Тэйн споткнулся о булыжник и растянулся на земле. Волной нахлынули изнеможение и апатия. Рек прав – зачем куда-то тащиться, прилагать усилия, если рано или поздно… Рано… поздно… Какая разница?
Рывком он поднял себя на ноги, отдышался и отплевался от на диво липкой пыли Каньона, мигом набившейся в нос, в рот и уши.
– Чертова темень, – проворчал Рек. – Может, все-таки отдохнем?
– Давай, – согласился Тэйн, чувствуя, что делает ошибку. Он уже собрался опуститься на землю, выискивая место поудобнее, однако в этот момент воздух сгустился вокруг него и взорвался ярко-оранжевым пламенным столбом, охватившим остатки одежды. Закричав, он повалился на землю, Рек предпринял попытку забросать его пылью, но она оказалась слишком летучей, чтобы потушить огонь. Он все-таки справился сам, катаясь по земле, а когда последние язычки пламени потухли, сдернул дымящиеся лохмотья рубахи. Ганчи, к счастью, пострадали мало. Кожу жгло, но, оглядев себя, он не нашел даже покраснений. Едва он убедился в отсутствии ожогов, боль сразу же исчезла.
Грязный ком ткани, брошенный на землю, через несколько секунд вспыхнул сам. Тэйн потянул спутника за рукав.
– Похоже, сидеть здесь нельзя. А ну давай бегом!
Они бежали сколько хватило сил, а позади вспыхивали столбы пламени. Иногда они возникали слева и справа, но чаще всего – впереди, но Тэйн, помня, что огонь – всего лишь иллюзия, решительно проскакивал их насквозь, или огибал, если получалось потому что пламя, хоть и не настоящее, причиняло реальную боль. По пути он успел обдумать и выстроить цепочку урд-знаков, с помощью которых он мог бы погасить пламя почти мгновенно, и когда Рек споткнулся и упал, а через мгновение вспыхнул, как живой факел, Тэйну удалось сразу же остановить горение.
Когда он заметил, что огонь уже не вспыхивает на каждом шагу, то замедлил бег, а потом и вовсе перешел на шаг. После всех приключений движения давались с трудом, хотелось упасть и не шевелиться. Пить хотелось еще сильнее, голод тоже давал о себе знать. Думать об этих насущных потребностях организма не хотелось: еды и воды не было, и мысли эти ни к чему, кроме отчаяния, не приводили.
С восходом Ночного солнца он увидел, что Каньон порядком расширился. Под ногами появилась короткая и жесткая трава, очертания скал, нависающих над Каньоном, стали похожими на острые зубы. Споткнувшись в сотый раз, Тэйн свалился на землю и неожиданно уткнулся носом в хилый, но тем не менее живой ручеек, сбегающий по каменным складкам откуда-то сверху. Жадно напившись, умывшись, он растянулся на земле, ощущая голыми лопатками ее неожиданно ласковое тепло.
Сил не было.
Утолив жажду, Рек лег рядом.
– У этой трещины есть конец? – спросил он устало.
– Не знаю, – ответил Тэйн. – И знать не хочу. Давай поспим, а?
– А если опять эти…– Рек передернулся, – дьяволы нападут?
– Да ну их…в Лахову задницу. И на Адовы облака.
Проснувшись ранним утром, они не спешили уходить от тоненького ручейка, струившегося, как оказалось, из небольшой расселины в стене Каньона между камнями и уходившего в трещину под одним из них. Земля здесь уже ничем не напоминала сухую пыль, было больше камней и зеленой глины, кое-где попадались заросли жесткой травы. Воздух по-прежнему оставался сухим и теплым, ничем не напоминая о господствовавшей наверху зиме.
Пробуждение оказалось мучительно тяжелым. Вернулась боль усталых мышц, сведенный голодной судорогой желудок потребовал нечто посущественнее нескольких глотков воды, а когда сон слетел полностью, тяжелая безысходность обрушилась подобно глыбам земли. «Хоть бы островитяне вмешались, что ли, – подумал Тэйн с раздражением, – если им действительно нужны эти штучки, – он пощупал карман, где до сих пор благополучно лежали добытые им артефакты. – Вот и Вельг с Джером во что-то вляпались. Во что же они вляпались-то… Хотя, если бы Вельга сочли колдуном, сидели бы мы с ним вместе в этой яме. Значит, моей участи он избежал. Связался бы, что ли, через хэльд. Тоже мне, спутничек…»
Рек валялся рядом. Приоткрыв глаза, он неодобрительно глядел, как Ройг поднимается на ноги и оглядывается. Место вокруг ручья казалось совершенно безопасным, покидать его ради непонятной цели не хотелось.
– Куда, хотел бы я знать, деваются трупы? – спросил он ворчливо. – Мы же здесь не первые?
Тэйн пожал плечами.
– Если они, как и мы, отправились вперед по этой дороге, а где-нибудь там, дальше…
Ройг молчал.
– Как ты думаешь, куда ведет этот чертов Каньон? Упремся в том конце в стеночку, сядем рядышком и ноги протянем.
– Сначала надо убедиться, – бросил Ройг сердито. – Ноги протянуть всегда успеем.
Рек нехотя поднялся и поплелся за ним, неразборчиво бормоча под нос то и дело возникающие у него страхи и возражения.
Каньон постепенно сужался, пока не превратился в коридор шириною в несколько шагов. Впереди забрезжил хорошо знакомый рыжий туман. Тэйн остановился и усилил зрение – по предыдущему опыту он уже знал, что за туманом может скрываться любая пакость.
И пакость не замедлила появиться. Навстречу веселым роем вылетели, на ходу пощелкивая челюстями, черепа животных – от крохотных до огромных. Зрелище было бы забавное, если бы они не кусались. Белесые и желтые, они мельтешили перед глазами, норовя прихватить остатками зубов или клювов то нос, то ухо. Когда Тэйн попытался забросать их камнями, они стали уворачиваться, или ловко отбрасывали камень обратно, словно предлагая поиграть. Ройг попробовал швыряться урд-знаками, и это дало более ощутимый результат. Уже первый череп, в который Тэйн запустил урд-знак «Птица», поначалу остановился, словно впитывая в себя заметное только илларам свечение символа, а затем неожиданно взорвался, разбрасывая вокруг множество мелких косточек. Воодушевленный успехом Тэйн принялся за дело всерьез, и вскоре черепов заметно поубавилось, а те, что оставались вне его досягаемости, сбились в кучку, прикрывшись рваными остатками рыжего тумана, и поспешно ретировались куда-то вперед. Тэйн понадеялся, что они не притаились где-нибудь за поворотом, чтобы отомстить за поражение – для этого они должны были бы обладать хоть толикой разума. Хотя…
– Слушай, тебе не кажется, что всеми этими дурацкими шуточками кто-то управляет? – спросил он подошедшего Река.
– Вряд ли, – отмахнулся тот. – Ради чего? Ради преступников, чтобы померли не сразу, а сначала штаны обгадили? Нет, в Каррее такого не придумают. Сложно слишком.
– Каррее это не под силу, – сказал Тэйн, а про себя подумал, что Каньон чем-то напоминает ему илломайнский лабиринт: ловушки, только динамические, а не привязанные к одному месту, словно задачки на сообразительность, сдавались при первой же попытке их решить.
И они опять неохотно поплелись дальше. Пучки травы постепенно исчезли, земля снова стала пыльной и сухой.
– Воды не предвидится, – буркнул Рек. – Сидели бы у того ручья…
