И тогда он сделал то, чего я могла ожидать, но была к этому не готова – достал из кармана пистолет и тут же нажал на курок. Я в полной мере осознала произошедшее даже не сразу, а лишь спустя секунды три, когда рука отозвалась ноющей болью, но на этом морозе всё чувствовалось иначе. Меч выпал из ослабевших пальцев, а я только и смогла, что обхватить предплечье здоровой рукой, почти чувствуя засевшую внутри пулю. И это было странно.
─ Женщины и охота? Вам, бабам самим не смешно? Кажется, все давно забыли, что удел девок – заниматься домом и ноги раздвигать по первому требованию мужа и его друзей! Но ничего, я исправлю все эти досадные недоразумения, ─ потрясая пистолетом, рассуждал он, становясь ещё ближе.
Не знаю, скольких девушек этот дегенерат успел изнасиловать за всё время его власти, но если я стану следующей, кто тогда положит конец этому беспределу? Думай, охотница! Соображай! Что делать теперь?
Похоже, вариант у меня остался всего один – тот, в котором мне придётся запачкаться, и если всё выйдет, даже не знаю, как себя потом почувствую. Но это будет после.
Моё счастье, если пуля была не отравленной, иначе ничего точно не получится…
Орловский медленно подходил всё ближе, и в этом снежном вихре его фигура казалась почти нереальной, какой-то сюрреалистичной, но он всё приближался, а у меня уже не оставалось шансов передумать. Мне не нужно было делать вид, что мне плохо – из-за ранения я пошатнулась, приземлившись на колено, и я чувствовала победную улыбку своего противника – даже обидно стало, что он посчитал меня такой слабой. Моя рука потянулась к обронённому мечу, который лежал тут же, рядышком, но Март опередил меня и столкнул оружие ногой с обрыва, заставив сильно пожалеть о потере, однако, это была необходимая жертва. Ладонь тут же придавил к земле увесистый ботинок, а не менее тяжёлая рука наотмашь ударила по лицу, и я упала на спину, наверняка выглядя до ужаса жалкой. Но я копила силы.
Сделав вид, что пытаюсь подняться, я вмиг была придавлена сверху тушей охотника, который тут же принялся шарить по телу загребущими лапами, рождая небывалое отвращение, а я продолжала спектакль. Терпи, ты сможешь… Ты не сломалась в детстве, и сейчас сможешь притвориться слабой...
Сдайся, чтобы победить.
─ Вот и всё, ─ довольно прошептал мужчина, ощущая, что я перестала трепыхаться под ним. ─ Знаешь, сперва я хотел от тебя избавиться, но у меня вдруг появилась интересная мысль. Я пока тебя усыплю, спрячу и пойду добью оставшихся участников. Потом мы скажем всем, что ты одна выжила, а затем мы с радостью сообщим, что ты приняла меня в качестве будущего супруга за то, что я тебя героически спас. Правда, здо́рово?
Ага, щас завою от счастья. Если бы в желудке ещё оставалась еда, меня бы точно стошнило.
─ Зачем я Вам? ─ вяло поинтересовалась я, мысленно призывая Жнеца. Он должен был отозваться теперь, когда магия возвращалась, а контур не мешал ей пользоваться.
Март же взял меня за подбородок пальцами, до боли сжимая его и заставляя смотреть в его покрытое шрамами лицо. Нет, сейчас точно вырвет!
─ Благодаря тебе никто больше не сможет оспорить мою власть, ─ доверительно сообщил он, всё ниже склоняясь к моему лицу. ─ Никто не займёт моё место, а ты родишь мне сильных наследников, и кто знает – может, у нас с тобой даже что-то получится, а? Семейная жизнь… она такая сложная штука. Привыкнуть можно ко всему, девочка.
Нет-нет-нет, лучше уж я Роланда добровольно поцелую! Господи, а я ведь сейчас серьёзно об этом подумала…
«Давай же, малыш, услышь меня! Мне без тебя не справиться!»
Ладонь уже давно горела, предвкушая появление кинжала, который вот-вот прорвёт пространство, оказываясь здесь, а охотник почти коснулся моих губ своими, и вдобавок ко всем моим злоключениям сквозь завывание ветра послышалась жуткая мелодия, казалось, уже застрявшая у меня в ушах навсегда. Но в тот миг, когда я ощутила вес родного Жнеца в руке, готова была забыть обо всех проблемах разом – даже о своём ранении.
─ Простите, но Вы не входите в число мужчин моей жизни, ─ спокойно и без лишних эмоций выдала я чуть удивлённому охотнику, а затем с силой высвободила запястье, которое Орловский уже почти не удерживал, и всадила клинок ему в шею, отпихивая от себя, перестав изображать жертву. Оказавшись на ногах, я с презрением и даже некоторой жалостью смотрела на то, как эта сволочь находит в себе силы подняться, зажимая рану, и бешеным псом глядит на меня – не хватает только пены, идущей изо рта.
─ Тварь… Какая же ты тварь! ─ он попытался вытащить пистолет, но я проделала тот же фокус, что и с его ножом – выбила из ладони вернувшейся почти полностью магией, и Март посмотрел на меня уже другими глазами. Как он там говорил? Вся прелесть в подчинении тобою сильнейшего? Что ж, самое время испытать это чувство на себе, даже если никогда об этом не мечтал.
Они все повторяют одно и то же, называя меня тварью, вот только я не делала таких ужасных вещей, и злость от несправедливых обвинений, ненужных жертв и неоправданной жестокости пробудили во мне то самое чудовище, которое обычно я почти не выпускала. Но сейчас, глядя на то, как смелый глава охотников в ужасе отступает от меня с глазами, полными неподдельного страха, я с лёгкостью отдала своему чудищу бразды правления, словно со стороны наблюдая за разворачивающимися событиями. Вот небольшие, но я точно знаю, насколько острые когти, выскочили из пальцев, как у кошки, собирающейся поймать добычу, и маленькая трусливая крыса в лице большого страшного мужчины затряслась, продолжая отступать.
─ Кто… ты такая? ─ прохрипел он, от растерянности перестав зажимать рану.
Стремительным движением я оказалась перед ним, и рука – та самая, в которой до сих пор сидела пуля – вошла в тело охотника, прорывая плоть прямо через куртку и безо всяких усилий сквозь треснувшие рёбра находя дорогу к отчаянно колотящемуся сердцу, сжав его в ладони.
─ Тварь по имени Правосудие, ─ не своим голосом ответила я.
Вырванный с мясом орган я держала с нескрываемым отвращением, пока тело мертвеца уже падало с обрыва, но мне до Марта не было никакого дела. Его сердце лопнуло в моей ладони, которую я с силой стиснула, и запах этой брызнувшей во все стороны крови показался мне в разы гнилостней, чем весь Мёртвый лес, вместе взятый.
Не оставляя больше времени на пустые сожаления, я вернула себе контроль, собирая вещи и вновь слыша дурацкую мелодию, а следом и зловещий смех. Нет, второго такого противостояния за раз мне не выдержать, поэтому я поторопилась и уже без страха шагнула на мост, раскачивающийся над пропастью.
Превозмогая боль, стараясь не смотреть вниз, я преодолела почти половину пути, когда почувствовала обжигающий спину взгляд, а обернувшись, замерла в ужасе.
─ Поторопись, Вишенка! ─ притворно-обеспокоенно кричала фигура в чёрном, и этот голос эхом разносился над обрывом. ─ Мост такой старый и ненадёжный!
