Через некоторое время корпус нашего корабля содрогается от мощного удара, слышится сухой треск, будто в бочку со всего размаху всадили топор. Мне кажется, что сила этого удара кратковременно слегка приподнимает судно над спокойной речной волной. Тряхануло знатно и, судя по вектору приданного ускорения, нами овладели через филейную часть. Факт весьма неприятный и не слишком почетный. Видимо, ярл Хакстейн извлек урок из неудачного абордажа и решил больше не подставлять свой борт под весла коварных мавров, а пойти кратчайшим путем.
Я мысленно представляю как должно со стороны выглядеть столкновение двух кораблей. Отсутствие длинной шеи с резной драконьей головой на драккаре сделало нос этого корабля похожим на носорожий костяной нарост, что при выполненном условии наличия у врага более высоких бортов сыграло роль тарана. Пинком под корму с палубы сарацина сметает всех стоящих на двух ногах. Кто-то громко вопит от боли, неудачно упав, иные принимаются злобно костерить клятых данов на языке пророка Мухаммеда. Пользуясь наведенным шухером, безучастные к проклятиям викинги швыряют свои крючья на крышу надстройки и предпринимают стремительное восхождение на господствующую высоту, а затем оттуда спрыгивают вниз на палубу, на лету рубя из арабских мореплавателей окрошку…
— Пора что ли? — беспокойно шепчет в районе моих пяток Жила.
— Погоди! — отвечаю я в полутьму, прислушиваясь к звону железа в районе кормы. Топота ног по палубе не слышно, но почти сразу после столкновения возникают звуки яростного боя. Значит, даны не через борт поднимались, а через "черный ход", стало быть, наши ранее согласованные действия сибирскому коту под хвост. Я не сомневался, что набившиеся внутрь помещения надстройки без малого десять вооруженных дружинников под руководством Сологуба смогут достойно встретить данов, а вся команда халифатского торговца им из всех сил поможет. Перед нашим засадным подразделением стоит задача захвата вражеского судна и, чтобы подтвердить или развеять свои нехорошие подозрения, я во всю силу своих тренированных легких командую:
— Пошли!
Мой рев распространяется по подпалубному пространству как эхо гаубичного выстрела в лесу. Крышки лючков подпрыгивают и отваливаются в сторону, выпуская на свободу полоцких дружинников. Часть перепуганных гребцов еще глубже вжимается под лавки, друга часть с полученным от нас оружием выражает готовность пободаться с викингами.
Так и есть! Ни по одному из бортов сарацина датского корабля не наблюдается, зато отлично виден шпиль мачты со все еще поднятым полосатым парусом позади надстройки. Встает вопрос — как нам теперь попасть на драккар для его захвата, если он торчит носом у нас в заднице?
Хитрая тварь этот Хакстейн!
Хотя…
Может быть не все так плохо.
И не хитрый он, а отчаянный…
Мы ведь как хотели? Пока основные силы данов скованы боем на палубе атакованного ими корабля, мы из засады спрыгиваем на драккар, бьем всех кого там найдем, чтобы не вздумали увести судно, и возвращаемся на торговца решительным натиском завершая разгром. Облом-с. Драккар сзади и попасть на него можно только пробившись через толпу дерущихся острыми железками мужиков.
Внутренний голос вкрадчиво вещает, что драккар от нас никуда не денется. Если мы, конечно, выживем…
Хакстейн и вся его команда на нашей палубе. Нет никого на драккаре. Ярл пришел сюда убивать или умереть.
Полтора десятка данов, прикрывшись круглыми щитами встали плотной стеной поперек палубы, аккурат у кормовой мачты и рулевого рычага. В две шеренги стоят. Спина к спине. Не знаю кто из них ярл, ребята все как на подбор здоровые, в добрых бронях и шлемах. Взлетают окровавленные клинки, звенят щиты и брони, отваливаются убитые и раненые, в основном из уроженцев южных стран. С носа корабля, со своей любимой точки Махдукар никак не может прицелиться — мешают спины и головы своих же сопалубников, мешают качка и паруса, которые никто не озаботился спустить, мешают результативно послать стрелу вражеские щиты и доспехи.
Звонкий голос Джари доносится с кормы, по ту сторону живой стены. Ревет буйволом Сологуб, кричат сарацины, лязгает сталь.
А хорошо стоят сволочи, твердо. Арабы наседают, но пробить стену щитов не могут, бьются как мухи о стекло. Сердце у меня екает, наполняясь дерьмовыми предчувствиями. Мавры наши хоть и воинственные хлопцы, биться ни один не отказался, не скажи, что обычные продавцы, но все же данам не чета, жидковаты супротив профессиональных вояк.
— Клин! — кричит юный Ольдар. Мы хватаем щиты и строимся, образуя нисходящие крылья по бокам от острия во главе с Враном и Стегеном.
Черт, молодец княжич! Вовремя сообразил. Я бы, наверно, еще не скоро вспомнил что и как нужно противопоставлять плотному щитовому строю.
По правде говоря, в центре нашего построения должен быть я как командир подразделения, как десятник, как старший гридень. Я честно пытался занять причитающееся место, но был оттерт литым кольчужным плечом Врана, а потом и Стегена.
— Княжича гляди, — бросает мне скандинав и хищно щерится.
В итоге меня подвигает еще и Праст, молча втискиваясь между мной и урманом. Ничего личного, просто эти парни опытнее меня и в пустые споры я не вступаю.
Мы с разбегу врубаемся в стену данов как тяжелый колун в березовую плашку. Стеген с Враном в два клинка убирают центрового викинга и проминают строй до второй шеренги, ударом в спину вынося из нее здоровенного дядьку в блестящем шлеме прямо на копья Сологубовых парней. Зажав в правом кулаке рукоять меча, обеими руками упираюсь в свой щит да так и налетаю на ближайшего врага. Наши щиты сталкиваются с глухим треском. Я присаживаюсь, пропуская над краем своего щита топор на длинной ручке, одновременно рублю по ногам, достаю самым кончиком меча по голени в кожаных обмотках. Кость не разрубил, но вломил прилично. Рыкнув от боли, мой оппонент остался на ногах и принялся методично разваливать топором мой щит, а его напарник слева активно ему в этом деле помогать.
Выходит зря я раньше полагал, что дай любому смерду или холопу щит с топором и он будет славно держаться в общем строю ничуть не хуже обученного гридня. Хрена с два! Сохранять строй очень тяжко, по себе теперь знаю. Если я сейчас уберу свой щит, то все удары, соответственно, будут прилетать в мой органон. Мало того, достанется Ольдару слева от меня и Прасту справа. Праст в свою очередь прикрывает Врана. Вран — Стегена и так далее по цепи. Сложная штука боевой строй, малейшая прореха — вклинятся, разделят на части и сожрут с потрохами. Примерно как мы сейчас поступаем со строем данов…
Здоровый сучара! Спутанные белесые патлы торчат испод шлема с полумаской в виде очков, прикрывающей верхнюю часть лица. Бородища всклокочена, избрызгана кровью. Черный, открытый в крике рот зияет в провале бороды как пещера в Гималаях.
Сильный падла. С раненой ногой рубится как ни в чем не бывало. Своим чертовым топором он сносит мне верхнюю часть измочаленного щита. Еще один такой удар и мне нечем будет прикрывать себя и Ольдарову правую сторону. Все мою потуги достать его мечом отбиваются топором или принимаются на щит с выпуклым железным умбоном. Рядом пыхтят Праст с Ольдаром, разбираются со своими оппонентами, каждый из которых ничуть не слабее моего. Вот Праст, отбив очередной удар, контратакует и слишком сильно отводит руку со щитом. Я в этот момент с трудом уворачиваюсь от пролетающего по горизонтальной дуге топора, пущенного даном в "очкастом" шлеме. Топор на излете лупит Праста в закрытое кольчугой плечо. Плетеная вязь металлических колец лопается, моего дружинника ведет в сторону. В ту же секунду, пока рука дана не успела отдернуть топор, я исполняю нечто вроде колющего оверхэнда, вонзая жало меча прямо в рожу патлатого дана. Хорошо попал, глубоко, со скрежетом. Прямо в правую глазницу полумаски. Инерцией удара дана отшатывает назад. Клинок моего меча зажат в металлической глазнице как железный клин в деревянном топорище и под тяжестью падающего мертвого тела выскальзывает из руки.
