Ни воевать, ни грабить не хотелось. Формально говоря, лично я и все мои люди идем в Киев в нейтральном статусе. Никому на верность не присягали и кораблик у нас свой собственный, а не княжеский или боярский. Если захотим — свалим на все четыре стороны в любой подходящий момент, никто слова поперек не скажет. Вот Змеебой, тот другое дело. Сразу же прилип к Рагдаю и тот продолжал называть его воеводой. Я опасался, что придется мне снова кому-то из сильных мира сего целовать стремя, поступая в вассальную зависимость. Состоя на службе будет не просто добиваться цели — разыскивать Мишу.
Ладно, пожуем — увидим…
Смоленцы слегка потеснились, отогнали коней, втянулись под сосны, пропуская упряжки с нашими кораблями. Участок волока наполнился голосами насмешливо перекрикивающихся полочан со смоленцами. Каждая из сторон внимательно рассматривала неожиданных попутчиков, вслух делая пришедшие на ум беззлобные замечания. Пропуская дробно катящиеся по бревнам судна, смоленские потихоньку побрели в хвост колонны.
Мы с Гольцом и группкой Змеебоевых дружинников двигались впереди метрах в двадцати перед тянущей "Скорпион" упряжкой, обсуждали встречу.
— Вояки… — сплюнул презрительно бывалый воин по имени Верег. — Смоленцы хороши только коз доить. Я их гонял — знаю…
— Дык и они тебя гоняли, забыл поди? — напомнил Корох.
— То дружина была, а не… — начал Верег, но оборвался внезапным воплем Гольца.
— Э, ты чего?!
Голец рывком дернулся в сторону.
— Это моя сумка! — зло процедила одетая в мужские порты и сапожки девка и снова довольно сильно дернула за ремешок. Гольца слизнуло со "шпал" волока в изумрудную, усеянную сосновыми шишками травку, но на ногах бывший разбойник удержался.
Зеленоглазая, высокая как фотомодель, вот только фигура скрывается под балахонистой полукурткой из мягкой кожи. Ну и хватка! С Гольцом они примерно одной комплекции, но силе в ее руках позавидовал бы сам Змеебой.
Надо же, не каждый мужик рискнет в одиночку накинуться на вооруженных людей, хоть и торчит испод куртки рукоять боевого топорика.
— Погоди! — я взял ее за кисть, разжал пальцы на лямке. — Это сумка не может быть твоей, я ее в бою с лесными татями добыл… Ты же не…
Я застыл с полуоткрытым ртом все еще держа ее за руку.
— Ее мой отец сделал! — черные брови сдвинулись к переносице, сузившиеся глаза метали изумрудные искры.
Я вижу как на девичий крик подтягивается не успевший далеко уйти смоленский народец. Кто-то из парней прислонил к ее открытому горлу блестящий кончик меча.
— Тихо ты, шальная, уймись — уколешься! — ласково приговаривает Лоботь.
Змеебоевские обступили нас со всех сторон, заслоняя плечами от лишних глаз. Рожи некоторых масляно расплываются,
— А давай, красивая, мы тебя лучше в кустики отнесем, а? Там тебе будет весело и хорошо! И нам тоже! — толсто намекнул на дармовой интим Верег.
Остальным идея пришлась по вкусу. Кто-то схватил девку сзади за талию, кто-то начал наматывать на кулак длинную русую косу.
— Волочи ее, братва, до лесу!
— Давайте лучше на корабль!
— Заткнись, Верег! — рявкнул я, одной рукой подтащил девчонку к себе, другой схватился за меч. — Прочь грабли, отрублю нахрен!
— Чего-о-о? — сипло протянул, надвигаясь грудью Верег.
— Слюни проглотите, вот чего! Кто не поймет — получит стрелу в глаз!
Я скосил глаза на приближающийся нос "Скорпиона", где на передней площадке с ненатянутым пока луком стоял Мадхукар и пристально вникал в назревающий кипиш. Ему натянуть и выстрелить — пол-секунды…
— Голец, отдай ей сумку! — приказным тоном распорядился я пока похотливые страдальцы не опомнились.
Замялся Гольчина в непонятках, в глаза мне вопросительно глядит. Его, доверенного самого Рогволда какие-то хулиганы добра будут лишать?!
— Отдай, сказал! Я тебе новую подгоню.
Голец послушно перекинул через голову лямку, вынул из сумки матерчатый сверток и швырнул ее на землю. Девка подняла, зыркнула злобно, растолкала плечами обалдевших полочан и ускорилась в конец каравана. Прошмыгнув сквозь группу земляков, скрылась из виду.
— Все нормально, мужики! — я доброжелательно помахал приближающимся смоленцам лапой. — Идите своей дорогой!
Я счел необходимым по горячим следам объясниться с Верегом и его корешами. В принципе, вписались они за Гольца грамотно, а ссоры меж собой нам ни к чему. Поблагодарил за помощь и получил в ответ покаяние, что не сдержались и едва из-за девки сопливой не устроили раздор.
Прибыв к вечеру в поселок на берегу Днепра, мы завершили финальную часть волока по междуречью, выпрягли быков, отпустили ездовых и уже в сумерках стащили кораблики в стылую днепровскую волну, подвели к причалам. Осталось переждать ночь и отчалить вниз по течению.
Сам Рагдай и часть его дружины отправились в корчму при местном постоялом дворе отпраздновать благополучное прибытие. Нас не звали, да нам и не на что гулять, не княжичи мы со Змеебоем.
У меня из головы не шла сегодняшняя встреча в лесу. Погоняв память на высоких оборотах, я вспомнил где видел ту зеленоглазку. Только тогда я не мог рассмотреть какого цвета у нее глаза…
Догадка потребовала немедленного подтверждения, я бы и заснуть не смог, не убедившись в своей правоте.
Я предупредил Змеебоя, в одиночку сошел со "Скорпиона" и направился на дальнюю околицу селения к разбитому смоленским ополчением лагерю, ориентируясь по пылающим в сумраке кострам.
По пути я отметил, что днепровские волочане живут не хуже, а то и получше двинских. Подворья широкие, дома большие, есть несколько тесовых крыш. Неплохой это бизнес — держать волок, пусть большая часть мыта и оседает в ларях смоленского князя, артели тоже перепадает неслабо. Прокат телег и тяглового скота, перепродажа тех же телег и кораблей, их у причалов штук пять болтается пустых. Грузчиков, возниц, даже охрану могут предоставить. Золотая жила, короче…
Женщины из смоленского поволья устроились на ночлег под льняным тентом в телеге недалеко от центра лагеря. Я без труда нашел указанный возок, спросив дорогу у первого встреченного смоленца, ведущего с водопоя двух лошадок.
У распряженной повозки догорал костерок, подле колес лежали выгруженные тюки и мешки, прохладная ночь несла запахи молодых трав.
Я постучал кулаком в по борту телеги.
— Эй, с сумкой! Выйди!
Внутри зашуршало. Послышался недовольный, неразборчивый шепот.
— Чего тебе? — неласково приняла меня заспанная зеленоглазка, спрыгивая на землю.
— Не бойся меня. Я спросить хотел, — сказал я мягко.
Она насторожилась, напрягла плечи. Полог тента возка приоткрылся и в щель высунулась еще одна женская мордаха. Поглядела пристально и исчезла. Рожу мою срисовала, не иначе…
