– Звучит заманчиво, – кивнул Пол. – Думаю, нам всем не мешало бы пораньше отправиться в постель. – Он невозмутимо встретил взгляд зеленых глаз, стрельнувших в его сторону. – Мы почти не спали последние два дня.
– А я спала, – заявила Уэнди. – Я останусь здесь и буду смотреть телевизор.
– Вы отправитесь в постель, когда вам велят, юная леди, – сказал ей с шутливой строгостью Пол и получил в ответ усмешку во все лицо.
– Стоит попробовать!
Слушая их перепалку, Робин невольно улыбалась. Многие дети, выпади им судьба сродни той, что досталась Уэнди, вышли бы из этого испытания с изрядно потрепанной психикой. Однако девочка, похоже, обладала несгибаемым духом.
– Я разогрею мясо, – сказала Робин, поднимаясь. – А вы досматривайте шоу.
По пути к двери ей пришлось пройти мимо кресла, в котором сидел Пол.
Откинув голову на спинку, он лениво, но внимательно смотрел на нее.
– Как в старые добрые времена, – пробормотал он.
– Как в аду! – тихим шипением ответила она.
Уголки его губ приподнялись.
– Посмотрим.
Робин ограничилась убийственным взглядом, зная, что ни на секунду не обманула его. С закатанными рукавами рубашки, открывающими мускулистые руки с гибкими запястьями, он, как и всегда, смущал ее чувства. Если бы он прямо сейчас притянул ее к себе, Робин было бы крайне трудно сопротивляться.
Разумеется, этого не случится в присутствии Уэнди. Девочка была ее защитой как от него, так и от себя самой.
Разогретое мясо оказалось вполне съедобным, а бутылка вина, которую открыл Пол, – еще лучше. К радости Уэнди, ей было позволено выпить маленький бокал.
– Раньше я лишь изредка пила пиво, – с убийственной откровенностью сообщила она. – Вино намного лучше.
Вопреки своему заявлению, к восьми часам Уэнди уже зевала во весь рот и абсолютно добровольно отправилась спать, с негодованием отклонив полушутливое предложение Робин подняться и застелить ей постель.
После того как девочка удалилась. Пол не проявил особого желания начать беседу. Он поднес спичку к поленьям, уже лежавшим наготове в камине гостиной, и был, по-видимому, вполне удовлетворен тем, что просто сидит перед огнем со стаканом виски в руке.
Бывали времена, когда они занимались перед камином любовью. Сейчас Робин словно наяву видела пушистый кремовый ковер с разбросанными по нему подушками, сплетенные тела, на которых играют блики пламени, лицо Пола над ней, затуманенный взгляд, силу его движений…
Вот только брак не может держаться на одном сексе, каким бы великолепным он ни был.
Робин была слишком молода для него, и не только годами. Мечтать о возбуждающе властном мужчине – одно дело, а жить с ним – совсем другое. Она не знала, как себя вести.
Однако ничего подобного говорить сейчас Робин не собиралась.
– Когда ты думаешь поговорить с Уэнди о школе? – спросила она, чтобы нарушить тягостное молчание.
Пол пожал плечами.
– Дадим ей несколько дней привыкнуть к новой обстановке, прежде чем бросать в неизвестное. Это способно травмировать даже Уэнди, особенно если окажется, что уровень ее знаний ниже, чем у сверстников, и ее поместят в младший класс.
– Полагаешь, такое возможно?
– Я бы сказал – весьма вероятно. Уэнди обладает уличной мудростью, а это свидетельствует о том, что большую часть времени она проводила на улице, а не в школе. Я устроил ее в форрест-хилл.
Робин, немного поколебавшись, высказала свои сомнения:
– Учитывая то, что произошло с Чарли, ты не думаешь, что там она придется не ко двору?
Серые глаза невыразительно посмотрели на нее.
– На самом деле ты хочешь сказать, что ей место в более грубой среде.
– Не во всех государственных школах грубая среда, – возразила Робин. – В местной, например, она не кажется таковой.
– Возможно. Но Уэнди все-таки пойдет в Форрест-хилл. – Пол покачал головой, когда она попыталась что-то добавить. – Это не подлежит обсуждению.
Ее опалила обида, в зеленых глазах сверкнули злые искры.
– Не будь со мной так суров! Ты по-прежнему нуждаешься в моей помощи, не забыл?
– В которой ты не откажешь, поскольку не в твоей природе нарушать данное слово.
Судя по реакции, которую вызвала ее вспышка, Робин с таким же успехом могла бы и промолчать, но это также было не в ее природе.
– Все когда-то случается впервые!
– Сейчас не тот случай. – Пол окинул взглядом водопад золотистых волос и раскрасневшееся лицо. – Спим как и прежде, насколько я понимаю?
Застигнутая врасплох внезапной переменой темы, Робин постаралась справиться с разыгравшимися чувствами.
– Не совсем. Ты ляжешь в гардеробной.
Он язвительно рассмеялся.
– Не дождешься! Мне нравится спать в собственной кровати.
– Хорошо, – подхватила Робин. – Тогда в гардеробной лягу я.
– Прекрасно! – воскликнул он. – Так и поступим.
Снова наступило молчание, ни в малейшей степени не смущавшее Пола. Робин испытывала сильное искушение бросить в него чем-нибудь тяжелым – лишь бы нарушить эту невозмутимость хоть на пару мгновений. Ее останавливало только подозрение, что в результате такого поступка нарушится что-то в ней самой.
– А в чем именно заключается процедура удочерения? – спросила она некоторое время спустя. И многозначительно добавила:
– Полагаю, ты уже нажал на нужные рычаги?
Очередное клише вызвало едва заметную усмешку.
– Разумеется, я связался с нужными людьми. Главные проверки уже позади. Следующим шагом должен стать визит социального работника, который осмотрит дом и решит, достойны ли мы быть родителями Уэнди. И вот здесь на сцене должна появиться ты.
– А вдруг они узнали, что мы не живем вместе?
– Откуда? Ведь официального развода не было. По бумагам мы женаты около трех лет. Все, что от нас требуется, – это убедительность.
– Семейная идиллия! – Она щелкнула пальцами. – Нескончаемая!
Пол поджал губы, шутливое настроение покинуло его.
– Такое впечатление, что ты готова переиграть, лишь бы доставить себе удовольствие!
– Неправда! – воскликнула Робин, уже сожалея о своем легкомыслии. – Я не стану рисковать благополучием Уэнди ради того, чтобы досадить тебе!
– Тогда перестань паясничать. Постарайся хотя бы раз в жизни вести себя как взрослый человек!
Несколько язвительных замечаний поочередно приходили ей на ум, но все были отвергнуты из-за того, что не выражали в полной мере ее чувств. В любом случае она потерпела поражение. И сейчас было не время для ребяческой мстительности.
