Я высвободилась из цепких конечностей, сбрасывая их с себя, словно ядовитых змей.
─ А разве я могу по-другому? Они, по крайней мере, не скрывали своих намерений.
Мужчина вновь подошёл к цветку, где возилась бабочка и, не поворачиваясь ко мне, произнёс:
─ В таком случае, ты всегда должна помнить об одном: ты для них, как самый прекрасный цветок, своим ароматом и красотой влекущий к себе, но в любой момент ты можешь потерять контроль и отравить. И ты всегда будешь отличаться от остальных. Всегда. ─ И бедная, ничего не подозревающая бабочка в один краткий миг была захвачена в плен коварного растения и съедена. А такой милый на первый взгляд цветочек прожевал свою жертву, после звучно отрыгнул остатками крыльев и вновь распустил ярко-красные лепестки – смотрите, мол, стою, никого не трогаю. Аналогию я прочувствовала прекрасно.
─ Я итак об этом не забываю.
─ Что ж, тогда думаю, нам пора возвращаться, ─ решил он, разворачиваясь в сторону выхода. ─ Я сам буду искать тебя, когда ты мне понадобишься, а пока не забывай о магии и тренировках. Верховная тебя не бросит.
─ Погоди-ка, у меня тоже есть условия! ─ Он заинтересованно глянул на меня, пока я снова не поравнялась с ним. ─ Не заявляйся больше ко мне домой, как к себе. Там итак настоящий проходной двор. Можешь хотя бы это сделать?
Вампир долго всматривался в мои глаза, ища там что-то, только ему известное, но ответил:
─ Ладно, буду предупреждать о визитах, так и быть. ─ Он ещё и идеальный поклон отвесил, а мне захотелось отвесить ему за это. А что, собственно мне мешало? Надо лишь усыпить бдительность.
─ Так значит, дедуля наблюдал за мной всё это время? Это его взгляд меня всюду провожал… ─ вслух размышляла я, пытаясь незаметно призвать воздух. ─ Но почему тогда он не забрал меня сам? У него было столько возможностей.
─ А ты думаешь, прошла своё испытание? ─ едкая фраза тут же напомнила о недавнем послании – слова были просто точь-в-точь. ─ Поверь, мотылёк, настоящее ждёт тебя впереди, и родственник лишь оценивает твои возможности. Тот второй – у него явно сдвиг на тебе – оттуда и убийства, и всё остальное, но при этом, они заодно и действовать будут слаженно, поэтому никому не доверяй. Они качественно дурят тебе мозги.
─ Прямо как ты. ─ Воздушная рука, превращённая в кулак, от души врезала, казалось, ничего не подозревающему вампиру. У меня и правда вышло?
Взгляд Роланда был непередаваем! Неверие, немного гордости и даже обида.
─ Что ж, похвально, заслуженно, ─ в итоге признал мужчина, потирая щёку, а мы тем временем почти вернулись. Ник уже ждал меня у выхода, расхаживая взад-вперёд, а завидев меня, подобрался, будто ожидая, что я сейчас начну ему жаловаться на плохого дядю-Высшего.
─ Не удержалась, ─ тихо ответила я.
Мужчина усмехнулся, и когда мы остановились, без прежних насмешек произнёс так же еле слышно:
─ Я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь смотреть на меня без ненависти в глазах. ─ И он пошёл в здание, прихватив оставленную на стуле трость, а затем, проходя мимо Ника, кивнул ему, вскоре скрываясь из виду.
М-да, интересное получилось интервью с вампиром. Познавательное…
─ Ты как? Он тебе ничего не сделал? ─ Тут же меня взял в оборот другой вампир, а я ощутила, как ноги становятся ватными. Видимо, слишком много информации за раз – это всё-таки перебор для меня.
Я сделала пару шагов и рухнула на стул, не в силах больше держатся.
─ Почему правда всегда такая отвратительная? ─ Это был риторический вопрос, и под ним я подразумевала не только то, что услышала от Роланда, но и то, что рано или поздно должна рассказать сидящему напротив мужчине.
Вот только как это сделать без страха его навсегда потерять?
Глава 22. Часть третья. Принять зверя
«Ничто не может сравниться с охотой на человека. Тот, кто узнал и полюбил её, больше не обращает внимания ни на что другое» (с).
Э. Хемингуэй
* * *
Почему правда всегда такая отвратительная? Прошёл уже целый день с их возвращения из школы ведьм, а у Ника перед глазами до сих пор стояло выражение лица Рины, когда она рассказывала об их разговоре с этим Высшим подонком, и вопрос, заданный девушкой, никак не выходил у вампира из головы. Он выслушал её, стараясь сдерживать ярость, чтобы ненароком не догнать и не убить этого ублюдка, который как обычно всех обманул, ведя свою игру. Не то чтобы Громов был шокирован фактами, которыми узнал – нет, его больше впечатлили методы сородича. Каким же всё-таки извращённым умом нужно обладать, чтобы до такого додуматься… Ник слушал Дарину, понимая и ощущая её боль, как свою собственную, пока зверь мучительно пытался вырваться и утешить маленькую охотницу, старающуюся казаться смелой. Он всё видел.
Тот день вообще должен был стать идеальным, а не угробить все планы вампира. Всё шло так хорошо, его охотница была счастлива, и он вновь пил её эмоции, наслаждаясь послевкусием этой эйфории, глядя, как с каждой секундой всё ярче загораются эти зелёные глаза. И с ней прекрасным было даже ощущение песка, попавшего под одежду.
Пока вновь не вмешался очередной урод в балахоне, а потом не заявился другой, не испортив такой прекрасный день окончательно.
Позже, после разговора с Роландом Рина опять от него закрылась. Избегала и все оставшиеся дни старалась не попадаться ему на глаза, и это его убивало. Он хотел прикоснуться к ней, просто быть рядом, но она не позволяла, вновь погрузившись в мир собственных наверняка мрачных мыслей и воспоминаний. Он буквально мог видеть, как девушка раскладывает по полочкам в своей голове все эти полученные ответы, отсекая правду ото лжи, и осознавал, что в эти моменты её лучше не беспокоить. Но как же это было мучительно – знать и ничего не суметь сделать…
─ И долго ты будешь мечтать о мести? ─ Ян ворвался в мысли Громова с очередным ударом меча, вырывая друга из тьмы будущих образов. Сложно достучаться до того, кто полностью ушёл в мир кровавых картин, но после такого рассказа, который Северьян выслушал от друга, он прекрасно представлял, насколько тот зол.
─ Прошу меня простить, ─ сквозь зубы извинился Ник, отбивая атаку вампира. Сегодня их поединок больше напоминал издевательство над искусством владения мечом, потому что подобные хаотичные, лишённые привычной красоты, тупые размахивания оружием мало походили на танец. ─ Хренов иллюзионист он, видите ли, ─ пробормотал Громов, замахиваясь и нанося сразу серию ударов. Сталь звенела, казалось, на полную мощь, оглушая своей песней округу, перекрывая карканье вечно присутствующих здесь воронов.
─ Как он вообще проник в школу? ─ всё ещё удивлялся блондин, не без труда отбиваясь от наступающего, сурового как никогда самурая. ─ Я думал, уж там-то ему не справиться.
