похожего на то, что ты, кажется, нашла с Тео. Ты обращаешься не к тому человеку за советом по сердечным вопросам. Тебе нужно кого-нибудь прикончить, я твой парень. Пытать кого-нибудь, я сейчас буду рядом. Но любить и жить долго и счастливо? Нет, не мой курс.
— Спасибо, помог, — бормочу я, скрещивая руки на груди.
— Послушай, — наконец говорит он после того, как мы несколько секунд просто смотрим друг на друга. Он проводит рукой по лицу, потирая шершавую челюсть. — У каждого будет свое мнение о том, что вам двоим следует делать, о том, как вы должны прожить свою жизнь. Но на самом деле, единственные мнения двух людей, которые имеют значение, — это ваши два. Только вы двое знаете, что вы чувствуете. То, чего ты действительно хочешь. Доверяй своему сердцу, доверяй своей интуиции и просто надейся, что, черт возьми, все остальное встанет на свои места.
— Я думаю… Мне кажется, я влюблена в него, — признаюсь я, выпуская слова, которые уже некоторое время вертелись у меня в голове, тем более с тех пор, как он сказал их мне.
Губы Круза приоткрываются, чтобы ответить, но прежде чем он успевает что-либо сказать, на дверной проем падает тень. Мое сердце колотится о ребра, я уже знаю, кто там стоит. Кто только что выслушал мое признание.
Сделав глубокий вдох, я, наконец, прослеживаю за взглядом Круза в сторону парня, стоящего в дверном проеме. И слава богу, что я это делаю, потому что выражение его лица и потрясенное недоверие в его глазах ошеломляют меня.
Ничего не сказано, пока воздух потрескивает между нами. Единственные звуки, которые можно услышать, — это мое колотящееся сердце и неловкое шарканье Круза.
Наконец, Тео прочищает горло и поднимает руку, откидывая волосы со лба. — Т-твой… твой папа сказал, что мы могли бы устроить вечеринку с ночевкой. — Он подмигивает, и все смущение, которое я испытала из-за того, что меня застукали раньше, возвращается.
— О-о, ладно. Здорово. Это здорово, — я заикаюсь, как гребаная идиотка, но ничего не могу с собой поделать. Зная, что он только что услышал, как я призналась в этом кому-то другому… Блядь.
Сожаление переполняет меня, когда я поднимаюсь на ноги.
Единственный человек, которому я должна была сказать эти слова, — это он.
Дерьмо.
Сокращая расстояние между нами, он пристально смотрит на меня, прежде чем остановить, положив свою обжигающе горячую руку мне на живот.
— Все в порядке. Я понимаю, — шепчет он. — Не торопись.
Поднимаю на него взгляд, и мое сердце замирает от понимания, с которым он смотрит на меня в ответ.
— Я пойду, соберу вещи.
— Я могу помочь, — предлагает он, и на его губах появляется дерзкая ухмылка.
— Я так не думаю, Чирилло. Давай, посиди немного с дядей Крузом.
— Серьезно? — Я стону, оборачиваясь, чтобы посмотреть на большого страшного байкера, сидящего в кресле позади меня. — Немного поздновато для этой речи. Мы уже женаты и… да.
— Неужели я, черт возьми, этого не знаю, — бормочет Круз, напоминая мне о том унизительном моменте в первый день Нового года, когда мне пришлось попросить у него утреннюю таблетку.
— Я ненадолго, — говорю я Тео, более чем, осознавая тот факт, что Круза не убедить в обратном. У него явно есть что-то, что ему нужно сбросить с плеч.
Поднимаясь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, с сумкой в руке, я намереваюсь сменить одежду, надеть чистое сексуальное нижнее белье и спасти Тео так быстро, как только смогу.
Это почти сработало, но на выходе из моей комнаты меня перехватил отец.
— Я просто собиралась спасти Тео от речи Круза о том, как правильно обращаться с его племянницей, — беспечно говорю я, когда он останавливает меня, не давая проскользнуть мимо него.
— Тео большой мальчик, я уверен, он справится.
О, черт возьми, да, это так.
Я блокирую эти мысли в ту же секунду, как они появляются. Неуместно думать об этом, глядя на моего отца.
— Эмми, я действительно не хочу указывать тебе, что делать. Ты самостоятельный человек, и я доверяю тебе, но…
Я издаю смешной стон, глядя на него, но он прищуривается, глядя на меня.
