Огонь сорвался с пальцев быстрее, чем я сумела хоть как-то среагировать, и вот его ярко-оранжевые язычки уже заплясали по бумаге, сжигая дурацкое письмо почти мгновенно, а затем перекинулись на кровать, но я была в таком состоянии, что ничего не предпринимала, дабы прекратить начинающийся пожар – просто смотрела на разгорающийся огонёк. Он словно ребёнок, которого наконец-то выпустили поиграть без присмотра, почувствовал свободу и решил воспользоваться ею, пока есть возможность.
Да, пусть всё оно горит синим пламенем, пусть исчезнет вместе с этой тупой болью…
Но злостной поджигательницей мне не дал стать ворвавшийся в палату Мастер, дежуривший сегодня в коридоре. Вампир, недолго думая, схватил вазу, опрокидывая её над не успевшим разгуляться пламенем, а мою голову пронзила такая болезненная вспышка, что я с силой зажмурилась, стискивая виски пальцами.
─ Cherie, ─ с подозрением позвал Ян, присаживаясь рядом, а затем осторожно коснулся моего подбородка, заставляя поднять лицо, ─ покажи-ка мне свои прекрасные глазки.
─ Зачем? ─ боль спустилась и сосредоточилась как раз в глазах, и под сжатыми веками вспыхивали цветные пятна.
─ Соскучился по ним за два месяца, ─ ответили мне, но напряжение и лёгкое волнение в голосе вампира я уловила, поэтому медленно посмотрела на мужчину, чтобы увидеть, как тот в почти священном ужасе застывает и неверяще произносит: ─ Лоарр т’хашшэн…
─ Что там?
Вместо ответа Северьян стащил с тумбочки небольшое зеркало, протягивая его мне. А увидев отражение собственных глаз, я чуть снова не впала в кому, потому что в правом полыхал огненный вихрь из зелени вперемешку с синевой и чистым серебром, а вот в левом мерцали рыжеватый с почти белым, и всё это в обрамлении ярко-багровой кромки вокруг радужек.
─ Ответы на все наши вопросы, ─ подытожил мужчина.
М-да… То неловкое чувство, когда твой биологический отец внезапно Повелитель всех ныне существующих вампиров… Но как это вообще могло произойти, а самое главное, как мне теперь с этим жить?
Эпилог
Заседание Всемирного Высшего суда больше напоминало цирковое представление, нежели серьёзное мероприятие, и я бы никогда прежде не подумала, что так вообще бывает. Нет, начиналось всё вполне себе благопристойно, и сперва я жутко нервничала, не представляя, чего ожидать. Мы с семьёй, получив официальную повестку, вернее, приглашение, отправились на границу между мирами, где и располагался местный орган правосудия, разрешающий все магические дела – старинное и устрашающее здание в готическом стиле, стоящее посреди пустоты. Здесь не было ни других построек, ни людей, ни каких-либо животных – лишь потрескавшаяся сухая земля, такие же высушенные временем деревья, а ещё погода, меняющаяся со скоростью света с невыносимой жары на леденящий холод и обратно.
Где-то в этой же локации притаилась и одна из тюрем, куда попадали все преступники, так или иначе, не относящиеся к миру людей, но в это утро мне не было любопытно. Я боялась. Боялась приговора, который коснётся непосредственно меня и всего того, что я сделала, хотя, именно мне пугаться и не нужно было, вот только суд – это последнее, что меня вообще волновало…
─ Рина, ты никому ничего не должна. Прекрати трястись, ─ словно прочитав мои мысли, посоветовала мама, крепко сжав мою руку. Папа только кивал, не позволяя лишним эмоциям проявляться на лице, а сам всё одно переживал. ─ Всё пройдёт хорошо.
Да, не подозревали они о том, чего я на самом деле опасаюсь до дрожи в коленках, да и никто не представлял, что я чувствую. До сих пор не могу забыть, в какой панике я пребывала, пока Мастер уверял, что ничего страшного не произошло, параллельно вызванивая Верховную, чтобы та примчалась и помогла мне. Ия Ивановна, конечно же, напоила и меня и, Мастера, и даже себя успокаивающим чаем, а затем дала нам всем своё фирменное зелье, которое мы пили когда-то с близнецами, чтобы никто посторонний не забрался к нам в голову, но легче мне всё равно не стало. Особенно после того, как ведьма сказала, что лишь я могу скрывать от других свою истинную сущность, и никакое заклинание не поможет. Это всё в крови.
И вот теперь я просто пыталась не допускать мыслей о том, что все вокруг уже знают мой секрет, и скоро начнут показывать пальцами в мою сторону, а потом меня попытаются использовать для каких-то своих тёмных целей.
─ Всё равно жутко, ─ пробормотала я, разглядывая мрачный холл, посередине которого стояла статуя Богини Справедливости. Она напоминала нашу земную Фемиду, только в руках та держала не весы и меч, а два огроменных меча на обеих ладонях, находящихся в равновесии, и глаза её закрывало странное крылатое существо, стоящее за спиной. Я так и не поняла, кто это, потому что нужно было идти дальше, и мы отправились вперёд – в один из коридоров, ведущих в главный зал, где уже собрались все присутствующие, включая главный магический Совет.
Когда мы вошли, я тут же оказалась под перекрёстным огнём множества взглядов, от которых захотелось отгородиться, но братья встали передо мной стеной, и так я добралась до места под перешёптывание магов. Здесь находились все те представители Ковена, уже знакомые мне по испытанию, но так же были и другие, глядящие с жутким неодобрением и даже ненавистью, словно тот факт, что я выжила – самое страшное преступление, и меня прямо сейчас нужно упечь в местную тюрьму. Знали бы они, какое я на самом деле чудовище… Наверное, только это заставляло меня держать лицо.
А вот судья меня порадовал. Приятный темноволосый мужчина средних лет с проницательным взглядом отчего-то знакомых глаз был драконом, как мне сказали ранее, и вызывал расположение к себе. К тому же, солгать этим существам было нельзя, и я не удивилась, что именно драконам по праву самых древних Хранителей границ с мирами поручили такую миссию, как восстановление справедливости. Едва наши взгляды встретились, судья подмигнул мне, и я, к своему удивлению, узнала в нём Арсения Евгеньевича, понимая всё незавидное положение магов, которые, как и ожидалось, старались изолгаться так отчаянно, что я диву давалась.
Вначале, когда каждого вызывали, как свидетеля, товарищей из Ковена лишили всех артефактов, взятых с собой, и каждый амулет или иное магическое приспособление, уничтожили с особым тщанием к печали их владельцев. После этого взрослые мужчины, матёрые волшебники и просто сильные мира сего принялись всячески изворачиваться, уходя от прямых вопросов обвинителя, тоже являющегося драконом, и когда тот спросил, а кто, собственно, дал им право принимать подобные решения без согласования с магическим Советом, им сказать было нечего. Очень многих сместили с их должностей прямо на месте, запечатав им способности и лишая былой власти, а вот моя уверенность в собственных силах крепла с каждым новым ударом судейского молотка.
Она поколебалась лишь один раз, когда на сцену вышел, собственно, виновник всего этого хаоса. Я впервые увидела лицо своего, прости господи, деда, и поняла, что мы с ним совершенно не похожи ни внешне, ни по убеждениям, ни как-то ещё. Его мощная фигура возвышалась над всеми, даже при том, что он сидел, а властный взгляд тёмно-серых глаз на волевом лице со шрамами выражал отнюдь не уважение к суду, но скуку и презрение к присутствующим. Вины своей он, естественно, не чувствовал, и не видел ничего криминального в собственном поступке, ведь всё произошло именно так, как и происходит среди охотников нашего вида. Он так и сказал, «нашего», глядя чётко мне в глаза и отказываясь воспринимать тот факт, что принадлежу я другому миру, да ещё и осмелился потребовать, чтобы меня вернули ему, ведь своё персональное испытание, как энитири-ши я прошла.
