— Привет, Честер! Меня зовут Дороти.
— Привет, Дороти! — ответил Честер, которого происходящее откровенно забавляло. — Пригласишь войти?
— Да-а… — И Дороти, посторонившись, пропустила гостя.
Глядя на него, Стефани вполне понимала реакцию подруги. Честер был настолько ослепителен, что она сама ощутила уже знакомый трепет, но постаралась скрыть волнение.
— Ты пунктуален, — только и сказала она.
— А ты великолепна! — откликнулся Честер.
— Благодарю за комплимент. Пойду возьму пальто.
Проходя через спальню, Стефани кинула последний взгляд в зеркало, пытаясь увидеть себя глазами своего спутника. Да, общество, в котором вращается Честер, ничуть не походит на ее привычное окружение, и она в подметки не годится ни одной из тамошних дамочек, что бы ни напялила…
Ну и черт с ним, решила Стефани, снимая с вешалки черное пальто на шелковой подкладке — единственное в ее гардеробе более или менее подходящее к случаю. Есть куда более важные вещи, о которых следует волноваться.
В гостиной Честер, не снимая пальто, непринужденно устроился на подлокотнике кресла и о чем-то оживленно болтал с Дороти. Увидев Стефани, он поднялся ей навстречу.
— Дороти говорит, что нашла мою запонку. Я заметил, что потерял ее, но понятия не имел где.
— Я положила ее на твой письменный стол, — ответила Стефани, стараясь не обращать внимания на выразительное лицо подруги.
— Не видел, — пожал плечами Честер. — А впрочем, неважно. Ну как, ты готова?
Идти на попятный было уже безнадежно поздно. Игра началась…
Не сумев припарковать машину у подъезда, Честер оставил ее за углом. И она порядком продрогла на пронизывающем ветру в легком пальтишке и босоножках, ожидая, пока он подгонит ее к самому порогу. Когда дрожащая Стефани опустилась на мягкое сиденье, Честер тотчас включил обогрев на полную мощность.
— Вы с Дороти давно живете вместе? — спросил он как бы между прочим, трогая машину с места.
— Пару лет.
— А не хотела бы ты жить в отдельной квартире?
— Это слишком дорогое удовольствие, — нехотя призналась Стефани. — И потом, думаю, мне было бы тоскливо одной.
— Но у отдельной квартиры есть свои преимущества.
Стефани поджала губы, уловив в словах Честера слишком откровенный подтекст.
— Меня вполне устраивает мой образ жизни.
Честер пожал плечами.
— Это главное. Вы с Дороти, похоже, хорошо поладили. И устроились прекрасно… Надо признать, у вашего хозяина недурной вкус.
— Это у нас недурной вкус! — рассмеялась Стефани. — Мы с трудом уговорили его разрешить нам все тут переделать.
— И вы все сделали своими руками?
— А как же! Знаешь, это прекрасно расслабляет: приходишь с работы в пятницу и все выходные возишься с клейстером и краской.
— Верю на слово, — усмехнулся Честер. — Лично я предпочитаю расслабляться, лежа на диване и плюя в потолок.
Стефани искоса взглянула на чеканный профиль своего спутника.
— Мне почему-то кажется, что ты нечасто плюешь в потолок.
— Ты считаешь меня человеком действия?
— Вне всякого сомнения. Ты не получил бы и малой доли того, что имеешь, если бы не действовал решительно. Порой даже чересчур решительно…
— Думаю, ты совершенно права. — На сей раз Честер одарил ее более пристальным взглядом. — Однако решительность не всегда идет бок о бок с жестокостью.
— Но это случается, и довольно часто. Когда в прошлом году ты приобрел компанию по производству вычислительной техники, то сократил количество работающих почти вдвое…
— И поступил так для того, чтобы спасти положение. Сегодня ты можешь оценить результат. Не сделай я этого, компания вскоре развалилась бы — так всегда бывает, когда штаты неоправданно раздуты.
Говорил он очень спокойно и даже не поинтересовался, откуда ей известны такие подробности, но Стефани вдруг показалось, что Честер отчетливо произнес: «Не суй свой нос не в свое дело». Поэтому она с облегчением вздохнула, когда он сменил тему:
— А где живут твои родители?
— В Сполдинге. Они провинциалы.
— Ты часто их навещаешь?
— Не реже раза в месяц.
— Ты делаешь это, повинуясь дочернему долгу, или по велению сердца?
— Да просто я по ним скучаю! — вспыхнула Стефани.
— Почему тогда они там, а ты здесь? Что-то тут не так…
— Здесь зарплата куда выше.
— Как, впрочем, и цены…
— Я справляюсь! Жить же здесь куда интереснее и веселее, чем в провинции. Да и мои старики не против моего образа жизни.
— Не обижайся, я вовсе не предлагаю тебе ехать домой. И матери моей ты очень по душе.
Стефани помялась, прежде чем задать один вопрос — очень, по ее мнению, деликатный:
— А тебя нисколько не стесняет присутствие в твоем доме матери?
— Ты имеешь в виду, что при ней я не могу вот так запросто оставить у себя на ночь подружку?
— Н-ну, что-то в этом роде…
— Не думаю, чтобы мама стала возражать. Но, видишь ли, на сей счет я придерживаюсь строгих правил.
— То есть гуляешь только на стороне?
Честер не отрывал взгляда от дороги.
— Можно сказать и так. В мою постель ляжет только одна женщина — моя будущая жена!
— Не могу представить тебя женатым, — тихо произнесла Стефани.
— В жизни порой случается непредвиденное. — Честер искоса взглянул на свою спутницу. — Ну а ты? Не намерена выскочить замуж?
— Жду прекрасного принца — и в этом я не одинока…
— В таком случае тебе скорее всего уготована участь озлобленной старой девы.
— Это куда лучше, чем пережить развод и разочарование!
— Учти, что порой союз, поначалу сулящий безоблачное счастье, оборачивается кошмаром, — примирительно сказал Честер. — Примером тому мои родители.
— А сколько тебе было, когда они разошлись? — спросила Стефани.
— Около четырнадцати…
— Это наверняка стало потрясением для тебя.
— Не скрою, я переживал, — признался он. — Но уже тогда понимал, что лучше развод, чем та жизнь, которую они вели. Мой отец не мог смириться с тем, что все время был на втором плане.
Как и ты сам, подумала Стефани. На первом плане у Кристэл был театр, позднее — Эдвард Фицпатрик. Лишь утратив и то и другое, она обратила взор на сына. То, что Честер сам предложил матери переехать к нему, делало ему честь.
— А ты… видишься с отцом? — рискнула спросить Стефани.
