Дав Гольцу предварительное согласие в последний раз отправиться на незаконный промысел, всю ночь я думал, переворачивал ситуацию и так и эдак. Накормить волков и оставить целыми овец задачка не из простых. Очень не хотелось лить кровь из-за соли, будь она хоть на вес золота. Под утро само собой пришло простое и изящное решение, я заснул как сытый младенец, чтобы через пару часов быть разбуженным немилосердным Невулом.
Сегодня же нужно перетереть с парнями. Можно подключить еще Сологуба с парочкой гридней, это как раз по его теме. Сколько там народу на малом насаде? Максимум двадцать рыл. Нам должно хватить дюжины если будут делать как я скажу. Ежели все срастется, через день нужно нанимать лодку и выдвигаться на место, чтобы заранее подготовить засаду.
Глава десятая
Прямого речного сообщения с Киевом ни Полоцк, ни Новгород не имеет. Для преодоления сухопутных участков между реками и озерами наши далекие предки выдумали таскать корабли где на руках, а где волоком по настеленным поперек дороги окоренным бревнам как по каткам. Волоки эти в некоторых местах достигали в длину нескольких десятков километров, никем не охранялись, в редких случаях князь, по чьим землям проходил волок, взимал с путешественников мыто на содержание "дороги". Насколько я сумел сообразить, переть по земле набитые товаром суда с ночевками работенка не для хилых и слабонервных. Волок, к которому мы устремились на двух весельных шлюпках, был устроен для попадания плавательных средств из Двинского притока Усвячи в речку Ловать, бегущую в озеро Ильмень. Протяженность участка по моим прикидкам составляет от тридцати до пятидесяти километров, если верить знающим людям, утверждавшим, что останавливаются на ночь там в среднем четыре раза.
Ждать, пока наши клиенты вымотаются переходом по волоку и залягут усталые спать нам не с руки, пришлось бы потом, ломая спины, тащить груз обратно к Усвячи. Гораздо разумнее позволить им впрячься в свое корыто, начать нелегкое бурлацкое дело, протащить насад метров триста, а затем подвергнуться внезапному и зловещему нападению.
Для обеспечения зловещности я попросил мальчишку конюха с пристаней наскрести сажи из какой-нибудь печки и перемешать ее с нутряным салом, чтобы получилась однородная жирно-черная масса. Соскреб с пол-литра этой гадости в берестяную баклажку, закупорил и спрятал в свой вещмешок, на месте объясню парням что с этим нужно делать.
В последний перед выходом вечер в корчму заявилась троица урманов. Я все ждал когда их начнут выпускать из клетки. Дождался. Наверное Минай выдал им первое жалование, вот и решили парни оттянуться. Без оружия пришли, жрали много мяса, пили пиво, вели себя смирно как ягнята. Я быстро расслабился, поняв, что ничто человеческое не чуждо и этим суровым ребятам, удивился лишь, когда Дикань взял с них за ужин немного больше, чем обычно.
На всякий случай я оставил вместо себя Неждана. В поход с нами он и так не рвался, поживет пока в корчме, за порядком присмотрит, и мне и Диканю спокойнее. Соображает Неждан не слишком быстро, зато если чего сообразит — не остановишь, рука у него тяжелая.
Наши приготовления и шушуканье не осталось без внимания Ольдара. Сопляк быстро в общих чертах выяснил что к чему и стал настойчиво проситься с нами. Я, естественно, всячески уклонялся и увиливал от общества княжеского отпрыска на опасном задании, но потом подключился папа и через Гольца до нас был донесен приказ взять сынулю с собой. "Да пусть едет, — думаю. — Нюхнет разбойничьей житухи, а для нас его присутствие как индульгенция."
Вместе с Ольдаром нас двенадцать. Сологуб со своими людьми остался охранять лодейный двор. В каждой лодке на три пары весел по шесть гребцов, еще и места для поклажи полно. Подробно выспросив все дорожные приметы у полоцких купцов, дули практически без остановок. Часто сменялись за веслами, спали, прячась в прибрежных камышах, прямо в лодках, благо, лето баловало чудесной погодой и можно было ничем не накрываться. Оказалось, когда Голец бодро рассчитывал уложиться в четверо суток, он имел в виду путь только в одну сторону. Ведь на деле преодоление против течения участка Двины, шлепание сонной, заросшей по диким берегам глухим, дремучим лесом извилистой Усвячи у нас ушло три полноценных дня. Наконец, на рассвете тщательно спрятав лодки в зарослях трехметрового тростника, со всеми предосторожностями мы вышли на Ловатский волок.
На нашу удачу желающих тянуть суда по на треть вдавленным в землю бревнам в эту пору не наблюдалось. Начинавшаяся на широком песчаном пляже "лесенка" из потемневшего от времени и дождей кругляка похожая на железную дорогу без рельсов вползала на пологий холм, через полсотни метров бодро втягивалась в обступающий ее густой лес и скоро пропадала за плавным левым изгибом. Вот там за поворотиком мы и обождем, лучше места не придумаешь. Нужный нам насад должен быть с проломленной ближе к корме верхней доской левого борта и развесистыми оленьими рогами на носу. Появиться он должен сегодня-завтра, и на случай длительного ожидания у нас припасено достаточно съестного провианта, ждать чего-то впроголодь хуже нету.
Не знаю точно кто и когда укладывал данный волок, но он определенно нуждается в регулярном обслуживании, а кое где и в реставрации. Полутораметровые промежутки между бревнами заросли сочной крапивой и репьем, некоторые катки сильно изношены, имеют следы гнилостного разрушения, покрыты мхом и плесенью. Таким ходом от трудов неведомых работяг скоро останется шиш без масла. Людей, собирающих дань за проезд в казну местного князька не видать. С одной стороны к лучшему, с другой некому задать справедливый вопрос — а за что, собственно, здесь брать мыто? Упадок полнейший. Может где-то другой волок есть?
На берегу с задачей следить за Усвячью в оба я оставил самых остроглазых: Невула и Волю, тоже неплохо бьющего из лука. Сидящим в засаде необходим своевременный сигнал, чтобы изготовиться к нападению, надеюсь эти двое справятся, не спутник в космос запустить озадачили. Остальной личный состав я увел за изгиб волока, там мы приняли влево и углубились в лес на двести шагов.
В лесу я достал из мешка берестяную баклажку:
— Для маскировки придется нам всем вымазаться в этой дряни. Лицо и руки, да почернее. Наша задача внезапно выскочить и напугать их до смертельного поноса, чтоб даже оружия не подняли, можно бить, можно вырубить, ранить, но не убивать. Дубья наломайте. Железом в мясо, дрекольем — в кость. Рычите, рожи страшные делайте. И запомните — никаких разговоров! Имен, прозвищ и тому подобной чуши! Вышли, сделали дело, быстро свалили. Вопросы есть? Вопросов нет. Ждем сколько придется и впрягаемся.
Медленно потекло томительное ожидание. За полдень поднялся сильный ветер, оглушительным океанским прибоем он тяжело ворочался в кронах, наполняя сердца безотчетной тревогой. Чистая небесная синь стала забиваться белыми подушками облаков, слегка похолодало.
Устроившись на мягкой лесной подстилке под деревьями кто дремал, кто под щебет птах лениво пожевывал сухпаек или ковырялся в личных вещах. Стеген показывал княжичу как правильно с помощью точильного камня доводить длинный клинок меча до хирургической остроты. Жила остругивал ножиком ухватистую дубинку. Лежа кверху пузом я бездумно наблюдал за снующей в сосновых ветках пронырливой белкой, одновременно боролся с одолевающим меня послеобеденным сном.
