— Почему делают поклонение? Зачем?
Я пожал плечами. Больше всего, я так подозреваю, эти Хранители похожи на богов. Ну, раз их много, то можно сравнить с каким-нибудь скандинавским пантеоном.
Кстати, у нас в Патриаме тоже есть боги, только в основном тёмные. За светлых там всегда выступают админы, как по волшебству решающие проблемы игроков.
Меня слегка озарило… Кстати, а почему нет?
Ведь Параллакс — это галактическая сверхумная сложнейшая игра, где искусственный интеллект и нейросети достигли невероятного развития. Почему тут не могут возникать какие-нибудь… кхм… Хранители?
— А Жрецы Потери у вас тут типа админов? — всё же спросил я.
— Кого?
— Ну, админы, гейм-мастеры, как ещё их назвать?
Свин уже в свою очередь пожал плечами:
— Жрецы Потери, это Жрецы Потери. Они — прямые последователи Первого Очага.
— Первый Очаг? — я сразу ухватился за новую информацию, — В смысле?
— Архайя, — глаза сюнэ скользнули по моему лбу, — Сделавшие создание Параллакса.
— То есть…
— Их нет, — Хойро Пеп усмехнулся, — Жрецы Потери имеют слежение за правилами игры, но эйкины… хрю…
Свин со вздохом махнул куда-то в сторону.
— Раньше каждый Великий Очаг мог иметь в ключевой точке стояние Жреца Потери, — свин перехватил арбалет, потряс им, — Теперь же каждый сам за себя.
— Ну, ясно. Правила соблюдаются там, где за этим следят.
— Да, жёлудь. Надо делать отправление, скоро начнётся наступление ночи.
Я встал, чуть-чуть размялся. Подумать только, за всю жизнь себя лучше-то и не чувствовал, чем в этом Параллаксе.
Мне сразу вспомнилось, в какой позе я зашёл в игру — на неструганной дощечке, согнувшись в позе медитирующего семкогрыза. Даже стало не по себе, что будет с моим телом, когда я выйду из игры. Слова «отлежал» и «отсидел» будут слабой тенью ощущений, которые меня ждут.
Тут Хойро спохватился, взглянув на меня.
— Надо тебе сделать одевание, — он опять полез в футляры на поясе и, присев, начал вытаскивать барахло.
Вытянул сначала лук, а потом, покосившись на меня, сунул обратно. Вспомнил, что оружие мне бесполезно.
Передо мной на траву упал нагрудник, очень похожий на бронежилет и шлем, такой же, как у самого свина: железный, полированный, с двумя отверстиями под мои несуществующие уши.
— А это… — я развёл руками, глядя на свои ноги, — Штаны какие, или ещё чё?
— Чего нет, того нет.
Поджав губы, я стал напяливать броник. Да уж, великий воин, спаситель человечества… с голой задницей. Надо будет где-нибудь раздобыть чары на филейные части, что-нибудь вроде дубовой кожи.
— Хоть тебе и нечего иметь для таскания, — с этими словами Хойро вытянул ворох поясов с висящей гроздью кожаных кошельков и футляров, и с горьким ворчанием стал отцеплять один, — Столько новичков, столько новичков… Грязные эйкины!
— Это что? Для инвентаря? — нахлобучив шлем, я уставился на торбочки.
Круглые, квадратные, вытянутые. Кожаные, тканевые, а некоторые даже из коры какого-то дерева.
В этот момент я оцепенел. Один из кожаных потрёпанных футляров, мелькнувший среди вороха своих сородичей, тускло блеснул. Ну, блеснул, и блеснул, но только я готов был поклясться, что увидел особую картинку…
— Хо… Хойро, — у меня перехватило дыхание, — Откуда эти мешочки?
— Грязные эйкины делают грязное ограбление. Эти кошельки не имеют стоимости даже нулевого пинга!
Он протянул мне один из мешочков, но я показал на другой. Синий потрёпанный ремешок, на которым висит такой же синий, с затёртыми краями, футляр. Помнится, одно время была мода таскать в таких на поясе мобильники. Ну, когда они ещё были огромными кирпичами.
— Мне кажется, вон тот мой, — хрипло сказал я.
Хойро с удивлённым лицом выпутал из вороха синий кошелёк, тот крутанулся на ремешке, и моим глазам открылся рисунок. Когда-то золотистая, а теперь просто цвета детской неожиданности, голова барана.
Я так и застыл. Символ моего клана в Патриаме!
«Бывшего клана», — поправил себя я…
— Сюнэ, ты в порядке? — Хойро помахал передо мной кошелём.
— Саня… — поправил я его.
К счастью, свин оказался очень порядочным человеком… то есть, поросёнком, и просто бухнул мне в руки кошелёк. И я так и застал, с придыханием трогая пальцами протёртую чуть ли не до дыр кожу на футляре.
— Это и есть архар, — я показал Хойро Пепу рисунок головы с витыми рогами, — Горный баран.
— Я имел нахождение его в челноке, — поросёнок потёр пятак, — Грязные эйкины грабят даже новичков. Зачем, если у них ничего не может быть?!
Наконец, мой мозг заработал, пытаясь уловить логику, и его переклинило на первом же повороте.
Ничего не понимаю… Что за хрень? При чём тут мой клан, при чём тут игра Патриам?
Это, как если бы я попал в Матрицу, и там бы меня преследовала змейка из тетриса.
— Делай надевание уже, жёлудь Сюнэ, и в путь, — Хойро, выпустив свет из своего футляра, затолкал туда ворох кошельков.
Я приладил пояс, положил пальцы на футлярчик, чувствуя тиснение архарчика. Даже какое-то тёплое чувство возникло, словно привет от далёкого, но очень хорошего друга.
Мне сразу же стало интересно, как тут работает инвентарь, и я отщёлкнул кожаную крышечку. Тут же перед глазами возникли слоты… всего-то пять слотов, блин.
— Ничего не может быть, говоришь? — я едва не споткнулся и снова замер.
— Жёлудь, так мы делаем ходьбу или нет?
Я снова уставился в высветившееся меню, пытаясь прикинуть, какая степень офигевания у меня уже? Третья или четвёртая?
В первом слоте подсвечивалась миниатюрная картинка, и, едва я на неё посмотрел, как высветилась надпись.
Стрела Богини Мести
Эту стрелу я стащил из хранилища, когда покидал свой клан. Покидал его в Патриаме, в земной игре с виртуальной реальностью.
Она не может быть здесь…
Там, в «патрике», стрела открывала какой-то квест, связанный с тёмными эльфарами, местными злыми богами. Правда, никто толком не знал, что это за квест, но топовые игроки предлагали мне за этот артефакт кругленькую сумму.
Ничего больше не придумав, я протянул руку к слоту перед собой, из футляра вырвался луч, и через миг в моей руке материализовалась самая настоящая стрела.
На изящном стальном наконечнике, крепко перетянутым бечёвкой, было несколько зарубин. Тонкое, чуть потрёпанное древко отливало странной зеленью. С аккуратного оперения сыпалась чернющая сажа, и сразу же исчезала, пролетев несколько сантиметров.
