Народу в церкви оказалось почему-то много. Пробираясь сквозь толпу, Мэри видела взгляды гостей, обращенные на ее бело-синий матросский костюм. Она встретилась глазами с Томасом, и тот лукаво подмигнул, отчего у девушки сразу прибавилось уверенности в себе. Она мигнула в ответ и вдруг заметила удивленный взгляд миссис Тэчер. Оливия пристально наблюдала за ними, но Мэри это не волновало.
Мужчины пришли в обычных костюмах, а не в смокингах, что было бы более уместно. Но этот брак не одобрялся никем из приглашенных, кроме самих виновников сомнительного торжества.
Но, несмотря на все, что натворили Джун и Джон, она всегда будет искренне любить и поддерживать их, решила Мэри, рассеянно прислушиваясь к звукам органа. Сначала надо убедить молодых во всем признаться после свадьбы, это будет воспринято менее болезненно, чем ложь о выкидыше.
Внезапный шум голосов возвестил о прибытии невесты. Джон поднялся – высокий, красивый, в костюме цвета маренго, надетом скорее в угоду родителям, чем собственному вкусу. Уже хороший знак.
Джун сияла от счастья. И приняв из рук сестры изящный букет роз, Мэри почувствовала, как к глазам подступают слезы. Через несколько минут она останется единственной, кто носит фамилию Оливер.
– Будь счастлива, любовь моя, – прошептала старшая сестра.
Церемония оказалась короткой. Когда жених с невестой в ризнице расписывались в книге, Томас подошел к Мэри. От его задумчивой улыбки у девушки заколотилось сердце.
– Все кончено, можно ликовать, – сказал он. – Какие у тебя планы на вечер?
– Никаких, – просто ответила Мэри, и улыбка на лице Томаса стала шире.
– Считай, появились.
Мэри заметила, что Оливия по-прежнему наблюдает за ними, однако о ее чувствах по выражению лица миссис Тэчер было трудно сделать какие-либо выводы.
– Какое замечательное платье вы сшили для Джун, – заметила Оливия.
Девушка еще раз посмотрела на сестру – красивую, высокую, рядом с юным супругом. Волосы Джун уложены в замысловатую прическу, шею закрывал высокий воротник казакина, который плотно охватывал узкую талию и расходился, открывая зауженные внизу брюки. Да, Мэри знала, свадебный наряд сестры – ее лучшая работа.
– Джун хотелось чего-то оригинального, – скромно сказала Мэри.
– Просто поразительно, – совершенно искренне ответила Оливия. – У вас действительно талант и не следует зарывать его в землю.
Легко сказать, с оттенком горечи подумала Мэри, благодаря новую родственницу. Конечно, лучше всего закончить школу дизайнеров одежды, но сделать это можно, только продав магазин. Нет, она довольна тем, что имеет. Зачем искушать судьбу?
«Только члены семьи и близкие друзья»… Ничего себе! В особняке Тэчеров оказалось больше пятидесяти человек. Столы накрыты в большой красиво убранной столовой, а для тех, кто предпочитал закусывать на свежем воздухе, на террасу вынесли легкую плетеную мебель. Шампанское лилось рекой. Мэри взяла бокал с шампанским из рук молодого человека, представившегося «родственником по женской линии», и тут рядом очутился Томас. Мужчина легонько обнял девушку за плечи.
– Пойдем, познакомлю тебя с бабушкой. Она жаждет с тобой поговорить.
Еще в церкви Мэри заметила прекрасно одетую пожилую женщину, в ясных совсем молодых глазах которой светился острый ум. Но девушке и в голову не пришло, что это мать Стива Тэчера.
– Вашей сестре и моему внуку следовало бы стыдиться своего поведения, – без обиняков заявила она, – но мне кажется, им ни капли не стыдно. Как вы себя чувствуете при мысли о том, что у них скоро будет ребенок?
Мэри закусила губу, проклиная Джун и Джона, поставивших ее в неловкое положение.
– Я далеко не в восторге, – сказала девушка самым спокойным тоном, какой могла изобразить. – Но не думаю, что мое мнение может что-то изменить.
– Считаете, из вашей сестры выйдет хорошая мать?
– А разве не каждая женщина становится ею, когда приходит время?
– Далеко не каждая. Я сама не слишком примерная мать, несмотря на то, что у нас всегда была прислуга, делавшая всю скучную и грязную работу.
– Возможно, причина именно в этом, – сказала Мэри, позволив себе слегка пошутить. – Безделье – мать пороков.
– Нонна, Мэри тоже всегда говорит, что думает, – бесстрастно вставил Томас. – Похоже, вы найдете общий язык.
Бабушка подняла на внука проницательные глаза.
– Поживем – увидим.
– Почему ты называешь ее «нонна»? – спросила Мэри, когда молодые люди отошли подальше.
Томас лукаво усмехнулся.
– Она предпочитает итальянский вариант слова «бабушка». Думает, так покажется моложе… А бабушек и дедушек у тебя тоже не осталось? – спросил он с таким видом, будто только об этом подумал.
Мэри покачала головой.
– Родители отца давно умерли, я их едва помню, – изо всех сил стараясь говорить ровным тоном, сказала она. – А мамины родители, бабуля с дедулей, были в одной машине с мамой и папой…
В этот момент они шли по какому-то длинному коридору. Неожиданно Томас втолкнул ее в маленькую пустую комнату и крепко прижал к себе.
– Сколько тебе пришлось пережить, – хрипловато сказал мужчина. – Просто удивительно, как тебя не раздавило.
– Не делай из меня трагическую фигуру, – попросила Мэри. – Случаются вещи и пострашнее.
– Не могу себе представить ничего более страшного… – Томас обхватил ладонями лицо девушки и смотрел в ее глаза с нежностью, от которой замирало сердце. – Ты заслуживаешь счастья и покоя. А если… – Кто-то просунул голову в дверь, быстро извинился и исчез, но очарование момента исчезло. Томас разжал объятия и сокрушенно покачал головой. – Сейчас не время и не место. Пойдем к остальным.
Мэри послушно двинулась следом. Что бы он ни собирался сказать минуту назад, это не имело значения, поскольку было продиктовано жалостью. А Мэри нужно, чтобы Томас любил ее независимо от обстоятельств…
Через несколько минут молодые люди расстались, хотя Мэри время от времени видела Тома, переходившего с места на место и разговаривающего с разными людьми. Как всегда, шумная и яркая, налетела Флер, облаченная в ослепительное желтое платье, и увела Мэри от какого-то занудливого субъекта, почему-то считавшего себя любимцем женщин.
– Как, нормально? – поинтересовалась подруга.
– Замечательно, – заверила Мэри. – Миссис Тэчер все устроила наилучшим образом.
– Вернее, ее поставщики, – беззлобно поправила Флер. – Я слышала, по крайней мере, пять человек интересовались, кто шил наряд для Джун. Оливия говорит, ты все сама придумала. Слушай, это сногсшибательно. Я бы не возражала, если бы ты что-нибудь сочинила и мне!
