Демьян в который раз за день усмехнулся, и это уже было сродни чуду.
Он снял котёнка с плеч, посадил его на колени и, глядя в маленькие глазки, которые с любопытством осматривали охотника, сказал:
─ Ну, надеюсь, твоя хозяйка тебе очень обрадуется.
Он не хотел позволять мысли, что Рина не вернётся, больше оставаться в голове, и, убедившись, что Ада зашла в подъезд, а подозрительных личностей вокруг не околачивается, развернулся в противоположном направлении. Демьян вдруг осознал, что весьма соскучился по работе.
Глава 8
* * *
Чем дальше я забредала, тем чаще мне встречались пугающие чёрные стволы – больше того, на некоторых висели целые гроздья паутины, и она, как и всё в этом лесу, ординарной не выглядела. Смотрела я как-то передачу про слизняка, который создавая наикрасивейшие нити, напоминающие драгоценности, и привлекал ими свою добычу, так вот здесь паутина была такая же красивая на вид, искусно выплетенная, словно из серебряной лески с нанизанными на неё прозрачными бусинами. Зрелище действительно неповторимое, но не хотела бы я встретить того, кто сотворил эту красоту с таким усердием.
Это могло показаться странным, но с каждым новым шагом я всё отчётливей ощущала родство с этими землями. Возможно, это во мне говорила кровь предков, а может, я уже дошла до нужной стадии сумасшествия, но даже это чёрное небо, распростёртое над головой, уже не казалось таким жутким и давящим на плечи – зато я стала переживать всю боль и обиду этого леса, как свои собственные. И когда где-то впереди раздался ужасающий по своей природе крик, вместо того, чтобы испугаться или начать сопереживать тому, кто попал в беду, я почувствовала пугающее равнодушие и ещё толику любопытства. Помогать животным – одно, и я ни капли не жалела о рисках, а вот спасать людей, которые и сами не побрезгуют испачкаться в крови – совершенно другое, но вновь пробуждающееся чудище внутри подталкивало хотя бы одним глазком глянуть, что там происходит, и я не могла ему отказать.
Протоптанная кем-то, и я не очень хотела знать, кем тропа привела меня в заполонённую кружевами паутины местность, где из-за обилия этих самых нитей деревья под ними, скорее, угадывались. Зная, что отовсюду может выскочить нечто очень неожиданное и убийственное, я была наготове, и когда добралась до источника криков, обнаруживая старого знакомого, ожидала уже, наверное, любых кошмаров.
Макс был буквально приклеен к этой серебряной сети, уже изрядно потрёпан и покусан, но не собирался принимать поражение. На лице парня виднелись набухающие волдыри, один из них внезапно лопнул, и жёлтая слизь вместе с кровью выплеснулась на щёку, но охотник сделал вид, что так и было задумано, когда я подошла ближе, стараясь побороть чувство отвращения.
Заметив меня, он задёргался в паутине, как огромная жирная муха, и, разомкнув опухшие и кровоточащие губы, попытался воззвать к моему человеколюбию. Последнее почему-то упорно не хотело пробуждаться.
─ Слушай, помоги, а? Я… я браслетами поделюсь! Только вытащи! ─ он мучился от боли, и я это видела – так же, как и его ауру, пылающую сейчас чёрно-багряной дымкой. Интересно, многих участников он уже порешал? Судя по всему, достаточно.
Я почувствовала приближение опасности ещё до того, как меня снесло с ног нападение другого участника, но я вовремя прыгнула в сторону, тут же сгруппировавшись для отражения атаки. Вещи мешали не передать словами как, и мне в очередной раз пришлось отбросить весь свой скарб, готовясь встретиться лицом к лицу с участником.
А вот и дружок Макса – Андрей с перекошенным от злости окровавленным лицом, отсутствием левой руки, перемотанной наспех в сгибе локтя и мачете в правой ладони. И где они все прятали своё оружие на досмотре, спрашивается?
Что ж, видимо, это самые стойкие из нас, и это прискорбно.
Парень удостоил своего пришпиленного товарища лишь взглядом, преисполненным брезгливости, и Макс медленно, но верно начал осознавать, что дружбу сильно переоценивают, а мы с его теперь уже точно бывшим приятелем продолжили наши танцы на снегу.
─ Давай, чего не нападаешь? ─ охотник оскалился, как шакал, и показался мне в тот момент безумнее любого психопата. Кажется, на этом испытании всё человеческое из людей вышибло напрочь.
─ Не бью инвалидов, знаешь ли. ─ Не знала, что во мне есть столько желчи и ненависти, но видимо, и меня затронуло это безумие, вот только оно выражалось иначе – из-за своей природы энитири-ши я итак должна скоро утратить любое чувство сопереживания или жалости, но вот этих недолюдей я стала презирать как-то в процессе знакомства с ними.
Андрей взбесился пуще прежнего, из чего я сделала вывод, что мой ответ ему не понравился, поэтому вполне ожидаемо, что он бросился на меня, надеясь тут же разрубить на кусочки и скормить нежити, но в порыве ярости парень, похоже, утратил бдительность. Короткое, но острое лезвие меча, возможно, было трудно не заметить, но охотник даже не понял, что я его ранила – сам напоролся, пролетая мимо. Он вообще не обратил внимания на повреждение в боку, уповая на плотность куртки, и с новой силой замахнулся на меня своим «тесаком», слегка задев моё бедро. Боль хоть и не была сильной, но обидно стало до глубины души, а я почему-то не умела с достоинством забывать оскорбления, нанесённые мужчинами.
─ Слушай, тебе бы ещё хоккейную маску – и все фильмы ужасов твои, ─ с милой улыбкой заметила я. ─ Тебе и грим не нужен. Руки нет, рожа даже без крови страшная – кино вообще огонь будет!
Зачем я лезу в аквариум к скорпиону? Наверное, потому что знаю, что его яд навредит ему же, и не ошиблась. Взбешённый, доведённый до предела парень с диким воплем кинулся на меня, словно понимал, что у него осталась одна попытка, потому как я была на удивление спокойна, и эта почти безмятежность стала последним, увиденным им… Вот только не я вопреки ожиданиям стала палачом охотника. Он не успел дотянуться до меня, не сумел сделать каких-то несколько шагов, оказавшись проткнутым насквозь хозяином этого места, неслышно спустившимся откуда-то сверху, и от того ещё более зловещим казалось его появление.
Парень уставился на паучью лапу с острыми шипами, торчащую из живота, с удивлением и непониманием, кровь хлынула из его рта, и оружие, которое он до этого так крепко сжимал, упало. Я на мгновение застыла, глядя на то, как огромный, до отвращения белый паук с кучей чёрных глаз и хитиновым телом пронзает полуживого Андрея ещё несколькими конечностями, а затем заматывает его в свою волшебную паутину. Это происходило так стремительно и казалось слишком нереальным, а я понимала, что надо было что-то сделать, предпринять, но ноги примёрзли, и даже вздохнуть стало невозможно.
Нет, Рина, ты же не в Гарри Поттере, и ты точно не трусливый Рон, который в ужасе обмирает при виде этих существ, но тут волей-неволей начнёшь испытывать вполне рациональный страх, даже если арахнофобией никогда не страдал. А я не страдала. В детстве вообще давала им имена, считая друзьями, и эта привычка осталась по сей день. Как можно убивать друзей? К тому же, сложно бояться их, когда похитивший тебя монстр испытывал тебя – ребёнка на прочность, заставляя брать в руки разных насекомых и прочих тварей, включая не только скорпионов, но и змей.
