─ Она права, ─ подтверждает Дима, вновь устремив свой взгляд в будущее, но лично я не согласен с таким сценарием.
─ Думаешь, тебе кто-то позволит отдать себя в жертву? ─ нависаю над ней, подзабыв о том, что на нас внимательно смотрят и почему-то не вмешиваются, только мне плевать.
Она же, ни секунды не раздумывая, вдруг берёт меня за руку, и со словами: «поболтайте без нас», уводит меня куда-то, а я просто следую за ней, не в силах противостоять этой настойчивости.
Оказываемся в чьей-то комнате, но я лишь запоздало понимаю, что она пропитана запахом Ады – значит, принадлежит ей? Или когда-то принадлежала? И почему виски вновь простреливает боль, стоит об этом подумать?
Храбрая зайка не даёт опомниться, прижимает меня к двери, как истинная валькирия, а потом набрасывается на мой рот голодной кошкой, и я впервые настолько дезориентирован. Правда, растерянность быстро сменяется жаждой, и довольное таким раскладом чудовище само действует моими руками, уже сжимающими податливое тело, которым хочется наслаждаться неспешно…
Отрывается от меня первая, едва я перехватываю инициативу, и мне даже это нравится – похоже, тварь действительно нашла ту, что не испугается её неприглядного вида. Не сбежит. Да я и не дам.
─ Что это было, зайка? ─ не узнаю свой голос. ─ Если способ заткнуть мне рот, то он очень действенный. Только зря ты думаешь, что я откажусь от плана запереть тебя.
Тянусь к ней снова, но поцелуй достаётся нежной шейке, и Ада чуть отстраняет меня, чтобы взглянуть в мои наверняка изменившие цвет глаза – я вижу красные отсветы на её ключицах.
─ Ты хотел получить от меня ответ? Считай, что он у тебя есть. ─ Вновь целует, на этот раз мягче, и я чувствую себя зелёным школьником, добившимся внимания неприступной девчонки. ─ Но если ты считаешь, что прощу тебя по щелчку пальцев за всё, что ты мне устроил или позволю собой манипулировать, можешь убрать эту самодовольную улыбку со своего небритого лица, полицейский!
Но улыбка всё равно выползает вопреки моей попытке её скрыть, и я знаю, что сегодня между нами что-то изменилось.
─ Тогда я всё сделаю, чтобы вымолить твоё прощение. ─ Потому что, оказывается, мне оно действительно нужно. ─ Раздевайся.
И вместо ответа меня прицельно бьют под дых маленьким кулачком, который я перехватываю, целуя каждый палец, а потом склоняюсь к ней снова, упираясь лбом в её нахмуренный лоб..
─ Я тебя не отдам.
─ Только попробуй…
41
Ада
Смотрю на него и понимаю, что совершенно, ни капельки не жалею о своём выборе. После того, как услышала о ритуале, в котором мне отведена такая жуткая роль, хотелось только одного – лично явиться к Владыке и перегрызть ему глотку за всё, что он совершил, но моя ярость трансформировалась во что-то иное.
В душе всё перевернулось с ног на голову, и я напрочь потеряла ориентиры… Все, кроме одного. И вот он-то как раз остался непоколебимым столпом, за который я ухватилась обеими руками, не собираясь больше их опускать. Дем теперь казался единственным важным элементом моей реальности, тогда как всё остальное просто потеряло прежнюю значимость.
Ничего нет важнее вот этого момента, когда глаза в глаза, а сердце бьётся в том же ритме, что и его, используя рёбра, как барабанные палочки. Мы лежим на моей кровати, как было тогда, в последнюю ночь, перед тем, как он ушёл, и от воспоминаний больно дышать, правда, уже не так, как было. Блуждающий по моему лицу взгляд не даёт сосредоточиться на прошлом.
─ Что? ─ разговариваю исключительно шёпотом, будто если чуть повышу голос, сюда сбегутся все, кто против нас, и обязательно снова нас разлучат.
─ Красивая, ─ так же, вполголоса отвечает, заправляя мои волосы за уши – теперь они длинные, как раньше, и всё время мешаются, норовя заползти в глаза, но Дему, похоже, это доставляет непонятное удовольствие. Он будто под гипнозом.
─ Красивее, чем твоя подружка? ─ вырывается прежде, чем я успеваю обдумать, только прямолинейность всегда шла со мной рука об руку.
Он хмурится, пытаясь вспомнить, о ком я, а потом его губы расплываются в коварной, понимающей ухмылке, от которой у меня подскакивает давление.
─ Ревнуешь? Знаешь, а мне нравится… ─ проходит по моим губам большим пальцем, а у меня нет слов, кроме претензий всем его возможным бывшим. Он ведь явно не вёл монашеский образ жизни, пока мы не виделись, не запирался в келье, изучая способы победить врагов путём глубокой медитации.
─ Это сложно – не обращать внимания на женщин, вьющихся вокруг тебя, и просто делать вид, что всё нормально. ─ Признаюсь, а потом решаю уточнить. ─ Я почти набросилась на неё тогда.
Его совсем не задевают мои слова, и даже наоборот – он продолжает испытывать какую-то тёмную радость, а вот я завожусь всё сильнее. Это заканчивается тем, что я оказываюсь верхом на крепких бёдрах, мечтая придушить этого невыносимого типа, но в тот же миг уже вижу над собой потолок и довольную физиономию, склоняющуюся всё ниже.
─ Весело тебе? ─ пытаюсь вырваться, но мы оба понимаем, что делаю это только для вида.
─ Скажем так, ─ касается губами моих губ. ─ Это мне стоило бы наброситься на Каю в случае вашего с ней близкого знакомства.
─ Это ещё почему?
─ Потому что я совсем не в её вкусе.
Доходит до меня долго, особенно из-за мягких, дразнящих прикосновений губ к шее и ключицам, но когда я осознаю истинный смысл сказанного, щёки обжигает непрошеным румянцем.
─ Так она…?
─ Играет совсем за другую команду. Поверь, Демон пытался, но едва не умер, ─ продолжает веселиться, а я почему-то хорошо представляю картинку, где наглый брюнет получает по загребущим лапам от воинственной девчонки. ─ Уверен, вы могли бы подружиться, вот только я её к тебе не подпущу, зайка.
Ого, как у нас загорелись глаза…
─ Значит, конкуренции всё же опасаешься?
─ Нет. Просто я убью любого, кто попытается тебя отобрать, ─ заявляет без обиняков, и я верю каждому слову, ведь я для него не просто забавная глупость на ножках. Теперь-то я это точно знаю.
─ Какой же ты гад, ─ шепчу с восхищением, позволяя его рукам забраться под кофту и дразняще очертить соски пальцами.
─ Я твоя судьба, смирись, ─ всё, что мне ответили, впиваясь новым поцелуем, заставляющим выпасть из реальности.
Кажется, мои губы просто опухли за эту ночь, но большего, кроме поцелуев Демьян Викторович себе почему-то не позволил – видимо, проникся моими словами о прощении. Мы просто уснули, тесно прижавшись друг другу, словно две спаянных вместе детали, и вряд ли что-то способно было оторвать нас друг от друга в тот миг...
