– Конечно. Очень счастливы.
Ответ, казалось, удовлетворил девочку. Хотя кто знает, что происходит в этой маленькой темноволосой головке? Уэнди похожа на Пола не только внешне, сокрушенно подумала Робин, закрывая дверцу посудомоечной машины.
Пол включил телевизор, чтобы посмотреть вечерние новости и, когда Робин и Уэнди вошли в гостиную, лениво наблюдал за какими-то беднягами на экране, которых мучил ведущий с садистской улыбочкой.
– Сколько будет двадцать девять умножить на триста пятнадцать? – услышали они от дверей вопрос последнего.
– Девять тысяч сто тридцать пять, – ответила Уэнди на целую секунду раньше, чем испытуемый дал тот же ответ.
Ошарашенная Робин взглянула на Пола и встретила его не менее удивленный взгляд.
– Как тебе это удалось? – спросил он.
Уэнди пожала плечами.
– Легче легкого.
– Может, попробуешь еще? – словно бы невзначай спросил он. – Просто чтобы посмотреть, кто быстрее.
В серых глазах, так похожих на его собственные, зажглась слабая искра интереса.
– Хорошо.
Она опередила всех испытуемых и в последующих задачах, споткнувшись лишь тогда, когда дело дошло до пятизначных чисел. Робин не верила собственным ушам.
– Твоя мама тоже неплохо управлялась с цифрами, – заметил Пол, когда передача закончилась. – И в школе ей приходилось скучать, потому что она все схватывала на лету. Наверное, у тебя похожая история, а?
На лицо Уэнди набежала тень.
– Наверное.
– Думаю, в новой школе тебе скучать не придется.
Уэнди не отреагировала на его слова. Остаток вечера она казалась подавленной и, ко всеобщему удивлению, в девять часов без напоминаний отправилась спать.
– Странно, что подобные способности никто до нас не заметил, – сказала Робин, едва за девочкой закрылась дверь.
– Уэнди могла просто скрывать их, чтобы не выделяться среди сверстников и не стать предметом их насмешек.
– Наверное, и книги, которые мы накупили, не заинтересовали ее потому, что она уже переросла их, – задумчиво проговорила Робин. – Знаешь, мы должны бережно обращаться с ней. Такие одаренные дети бывают очень ранимы.
– Значит, ее примут в Форрест-хилл. – Если Пол и торжествовал свою победу в выборе школы, он ничем этого не выдал. – Ты еще не говорила с Шоном?
– Лично – нет, – призналась Робин. Перемена темы застала ее врасплох. – Я оставила для него сообщение на автоответчике о том, что переношу нашу встречу на четверг.
– А если в четверг он не сможет?
– Тогда бы он уже перезвонил мне. – Робин недовольно взглянула на Пола. Если ты думаешь, что я ограничусь телефонным звонком, то напрасно.
– В таком случае имеет смысл провести пару дней в Вашингтоне. Мы с Уэнди приедем туда вечером в четверг, а в пятницу все вместе отправимся показывать ей достопримечательности. – Он секунду помолчал, затем добавил:
– Так обычно поступают семьи.
– Хорошая мысль, – одобрила Робин, подумав, что было бы еще лучше, если бы перед этим ей не пришлось встречаться с Шоном. – Я смогу заехать к себе и взять кое-какую одежду, а потом присоединиться к вам.
– Значит, решено. – Мгновение спустя глаза Пола приобрели выражение, от которого у Робин быстрее забилось сердце. – Иди ко мне, – мягко позвал он.
– Я не в настроении, – пересилив себя, проговорила она. – Да и Уэнди может спуститься.
– Я же не предлагаю устраивать оргию. Впрочем… – он философски приподнял плечи, – если не хочешь, чтобы я тебя обнял и поцеловал, я могу вместо этого снова включить телевизор.
Робин до боли прикусила губу, стараясь не выдать разочарования.
Удовлетворение, которое она получила, продемонстрировав свою стойкость, мгновенно сменилось обидой. Как легко он отказался от нее! Впрочем, что же тут странного? Всегда найдется кто-то другой, кто исполнит все его желания, – помани он только пальцем!
Позже, в кровати, она повернулась к нему спиной. Когда он придвинулся и обхватил рукой ее талию, Робин замерла. Ее раздирали противоречивые чувства.
Попытавшись освободиться от его объятий, она услышала низкий смех Пола.
– Оставь меня в покое, – прошипела она.
– Ты этого совсем не хочешь.
И это было правдой. Робин прекратила борьбу и закрыла глаза, чувствуя, как его руки скользят вверх, к ее груди, а внутри разгорается нешуточный пожар.
– Уже лучше, – мягко сказал Пол. – Намного лучше! – Он перевернул ее на спину и, приподнявшись на локте, посмотрел ей в лицо. – А теперь скажи, что бы все это значило?
Спроси его о сережке, настойчиво твердил внутренний голос. По крайней мере, узнаешь, как он объяснит ее появление. Но Робин одолевали совсем иные желания, поскольку рука Пола уже скользила по внутренней стороне ее бедра.
– Я просто не хочу, чтобы меня воспринимали как нечто само собой разумеющееся, – хрипло выдавила она.
В полумраке спальни было невозможно рассмотреть выражение глаз Пола. Но по улыбке нетрудно было понять, что он забавляется.
– А разве я воспринимаю тебя так?
Единственное, что она могла сказать точно, – это то, что он сводит ее с ума своими легкими поглаживаниями, доставляющими ей невыразимое удовольствие. Очень легко он прикоснулся к ее губам своими и, раздвинув их, провел языком по ее зубам, прежде чем проникнуть вглубь. Чувственность затопила ее тело, руки в страстном порыве прижали его к себе, и она едва различила низкий смех, донесшийся откуда-то сверху…
Когда вернулась способность думать, Робин поняла, что проиграла еще одно сражение, едва его начав. Вся она, до последнего вздоха, принадлежит Полу, и он это знает.
Свидание с Шоном, как она и предполагала, получилось мучительным для обоих.
– Ты знала, что поступишь так, еще в воскресенье. – В голосе его звучал праведный гнев. – Почему не сказала мне тогда?
Робин беспомощно развела руками.
– Наверное, я все еще пыталась убедить себя, что эта чаша меня минует.
Мне жаль, Шон. По-настоящему и искренне жаль.
– Ты будешь жалеть еще больше, когда твой муж снова примется за старое, жестко сказал он. – Пол использует тебя, Робин. Если бы он искренне хотел все начать сначала, то сделал бы это раньше.
Она думала точно так же, и именно поэтому Шону не стоило упоминать об этом сейчас. Она выдавила улыбку и повела плечом.
– Возможно, раньше у него просто не было повода, а переступить через мужскую гордость он не мог.
– Тебя заботит лишь его гордость, не так ли? – горько спросил Шон.
