Судя по всему, она видела, как появилась наша нежданная спасительница. Я был насчет хвостатой совершенно иного мнения. Спасительница? Как бы не ей вся эта катавасия и устроена. Зря, что ли, Ибрагим говорил мне, что с рогатыми нужно держать ухо востро? Я сам с усами, но его совета точно не ослушаюсь.
— Должна? — недовольно переспросила бисячка. Ей не понравилось ни то, как это было сказано, ни каким тоном. Должен признать, что огненная дочь Тармаевых не питала каких-либо теплых чувств к демонице с самого начала. Девчонку как будто в ее облике смущало все — нагота, копыта вместо ног, прямые черные волосы. И мой взгляд, пытавшийся изучить каждый изгиб демонического тела. Она ткнула меня локтем в бок, отрицательно покачала головой.
Дьяволица в один миг оказалась в опасной близости у Майи, ее ноготь коснулся шеи огненной чародейки. Та если и испугалась, то не подала виду.
— Я никогда и ничего не должна людям. — Прищур ее глаз не сулил нам обоим ничего хорошего. Я откашлялся, прочищая горло, решив, что пришло время и мне вставить свое слово, пока противостояние двух пауков в банке не перешло на следующую стадию…
Все получилось не так, как мне хотелось, но в десяток раз лучше, чем задумывалось. Я положил им обеим руки на плечи, пытаясь разнять, но обе разом оттолкнули меня прочь, будто давая понять, что лучше не вмешиваться в женские разговоры. Я сделал неосторожный шаг назад, споткнулся и в тщетных надеждах удержать равновесие подался вперед, инстинктивно выставив руки.
Ладони уперлись в две небольшие, но мягкие и приятные на ощупь подушки. Две упругие точечки тут же напряглись, начали твердеть. А я вдруг понял, что держусь за грудь демоницы.
Майя смотрела на меня в смешанных чувствах. Ее взгляд падал то на меня, то на руки, то на жутко довольную дьяволицу. Огненная чародейка разинула рот от возмущения — ей как будто так и хотелось сказать, что все должно быть наоборот! Что она предпочла бы видеть мои руки на своей груди и самодовольно взирать на завистливый взгляд чертовки.
— О, живчик! Гляжу, ты не любишь тянуть грешонка за хвост и сразу готов перейти к самому главному. Тогда будем хотя бы знакомы — меня зовут Бися.
Пылающая дочь Тармаевых готова была взорваться жутким гневом, Биска же прищурилась, как сытая кошка, будто приглашая ее на «танец».
Намечался скандал, который умер в зародыше, едва наших ушей коснулся грохот. Обернувшись на него, я прищурился, почуяв, как внутри снова просыпается ощущение близкой опасности. Ясночтение прыгало на грани, будто не ведая — включаться ему или погодить. Я ратовал за первое.
На нас что есть духу неслись телеги. Запряженные дивными конями черной масти, они тащили в себе беснующихся, едва ли не скачущих от радости непрошеных гостей.
— Твои сородичи? — спросил я разом поскучневшей демоницы. Она облизнула губы, кивнула мне в ответ и вдруг сделала какой-то знак рукой — ее псина суетливо зашевелилась.
— Что происходит? — Майя тоже поняла, что творится что-то неладное. Внутри нее боролся самый настоящий, дикий и неизбывный ужас.
— Друзья?
— Не думаю.
Глава 10
Черти, сидевшие на козлах, окриком велели лошадям встать. Еще до того, как они остановились, перед нами выскочил небольшой, на голову ниже Биси дьявол. Серьезный, несмотря на свою улыбчивость. Догадаться, что он главный среди всей этой своры, было не так уж и сложно. Его маленькие глазки взглядом обежали фигурку демоницы, коснулись меня и уперлись в Майю.
Едва он лизнул своим голодным взглядом Тармаеву, как кивнул каким-то своим внутренним мыслям. Я отрицательно покачал головой, погрозил ему пальцем, желая дать понять, что ему лучше даже не допускать насчет нее никаких грязных мыслей.
Адские кони били копытом, рыхля красную землю. Гривы и хвосты развевались, будто стая взбудораженных змей. Из вздутых ноздрей вырывалась пламенное дыхание. Глаза горели голубым, совершенно неуместным в адских пучинах огнем.
Я смотрел на них, тяжело дыша из-за спины Биски. Ей, кажется, наши новые гости тоже были не по нраву. Широко расставив руки, будто в тщетной надежде защитить меня и Майю, она медленно, шаг за шагом пятилась. Я бросил взгляд туда, где мгновение назад была ее гончая — исполинский зверь, несмотря на все свои немалые размеры, будто испарился.
Черти, сидевшие в телегах были, разнообразны — безобразно пузаты, остроухи, с тупоносым, почти свиным пятачком. Их мерзкий гогот больше походил то ли на блеянье, то ли на хрюканье. Крохотные, чудом державшие их копытца, гипертрофированные руки. Одеждам они предпочитали наготу — весь их неприглядный срам был на виду.
— Девка наша, парень твой. По рукам?
Стоящий перед Биской демон был низкоросл, но выделялся иным — длинными, едва ли не в половину его собственного роста рогами. Он облизывался, поглядывая на Майю. Девчонку же охватила то ли паника, то ли неизбывный ужас — она жалась ко мне, как малое дитя. Я ухватил ее за талию, вновь прижал к себе, давая понять, что со мной ей ничего не грозит.
И пусть я врал, как дышал, но любой, кто осмелится протянуть свою грязную шаловливую ручонку в ее направлении, тут же ее лишится.
Намекая на серьезность своих намерений, опустил руку на рукоять кортика, огладил яблоко, нащупал руками крестовины. Прав был Кондратьич, дав мне его с собой — сталь они не любят: веселящиеся морды разом поскучнели, едва только поняли, что я не дрожу коленками от ужаса и готов применить оружие по прямому назначению. Сглотнули.
Рогач же не обратил на это никакого внимания. Я смотрел на него сквозь пробудившееся ясночтение, пытаясь вычитать о нем все, что только может мне пригодиться.
То было щедро на подробности. Любитель рогов, слабые колени, азартный игрок…
— Иди к святцам!
Его предложение дьяволице нравилось не больше моего. Она оглядывалась по сторонам, будто лелеяла какую-то надежду на внезапное спасение. Если у нее где-то в голове и был план, то сейчас — вот же ирония! — он летел ко всем чертям…
На миг показалось, что мне мерещится. Дьявольский облик коней время от времени шел рябью, растворялся, и сквозь него я видел измученные души, запряженные в чертовы телеги. Несчастные грешники тяжело дышали, рухнув на колени. Забыв собственные имена, немыми, безголосыми губами они взывали к небесам, тщетно моля о прощении. Сидевший на козлах черт, будто тая надежду хоть сколько-то сойти за обычного кучера, то и дело поправлял невесть откуда взявшуюся в этих огненных недрах кепчонку. Оглаживал кнут — мне тотчас же вспомнилась Екатерина Менделеева. Ух, повези ей тогда чуть больше, и как знать, быть может, это сейчас на мне катались бы нечистые…
— Нам девчонку. Тебе парня. Все по-честному. — Улыбка съехала с лица низкорослика, он потер меж собой уставшие от бездействия ладони. Будто говорил, что еще одна подобная выходка со стороны Биси — и он перестанет миндальничать и заберет всех, оставив ее ни с чем.
