Палочка провела очередную тонкую линию, мужчина посмотрел на спутницу. Комда задумалась, приложив согнутый палец к губам:
— Почему лес называется «Плачущим»? Там очень влажно?
— Угадала. Там сконцентрировано такое количество воды… Второго такого сырого места на нашей планете больше нет.
Йяццу рассказывал, периодически поднимая глаза от рисунка и поглядывая на женщину. Мужчина был доволен, что они, наконец, покинули Хайбун. Теперь он мог быть рядом с Комдой целый день, а не вечерами, как в каменном городе. Раздражало его только присутствие адепта. Старик словно специально сегодня весь день шел рядом с ним. Только он успел об этом подумать, как услышал низкий голос Готобы:
— Йяццу, помоги мне. Веревки на сумке запутались, и я не могу развязать их.
Мужчина тяжело вздохнул, но не успел ничего ответить, как Комда произнесла:
— Раст, помоги адепту!
Старик задохнулся от возмущения. Женщина, отдавая приказ, даже не повернула головы в его сторону! Между тем она забрала у Йяццу прутик и тоже начала чертить им на песке.
— А если мы обойдем лес с этой стороны? Это возможно?
— Да. Но путь намного длиннее.
— Ты что-то недоговариваешь, Йяццу!
Мужчина поднял голову. Большие синие глаза смотрели на него в упор. Длинные пушистые ресницы опускались и поднимались, словно крылья бабочки. Женщина была так близко, что он ощущал тепло ее тела и нежный аромат духов. Йяццу молчал. Он забыл, о чем она спрашивала его минуту назад, не видел ничего, кроме сапфировых глаз. Резкий толчок в спину заставил его пошатнуться и упасть на колени. Нога в кожаном узком башмаке наступила на рисунок и стерла его.
— Ты стал слишком невнимательным, Йяццу. Это не понравилось бы твоему бывшему учителю.
Мужчина взглянул на ногу, а потом наверх, но и без того уже знал, кого увидит. Не скрывая злорадства, проступившего на лице, на него смотрел старый адепт Готоба. Йяццу опустил глаза и глубоко вздохнул. Ему удалось сдержать себя и не сказать лишнего. Он молча встал и протянул руку Комде:
— Адепт Готоба прав, ругая меня. Я прослушал твой вопрос. Повтори его.
Женщина тоже встала. Адепт Готоба, словно перегородка, продолжал стоять между ними. Комда произнесла:
— Простите, адепт, нам хотелось бы поговорить наедине.
И, не отпуская руки Йяццу она, отошла в сторону и тихо сказала:
— Я спросила, почему ты не хочешь идти в обход, а предпочитаешь двигаться через Плачущий лес? Думаю, не из-за того, что этот путь короче.
Адепт услышал, как Йяццу чуть смущенно ответил:
— Ты права. Длинная дорога суше и лучше. У неё только один недостаток. Мендлоки. Их логова расположены совсем рядом. Зима была необычно холодной. Звери долго голодали и теперь рыщут в поисках добычи. Ты знаешь, насколько опасны эти твари.
— Думаю, нам нужно обсудить и принять совместное решение. Ты должен рассказать остальным все, что знаешь.
В этот момент раздался громкий голос Мстива. Он звал всех на ужин. Йяццу повернулся и успел заметить настороженное выражение на лице адепта Готобы. Старик напряженно прислушивался к их беседе. Разговора наедине не получилось.
* * *
Все заканчивали есть, когда Комда сказала:
— Нам нужно обсудить маршрут. У Йяццу есть два предложения. Давайте выслушаем его и примем совместное решение.
Йяццу начал рассказывать то, что знал о Плачущем лесе и о дороге, ведущей в обход низменности. Люди слушали молча, почти не отводя глаз от пламени костра. Мстив сжимал кружку длинными пальцами и пытался понять, почему Комда вынесла этот вопрос на всеобщее обсуждение. И находил только одну причину: присутствие в их отряде адепта. Зная нелюбовь вагкхов к воде во всех ее проявлениях, она, без сомнения, повела бы отряд обходным путем. Возможное нападение мендлоков не пугало ее раньше, не волновало и сейчас. Комда посмотрела на Мстива, потом на Готобу и разведчик все понял без всякой телепатии. Она не хотела демонстрировать свою силу перед адептом. Тот и так подозревал ее во всех грехах. Начиная со смерти Рёдзэна и заканчивая внезапным опустошением кристалла Терпения. Мстив глубоко вздохнул и сказал:
— Я предлагаю идти через лес. Если этот путь безопаснее, разумней будет избрать именно его. Если ты, Комда, волнуешься за нас с Растом, зря. После перехода через горы, Плачущий лес нас вряд ли испугает.
Он произнес эти слова и посмотрел на остальных. Раст спокойно кивнул, соглашаясь с последними словами шефа вагкханской разведки. Тресс усмехнулся и пристально посмотрел на Комду. Затем, увидев, что все ждут его решения, произнес:
— Если люди решили идти через лес, я не буду возражать.
Готоба с недоумением взглянул на него. Его поразило слово «люди», которым тот словно отгородил себя от остальных. Мстив перехватил взгляд адепта и подумал: «Хорошо хоть, не сказал «смертные», вот бы старик удивился!» Комда спокойно подвела черту:
— Итак, решено. Мы идем через лес. Но, может, мнение адепта отличается от нашего? Тогда пусть он выскажется.
Готоба важно произнес:
— Раз вы решили все единогласно, я тоже не буду возражать. И даже удивлен, что ты, Комда, поинтересовалась моим мнением. Хотя мне всегда казалось, что при выборе решения командир должен брать ответственность на себя, а не возлагать ее на плечи других.
Комда никак не отреагировала на едкое замечание адепта. Она сказала:
— Вот и хорошо. Значит, мы все решили. Идем через лес. Надеюсь, он не утопит нас в своих слезах…
* * *
Сказано — сделано. На следующий день, ближе к обеду, путешественники добрались до леса и углубились в него. Все, что они представляли, слушая рассказ Йяццу, оказалось жалкой копией настоящей картины.
Лес был настолько густым и величественным, что невольно вызывал почтение и даже благоговение. Влажный, похожий на туман воздух поднимался от земли и скрывал в своей дымке кроны деревьев. Повсюду рос мох. Он покрывал камни, торчащие из почвы корни, стволы упавших деревьев. С веток длинными зелеными сосульками свешивались водоросли. Всю нижнюю часть леса занимали невысокие деревца с большими звездчатыми листьями. Они росли настолько густо, что людям пришлось взяться за ножи, чтобы хоть немного расчистить себе дорогу.
После первых двух часов пребывания в лесу Йяццу понял, что Комда ориентируется лучше него. Он попытался удовлетворить свое любопытство и услышал в ответ: «Я раньше долго жила в лесу, похожем на этот. То, что когда-то было твоим домом, навсегда остается в памяти. К тому же я люблю лес». Это простое объяснение успокоило его.
Комда и Йяццу, по очереди сменяя друг друга, вели отряд вперед. Все было бы хорошо, но уже вечером пошел дождь. Он ничем не напоминал обильные весенние грозы, скорее, осеннюю нескончаемую слякоть. Люди полезли в рюкзаки и снова надели плащи. Стемнело рано. Мужчины быстро и почти в полной темноте соорудили шалаш и забрались в него. Ужинали всухомятку, и от этого на душе стало еще тоскливее. Этот день оказался лекалом, по которому слепились все последующие. Их отличала только одна незначительная деталь: дождь мог начаться не после обеда, а с самого утра.
