– Подойди, – прозвучал откуда-то с потолка механический голос. – Приложи глаз к сканеру.
Я подошел. И приложил. Только не свой, а тот, что все это время был зажат в моем кулаке.
Глаз повара, который Чжанцин извлек из глазницы старого друга по его настойчивой просьбе.
– Иначе он не пройдет, – сказал повар, кивнув в мою сторону. – Можно обмануть камеры, изменив лицо, но я сильно сомневаюсь, что Снайпер сможет скопировать рисунок радужной оболочки.
Он был прав. На все сто процентов. Я сымитировал, что сам смотрю в глазок, вмонтированный в стену возле ворот, приложив к нему чужое осклизлое глазное яблоко, после чего быстро сунул его под тканевую салфетку, которой была прикрыта посудина с крем-супом.
– Тест пройден. Теперь руку, – скомандовал голос.
Из стены выехала панель с углублением в виде ладони, куда я аккуратно опустил свою. Очень аккуратно, так, чтобы не сместилась кожа, снятая с руки повара. Я пытался настаивать, мол, попробую скопировать папиллярные линии. И я даже попробовал… Но у меня ни черта не вышло. Одно дело – послушное мясо на морде подправить, и совсем другое – мельчайший рисунок на коже.
Тогда Чжанцин скальпелем снял кожу с руки повара. Всю, начиная с запястья, как перчатку. Я пытался протестовать, мол, может, только с ладони…
– Отклеится, – покачал головой повар. – Рисковать нельзя. Снимай все.
Ощущение чужой кожи на руке было страшным. Я его никогда не забуду. Такая жертва не забывается. Какой же всепоглощающей должна быть ненависть этих людей, которые совершенно спокойно могли пойти на такое… И какой же неподъемной тяжестью ложился на мои плечи груз принятия этой жертвы. Ведь если я не сделаю все возможное и даже больше, значит, этот человек зря стал инвалидом…
– Не грусти, – улыбнулся он мне напоследок, подмигнув единственным глазом. – Нас уже ищут. И, думаю, найдут быстрее, чем ты доберешься до Троих. Но мы не дадимся им в руки. Ты же знаешь, Чжанцин умеет заваривать чаи, которые дарят долгий сон. В том числе и вечный.
Когда я уходил, Чжанцин как раз этим и занимался – засыпа́л в чайник какую-то желто-серую труху, пахнущую земляными грибами. Думаю, это и был тот самый чай, который дает гарантированную, вечную независимость от сильных мира сего…
– Тест пройден, – проговорил над моей головой механический голос. И следом в разные стороны бесшумно разъехались стальные створки ворот толщиной в полметра каждая, а я аккуратно толкнул свою тележку вперед…
Повар рассказал мне, что будет дальше. Согласно его инструкции, я вошел, сделал шаг вбок и три раза поклонился, с каждым разом все ниже. Так я, типа, отдавал дань уважения Троим – Старшему, Среднему и Младшему.
Ну и встречающему в придачу.
Это был рослый детина, для японца – аномально рослый, так как богатыри ростом с меня среди азиатов встречаются очень нечасто. Чжанцин назвал его биороботом. Похоже на то. Он словно весь состоял из мышц, которые не мог скрыть просторный белый халат, оттого пистолет-пулемет в поясной кобуре смотрелся на нем игрушечным.
Не отреагировав на мои поклоны, амбал подошел к тележке, сдернул с нее белую салфетку, приподнял крышку посудины – и задрал брови кверху.
– Это что?
Признаться, я думал, что глаз повара утонет в крем-супе. Ошибся…
– Глаз.
– Зачем?
Я пожал плечами.
– Для разнообразия. Типа вишенки на торте.
Амбал скривился, потом, откинув полу халата, завел руку за спину – и достал оттуда нож, похожий на небольшой меч.
– Ты что, с поверхности только что свалился? Перечитай инструкцию. Трое ненавидят сюрпризы.
– Хотел как лучше, – негромко сказал я, оглядываясь вокруг и оценивая обстановку.
Ага. Четыре автоматических пулемета под потолком. Над ними – видеокамеры, фиксирующие каждое движение. И прямо над головой – раструб. Думаю, того же предназначения, что и над воротами. Пойди что не так – пулеметы начнут крошить в кровавый винегрет все, что шевелится в этом помещении, а огнемет щедро приправит все это жидким пламенем.
Правда, было одно но, которое, возможно, могло бы меня выручить, если что-то пойдет не так.
Существенное но.
Один из моих навыков, которым я так давно не пользовался…
Амбал прищурился, намереваясь одним движением подцепить глаз повара на кончик ножа и выкинуть из посудины, как я бросился к нему с воплем:
– Нет! Не надо!! Остановитесь!!!
Амбал от такого поворота слегка прифигел. Застыл на месте, перевел на меня недоуменный взгляд, пытаясь сообразить – может, будет правильнее не в мертвый глаз ножом тыкать, а в живой? Похоже, этот повар от жизни под землей умом тронулся. Психушки в Новом Пинфане нет, так что придется лечить заболевшего быстро и радикально.
Все это было написано на застывшем лице амбала. Да. Именно – на застывшем! Потому что сейчас я, сделав неимоверное волевое усилие, очень ярко, образно, в красках представил свой тотем – образ мантикоры. Жуткого чудовища, некогда убитого моим учеником.
Это было нечто вроде зажигания, запускающего процесс ускорения моего личного времени, в результате которого для меня замедлялось время вокруг. И чем ярче я представлял эту кошмарную тварь, тем сильнее я ускорялся.
А сейчас я представил ее особенно ярко – возможно, благодаря энергетическому отвару, которым напоил меня Чжанцин.
И время замедлилось!
Я же стал быстрее.
Намного быстрее этого медленного, тягучего времени, которое вот-вот, того и гляди, вообще остановится…
Но я так или иначе постарался сделать все на максимальной скорости, поскольку режим ускорения личного времени жрет внутреннюю энергию со страшной силой. Немного промедлишь – и никакие стимулирующие отвары Чжанцина не помогут. Рухнешь мешком на пол, и даже ползти сил не останется.
Но я умею быть быстрым, когда надо.
Жизнь научила.
И Зона.
Там медлительные долго не живут.
Я сделал шаг вперед и резко нанес один удар. Единственный… Но очень эффективный.
Мастера боевых искусств порой много говорят о таинственных точках, воздействие на которые парализует человека. Я в эти рассказы как-то не очень верю. Под дых заехать, чтоб противник согнулся и замер, ловя ртом воздух, – это, наверно, не оно. Или, например, в шею ударить согнутым средним пальцем, ниже кадыка, но чуть выше линии ключиц. Тогда он за горло схватится и будет стоять неподвижно, напряженно слушая себя и осторожно пытаясь втянуть в легкие немного воздуха через смятую трахею. Парализация это? Не знаю. Вряд ли.
Но сейчас меня эффект от этого удара устроил вполне, хотя я не очень надеялся, что получится. Биоробот все-таки, хрен знает, как у него там все внутри устроено.
