Я мотнула головой, утрясая мысли.
– Все равно не понимаю. Этот, первый, как его…
– Герард, – подсказал муж.
– Герард. Он идиот? Надо быть вовсе идиотом, чтобы шантажировать менталиста!
– Надо быть вовсе идиотом, чтобы шантажировать убийцу, кем бы он ни был, – хохотнул Стерри. – Но, думаю, Герард не понял, что шантажирует ведьму. Либо он поднял жертву и понял, что с завещанием нечисто. Либо случайно обнаружил человека, попавшего под влияние ведьмы, и решил потребовать с него деньги за молчание, а менталист узнал об этом.
Ну да, если в этом мире попавших под ментальное влияние казнят, потому что считают, будто разум несчастного восстановлению не подлежит, шантажист мог надеяться, что жертва заплатит за молчание. Но не мог же он обнаружить влияние менталиста случайно?
– Как можно случайно расчертить схему, от одного воспоминания о которой у меня начинается нервный тик? – Я повела плечами.
– Есть два способа увидеть ментальное воздействие, – напомнил Винсент. – Тот, что ты уже знаешь, ритуал. И заклинание, которое позволяет просто посмотреть особым образом. Возможно, что-то сподвигло Герарда его использовать.
– А возможно, мы тут подгоняем факты под наши фантазии,– буркнула я, на самом деле понимая, что, похоже, мы нашли мотив.
Того, кто попытался шантажировать менталиста или его жертву, сунули в петлю. Но в профессиональном сообществе интересные случаи передают из уст в уста, далеко не всегда соблюдая профессиональную этику. Если убийца – менталист, он не мог – или она не могла – успокоиться, устранив шантажиста. Вдруг допрашивающий самоубийцу, тоже что-то заподозрил? И потому тот, кто поднимал висельника, напился и утонул. Тот, кто разговаривал с утопленником, умер от инфаркта. А того, кто его расспрашивал, должно было убить тело друга и коллеги, перерезавшего себе горло. Но сохранялась опасность, что оставшиеся некроманты исследуют чью-то ауру и увидят лишнее, так что вернее всего – отправить на тот свет всех некромантов города. Пока не приедет новый специалист, можно развернуться как следует, а там, глядишь, и с новичком что-то случится.
– С причиной все ясно, – подтвердил мои размышления Стерри. – Осталось разобраться с тем, кто из уважаемых магов на самом деле ведьма.
Ну да, пойми «для чего» – узнаешь «кто» – так обычно пишут в детективах. Только понимание причины ни на шаг не подвинуло нас к безопасности.
– Кто угодно, – Винсент снова опер подбородок на сцепленные пальцы. – Сколько магов в Джеиме?
Стерри ухмыльнулся.
– Не кто угодно. Кто-то из опытных, уважаемых и всем известных магов вроде меня.
Ага, станет его кто-то подозревать, как же! Я напряглась. Если он опять начнет катить на меня бочку, просто уйду и запрусь в своей комнате. Сколько можно!
– Почему? – поинтересовался Винсент.
– Потому что на каждом столбе не пишут, кто именно исследовал труп, и это не тема для светских сплетен. Такие вещи известны коллегии некромантов и тому, кто по долгу службы знает о большинстве магических происшествий и тем более – обо всех смертях магов.
Да он издевается!
– Какие-то четверть часа назад вы обвинили меня в клевете на Клауса, а теперь сами на него намекаете? – выпалила я.
– С чего ты взяла, что я намекаю именно на него? – парировал Стерри.
– Кто еще по долгу службы знает о большинстве магических происшествий? Ректор?
– В том числе и ректор.
Да уж, кто о чем, а лысый – о расческе. Ректоршу-то я зачем приплела?
– Не вы ли вчера, не выбирая выражений, объяснили мне, что ректор не может быть к этому причастна? – Винсент откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.
С другой стороны, может, не зря я про нее ляпнула. Ректорша уж точно знает, что происходит в университете, а о том, что творится среди некромантов, могла услышать от Винсента. Во время постельной болтовни мало кто себя контролирует. А еще, убив Винсента, она убирает конкурента. Да, он отказался от должности, но ведь может и передумать. И на чьей стороне в этом случае будет ученый совет?
Я мысленно выругалась. Совсем мне ревность мозги выела. Осталось только начать подозревать всех бывших Винсента, сколько их, интересно? Не знаю, и знать не хочу.
Стерри подался вперед.
– Я утверждал и продолжаю утверждать, что Мия не стала бы покушаться на твою жену так топорно, если бы дело было в ревности. Но если планомерно устранять некромантов, при изрядной доле наглости именно такой предлог для убийства – отличный способ отвести от себя подозрения.
– Именно потому что любой, у кого есть хоть немного здравого смысла, скажет то же самое, что и вы вчера, – задумчиво произнес Винсент.
– Рад слышать, как ты признаешь, что вчера у тебя не было ни грана здравого смысла, – фыркнул Стерри.
Винсент на подначку не повелся, промолчал. Стерри обернулся ко мне.
– Хочешь обвинить генерала-инквизитора – аргументируй. Только подбери доводы поосновательней личной неприязни.
– Это же его обязанность – отслеживать магические преступления, так что он точно знал обстоятельства гибели магов и кто из некромантов с ними работал. К тому же он слишком часто оказывается в гуще событий.
В самом деле, чего Клауса понесло ночью на кладбище? Хотя это я уже притягиваю за уши. Мое появление в этом мире никакого отношения к убийствам не имеет, так что и причины инквизиторской прыти неважны. Может, хобби у него такое – дышать ночным кладбищенским воздухом, размышляя о вечности. А тут я, Винсент со своими подначками, мертвяки, опять же. У кого угодно настроение испортится.
– То же самое можно сказать и о мальчике. Слишком часто в гуще событий.
Муж рассмеялся.
– В самом деле, я же глава коллегии после смерти ректора, да и до того прекрасно знал, кто из некромантов чем занят. Первый кандидат в убийцы. Разнести факультет, сделав вид, будто чудом выжил – отличный способ снять с себя подозрение. Освальд как раз копает в эту сторону.
Глава 17
Я поежилась. Я-то верю Винсенту безоговорочно, но веру к делу не пришьешь, а Освальд действительно копает. Насколько он честен? Не поддастся ли соблазну найти козла отпущения? Муж сейчас по этому поводу не беспокоился вовсе, так что, наверное, и мне не стоит себя накручивать.
– И что ты ему скажешь, когда он придет к тебе с вопросами? – поинтересовался Стерри.
– Что я невиновен. Остальное зависит от того, какие именно будут вопросы. Я ничего не выиграл от этих смертей и надеюсь, что смогу это доказать. По крайней мере вы можете подтвердить, что я не ведьмак.
– Если я останусь жив к тому времени.
– Уверен, что так и будет. И раз уж мы о нем заговорили, Освальд тоже знал обо всем. Разве что в расследовании смерти Герарда не участвовал. Что скажете о нем?
