Дикань со своей супругой проживал неподалеку от корчмы во вполне сносном домишке с крытым крыльцом и тесаной крышей. По кухне и хозяйству чете помогала дочка усопшей сестры корчмарихи — тридцатилетняя конопатая толстушка с размером "персиков" не меньше четвертого. Племянницу звали Росой, находясь в нежном возрасте, она успела честно пережить двоих мужей и, по ходу, положила свой томный взор на мою скромную персону. Совсем не страшная и приветливая Роса попросту не вмещалась в мои вкусовые рамки, о чем я ей со всей учтивостью намекнул, едва просек фишку. Продемонстрировав покладистый нрав, родственница Диканя нисколько не обиделась и при любом удобном случае продолжала бросать на меня многообещающие взгляды.
За относительно короткий срок корчма у торга стала местом не опаснее городского требища. В очень редких случаях мне приходилось успокаивать гостей столицы Полоцкого княжества, не знакомых с нашими правилами, те же, кто бывал здесь не впервые вели себя мирно, даже напиваться умудрялись по-тихому. Многое я бы в заведении поменял на свой лад, но лезть в чужой монастырь и поучать хозяина мне пока не хотелось. Единственное на что я посчитал себя вправе указать Диканю — это отсутствие забора вокруг корчмы. Почесав плешивую репу, корчмарь заказал мастерам плетень из ивовых прутьев высотой мне по грудь и через неделю территория приобрела облагороженный и законченный вид. Плетень не бревенчатый частокол, но все лучше, чем ничего, хотя бы чужие козы с курами не шастают.
Стряпня Диканевой жинки и пышнотелой Росы нравилась моим пацанам намного больше кухни, предлагаемой в корчме у пристаней. Таким образом место моей второй работы стало местом сбора моего десятка в свободное от службы время. Ну точно как кафешка под знойным названием "Полюс" из моей прошлой жизни. По вечерам парни с завидным аппетитом поглощали полухалявный хавчик, заодно обеспечивая хозяину точки такую железобетонную "крышу" о которой он даже не мечтал.
Как то в самом начале лета под бешеные соловьиные трели в корчму заглянул Голец. Я радушно приземлил его за свой столик и буквально заставил разделить со мной поздний ужин. Кроме отдыхающего в каморке Невула никого из пацанов в на три четверти пустом заведении уже не было. Поболтали о том, о сем. В частности я узнал, что княжья гридница уже ломится от большого количества урманов и там люди не только Старлугссона. Рогволд нашел себе нового главного волхва. Вернее, тот сам пришел. Веденей. Занял покои Живня, свершает ежедневные требы, ворожит, с успехом отпугивает от княгининых палат навьих духов и прочую нечисть. Говорят, посильнее прежнего волхва будет. Боярин Минай все время рядом с князем, пользуется невиданным доверием, уговаривает Рогволда принимать на службу побольше воинов с севера.
Обо всем этом я и раньше слыхивал, не в пустыне живем, тут в корчме ушами всякого понахватаешь никакого радио не надо. Не пустого базара для заявился ко мне бывший разбойник на ночь глядя, слишком хорошо я его знаю. Рожа масляная, глаз беспокойный, как пить дать мечтает поделиться чем-то животрепещущим.
— Ладно, — говорю твердо. — Хорош зубы заговаривать, молви, чего там у тебя, вижу — лезет из тебя.
— Дело к тебе есть.
— Да? На сколько? — интересуюсь шутливо.
— Это как получиться. Если с умом то на много. Очень много.
Я собираю себя в кулак, шутливое настроение махом слетает, да и Голец вдруг сделался серьезнее некуда.
— Говори.
— Через несколько дней по Ловатскому волоку в Новгород малый насад потянут. С кой-каким товаром. Надо бы его облегчить.
— Кому надо?
— Одному моему доброму знакомому. Купцу хазарскому из Киев-града.
— А мы тут при каких делах?
— У него неприятности. Хазарам после Святослава не просто живется. Просил поискать кто бы смог за него постоять. Не за просто так, понятное дело.
— Так ты предлагаешь обнести купеческий обоз, я правильно разумею?
— Не обнести — заставить отдать чужое. Тут все по совести, хазарин не за товар потеет, ему важно, чтоб это вновь не повторилось. Никогда. Соль и все остальное он нам за работу отдаст.
— Соль? — вопрошаю вкрадчиво. — Меня сегодня что-то уши подводят… я так все расслышал? Нам заплатят солью? Ты смеешься?
Голец ухмыльнулся с видом превосходства взрослого над неумным чадом.
— Давай спросим Невула и еще десяток парней что ценится на вес серебра? За что на дороге не задумываясь перережут глотку? Что трудно добывается и везется чумаками за тридевять земель?
— Соль, — буркнул внезапно возникший у нашего стола Невул. — Это я слышал. Все равно за мной прибежите, так что валяй сначала, что там у вас за соляные делишки.
Поморщившись, я мотаю головой. Вес серебра? Тем более — опасно. Башку оторвут за такое сокровище, "мама" крикнуть не успеешь.
— А вдруг это подстава? Голец, ты не думал, что такое возможно? То, что ты предлагаешь — криминал, разбой натуральный. Мне еще башку на плечах таскать не надоело. Только вроде от дел отошли, а ты опять за свое, договаривались ведь завязать, все были со мной согласны, если помнишь.
— Это будет разбоем, если хоть один из обозников выживет и донесет, — возразил упрямый Голец. — Хазарин честной торговлей живет, его какие-то ловкачи обманули, товар присвоили, самому смертью угрожали. Там наемники одни, им за страх платят, думаю, они не сильно удивятся нападению, служба такая. Решай, Стяр, случай верный, человеку поможем, заодно разбогатеем. Все по справедливости, последний раз гульнем и больше ни-ни…
— Ага, разбогатела псина блохами… Нет, братан, я без общего совета не подписываюсь. Мы же не вчетвером на скок пойдем? Моим десятком, я полагаю. Надо со всеми базарить. И потом, кто нас со службы, считай, на седмицу отпустит?
— Не будет никакой седмицы, дня четыре самое большое. На лодейном поле столько охраны уже не требуется, с Ольдаром я договорюсь, с Рогволдом уладить Дрозд подсобит, придется, правда, в казну отсыпать не малую толику, но зато будем при княжьем поручении.
Ха, хитер-бобер, даже князя приплел. Оно, конечно, хорошо быть "в законе", но не Рогволдом единым, как говорится. Нападением на обоз мы напрямую задеваем чужие интересы. Не знаток я древнерусского уголовного права, но в одном Голец прав, свидетелей при таком раскладе оставлять нельзя. Хоть и справедливое дело, но и за правду на правеж определяют будь здоров, а за татьбу подавно голову смахнут если узнают. Княжьи мы все таки люди, а не вольная бригада громил, значит и спрос будет особый. По-любому, без свидетелей обойтись надо, а как это провернуть избежав мокрухи, надумаешься. Здесь я уже однажды был богат да сберечь не сумел. Кто знает, может на самом деле есть в холодном Балтийском море остров с каменным храмом на крутой белоснежной скале и самыми могущественными на свете жрецами. Мою долю полученной прибыли со сбыта экспроприированного товара вполне можно будет внести в кубышку как первый взнос на приобретение ценных даров этим жрецам, вдруг скумекают сообща как завести машину времени в обратку.
