─ Знаешь что? ─ прошипел я, сам не узнавая свой голос. ─ Не тебе говорить мне, как вести себя с будущей женой… При всём уважении, Ник.
─ Забей, ─ усмехнулась она, явно ожидая, что я ещё выкину. Даже веер достала и уселась поудобнее, скрывая предвкушающую улыбку.
Оба старика на секунду впечатлились, а потом мой отмер первым.
─ Да как ты смеешь?
─ Смею, представь? Думаешь, я не знаю, как страдала мама, когда ты запер её наедине с собой? Или из жизни она ушла из-за огромной любви к тебе?
Он побагровел. Неприятно принимать правду, особенно если она исходит из уст других, но их история действительно казалась мне мерзкой. Конечно, папочка не делал маму любовницей, однако она его никогда не любила, а вот он… Увидел где-то, решил во что бы то ни стало сделать своей, а когда ни она, ни её семья не согласились, похитил. Обычная практика.
─ Я любил её…
─ Сколько времени? Пару лет, пока она тебе не надоела? И что-то ты не сильно горевал, когда её не стало — сразу женился.
─ Райден!
─ Уже много лет как!
За нашей перепалкой внимательно следили, только я ничего не замечал. Всё во мне противилось решению о браке, хотя раньше мне было глубоко плевать, кто станет моей женой. Здесь, в нашей империи это было нормальным, но с тех пор, как Истинные снова начали рождаться, я в тайне тоже хотел встретить такую девушку — даже по пьяни молился, что если моя пара вдруг окажется мужиком, я не буду против… И благодаря Лее понял всё окончательно.
Я не смогу поступить с ней так же, как отец поступил с мамой, но я сумею всё изменить, если возьму ответственность за свою жизнь в собственные руки. Неужели мне нужно было потерять её, чтобы наконец-то признать, как прав был оборотень?
─ И что? Что ты сделаешь? ─ брызгал слюной отец, быстро забывая о притихших свидетелях. ─ Ты не вернёшь её! Такая вот несправедливая штука — жизнь…
Последним заявлением он только разворошил угли, что почти потухли, но стоило напомнить о маме, её образ смешался с образом мышки, и в груди полыхнуло всеми оттенками пламени.
─ Рай, ─ тихо позвала Ника, и одна часть меня поняла — что-то не так, в то время, как другая уже крушила всё вокруг огромными крыльями, прорезавшимися из спины с дикой болью.
Из горла вырвался рёв, и я устремился вверх, проламывая стеклянный потолок оранжереи, где мы устроили чаепитие — останься мы в доме, боюсь, ремонт бы отцу влетел в копеечку. Но эти мысли были вторичны. Меня волновала только Лея, а ещё, как ни странно, судьба одного большого кота, запертого в клетку.
Я точно помнил, что его держали во дворцовой тюрьме, и именно туда меня понесло. Я не видел под собой ни людей, ни очертаний домов, ни самого красивого заката — мне нужно было забрать этого бешеного, потому что если отправлюсь за нашей малышкой один, она меня не простит…
Именно она дала мне безграничную мощь и веру в собственные силы.
Кажется, в приливе этой внезапной силушки я вырубил всю охрану, но они оказались слабаками против меня.
«Бескрылые, ничтожные слабаки», ─ стучало в висках, когда я добирался до Рыси, чуя усатую морду где-то рядом, и когда добрался, первым меня встретил нетерпеливый рык.
Его заперли в конуру под магическим напряжением, но даже так этот зверь не выглядел побеждённым. Увидев меня, он припал на передние лапы и оскалился, готовый растерзать меня в клочья.
─ Ну что, котик, отправимся на поиски нашей мышки? Нас, конечно, потом убьют, но тебя же это не пугает, а?
И его блеснувшие во тьме глаза сказали всё, что я хотел знать.
Осталось только выбраться за пределы империи, и, возможно, я больше никогда сюда не вернусь, но никто, по крайней мере, больше не будет решать за меня. Никто.
* * *
Внутри дома всё осталось по-прежнему, и это было удивительно.
Возникло чувство, словно мы с родителями просто ненадолго уезжали — вещи лежали на своих местах, пусть вокруг и царил небольшой беспорядок, оставленный когда-то незваными гостями.
Зажмурившись от непрошеных, болезненных воспоминаний, я поднялась наверх. В родительской спальне по-прежнему стоял шкаф с их одеждой — тот самый, в котором я когда-то спряталась, — и переоделась в одно из маминых платьев, чтобы не расхаживать голой на случай чьего-нибудь внезапного визита.
Но как выяснилось позже, никто сюда итак бы не пришёл…
Пока же я обошла каждый уголок, заглянула в каждую комнату, чтобы понять хоть что-то о прошлом своей семьи, которая явно скрывала какие-то тайны. Я зашла в папину мастерскую, прикоснулась к оставленным на столе не запылившимся инструментам, будто они могли ответить на мои вопросы, но так ничего и не вспомнила.
Любопытно, что магическая защита в доме частично сохранилась, не позволив вещам испортиться. Даже все наши фотографии, сделанные когда-то, казались новыми, и слёз я сдержать не могла, найдя одно из последних изображений, где мы были втроём. Мама — такая же белокурая, как я, с невероятными зелёными глазами. Отец — кажущийся суровым из-за тёмного, сапфирового взгляда, так напомнившего мне глаза Высшего, что сердце сжималось.
И почему всё должно было вот так оборваться из-за каких-то монстров?
Зачем им нужна была именно я?
Я зло вытерла щёки, чувствуя, как мною опять овладевает ярость, однако она немного притупилась, стоило ощутить странное покалывание в месте, куда меня укусил Райден. Приятное тепло начало распространяться ниже, и мне пришлось срочно бежать к зеркалу, немного испугавшись новых открытий.
На плече медленно разгорался огненный цветок. Он напоминал розу с очень острыми шипами, обвиваясь вокруг руки почти до самого сгиба локтя, и как только определился с расположением, затих. Я же замерла, не в силах оторвать взгляда от чуть мерцающего рисунка, вспомнив вдруг, что я уже видела его у мамы.
─ Что это? ─ спросила я тогда, невесомо водя пальцем по красиво переливающимся линиям, и от цветка шло тепло.
─ Это значит, что я очень люблю твою маму, Хвостик, ─ ответил мне отец, поймав мамину улыбку и даря ей ответную.
Он всегда звал меня так за то, что я постоянно за ним бегала, наверняка мешая, но ни разу не прогнал. Папа всегда с радостью рассказывал о своей работе, и благодаря ему я помнила, как обращаться с механизмами…
Выходит, мой отец был Высшим? Поэтому его решили убить?
У меня закружилась голова, и срочно понадобилось на воздух.
Осознать всю правду получалось с трудом, но только когда я оказалась снаружи, мне немного полегчало, и я медленно пошла вдоль берега, обдумывая всё. Теперь сама ситуация с общиной виделась мне совсем в ином свете. Лишь сейчас я внезапно задумалась, а почему в тех стенах все — и мальчики и девочки были светловолосыми? Кто-то как я, кто-то чуть потемнее, но среди нас не было ни одного даже русоволосого ребёнка или взрослого.
