* * *
Разогревая нескромный ужин для голодного брюнета, я не могла отделаться от ощущения, будто это меня хотят съесть – настолько алчущими казались глаза Ника, которыми он следил за мной, пока я перемещалась по кухне, но это были далеко не последние испытания. Когда мы с ним выбрались из ванной, он лично и, никуда не торопясь, надел на меня свою чистую футболку и треники, оказавшиеся мне велики на пару размеров – но упёртых личностей ничто не остановит, поэтому штанины заботливо подогнули, и теперь я с уверенностью могла сказать, что подвороты – это и правда круто.
Вампир, едва мы сели за стол, набросился на еду, словно не питался неделями, а я отпивала чай маленькими глотками, ловя недовольные взгляды серебристых глаз.
─ Я пока не могу есть, ─ пояснила я, умоляюще глядя на него. ─ Но мне нравится, как ешь ты, ─ сказала я чистую правду. Наблюдать за любимым мужчиной, когда он так аппетитно ест, особенно приготовленную тобой пищу – бесценно.
Суровый брюнет ничего не ответил и продолжил жевать гораздо усерднее, словно у него этим вечером было запланировано ещё одно очень важное мероприятие.
Потом мы вдвоём сидели в гостиной на диване у камина, и я рисовала в планшете, наспех захваченном из дома. Я решила, что пока свежи воспоминания, я должна изобразить всех тех существ, с которыми столкнулась, поэтому делала наброски, пока молчаливый самурай наблюдал за мной. Сначала он отвлекал меня, перебирая мои волосы и дразня медленными поцелуями в шею, но меня не так-то просто было сломить. Он это вскоре осознал, поэтому с тяжёлым вздохом положил мне голову на плечо, обхватил обеими руками и смиренно принялся наблюдать за процессом, а я просто наслаждалась любимым делом и согревающими объятиями. Было так уютно и спокойно, что на мгновение я подумала: а не иллюзия ли это? Что если я до сих пор в том лесу и просто потеряла сознание, пока кто-то меня сцапал? Или вообще мертва? Вот будет обидно… Да нет, глупости. Не могут быть ощущения настолько реальными.
И я продолжила своё занятие, изображая страшное существо в полуистлевшем балахоне.
А вот когда я начала рисовать встретившихся мне эльфов, за спиной раздалось такое недовольное рычание, что я даже побоялась… за этих двоих. Развернувшись лицом к Нику, я заметила, с какой злостью он смотрит на моих ушастых знакомых, и в душу закралась подозрительная мысль о том, что они когда-то, на какой-то кривой и узкой дорожке да встречались. Я не стала выводить и без того нервного зверя вопросами, немедленно прекращая свою деятельность, вырубая устройство и осторожно интересуясь:
─ Ник, а ты спать не хочешь?
Злобный рык резко превратился в довольный, и я поняла, что мне предстоит очередное противостояние.
* * *
Можно ли лишиться разума за короткое время? Ник мог с уверенностью дать положительный ответ на этот вопрос, потому что дни, проведённые в неизвестности за судьбу маленькой охотницы, сделали из него настоящего безумца. Он не представлял, что можно настолько сойти с ума, скучая по кому-то так сильно, что эта тоска буквально разъедала душу постоянными вспышками беспокойства. Ещё и зверь подстёгивал к совершению не самых благовидных поступков, а противостоять этому проснувшемуся внутри существу было крайне сложно – хорошо, Ян с Крисом вовремя нарисовались, иначе, жертв стало бы гораздо больше, чем один жалкий наёмник, посмевший замахнуться на святое.
Так что Громова обезвредили, и он погрузился в мучительное ожидание. Не зная, сколько точно времени он провёл вот так, сидя в подвале на цепи, как бешеный пёс, он слышал каждый шорох далеко за пределами дома, чувствовал любые изменения погоды не хуже, чем гидрометцентр – даже, знал, какая снежинка куда приземлилась – и просто ждал. Он выжидал, когда вновь появится Ян с едой и разговором на отвлечённые темы, а сам подавлял в себе ярость природы, кипящую внутри. Впрочем, изменилось не только его внутреннее состояние. Волосы неожиданно отрасли до такой степени, что Залесский, увидевший Ника одним днём, сперва растерялся и заявил, что видит призрак прошлого, а потом радостно принялся снимать брюнета на телефон. Такого своему вроде как другу вампир простить уже не смог, и слегка вышел из себя, но вот обратную дорогу найти не сразу сумел, так что он отчаянно бесновался, тщетно пытаясь разорвать кандалы. Высший скалил клыки, рычал на друга, и собственный голос казался ему чужим. Хорошо, что Яна не так легко было смутить.
Шли дни невыносимых мук.
Один, второй, третий…
Когда Рина, наконец, вернулась, вампир сперва думал, что сошёл с ума, и ему мерещится голос на улице, лёгкие шаги и хрупкая фигурка, нерешительно переминающаяся на лестнице подвала. Но это была она. Уставшая, слегка прихрамывающая, но реальная, и ему огромных усилий стоило усидеть на месте, не кинувшись к желанной девушке, при виде которой зверь просто сходил с ума, облизываясь и исходя на слюни. Сдержался. Успокоился. Не дёргался даже, когда она оказалась в его руках, такая родная и тёплая.
Настоящий Ад начался чуть позже.
То, что творилось в ванной, Ник не мог бы обозвать иначе, как изощрённая пытка, в организации которой он, отчасти, тоже был виноват. Но не только он один. А вот нечего было выглядеть такой привлекательной в своей мнимой беззащитности, так бескорыстно предлагая свою помощь, иначе бы и он держал себя в рамках приличий… Хотя, кого он обманывает? Сперва Громов вовсе не собирался идти на поводу у зверя, – он так считал, – но видимо, температура в кафельной комнате поднялась слишком высоко, как и чьи-то намерения, и страшному вампиру захотелось немного смутить юную деву, попавшую в его руки. О, да. Её пылающие щёчки, ускорившийся пульс и усилившийся аромат вишни ясно дали понять, насколько у него получилось задуманное, вот только он сам не мог ожидать, какой оборот примет процесс его же омовения. Нет, давным-давно в прошлой жизни, когда у него имелись кучи личных служанок, готовых угодить своему господину, это было даже весело, но с ними вампиру не хотелось так играть, как с маленькой охотницей. Кажется, он разозлил её, окунув в воду, но лучше уж видеть, как эти зелёные глаза пылают и блестят от возмущения и радости, а не от ужаса и слёз, поэтому совестно мужчине не было – наоборот, он своим поступком упивался и наслаждался, чуть посмеиваясь, чем ещё сильнее выводил Рину.
Не до смеха стало, когда она разделась, и он увидел все те синяки, ссадины, а так же другие жуткие следы на её теле, вполне чётко демонстрирующие, насколько всё плохо было на демоновом испытании. Но Громов ничем не выдал своей злости, никак не дал ей понять, в каком он гневе.
Её маленькие ладошки уверенно заскользили по его телу, и напряжённый, словно натянутая струна, вампир сосредоточился именно на этих ощущениях. И это сработало. Он едва не умер от простых прикосновений, на время забыв об увиденном, растворяясь в ней полностью и почти без остатка, а единственное, о чём он беспокоился – так это, как бы не сорваться и не сделать её своей прямо здесь и сейчас. Похоже, если у них что-то выйдет, именно Дарина станет переключать скорости в этой сумасшедшей, стремительно несущейся прямо к обрыву машине их отношений, потому что Нику, кажется, уже нельзя доверять в данном вопросе. Он всё же не удержался и попробовал её, и теперь точно знал это... Но оно того стоило. Стоило всех рисков, всех метаний и волнений, а когда тебе есть, за что бороться, победа не кажется такой призрачной и недостижимой.
